Нижегородское купечество в конце XVIII – первой четверти XIX века: численность и гильдейский состав. Нижегородские меценаты Рукавишниковы

В фонде Государственного архива аудиовизуальной документации Нижегородской области хранится фотография «Нижегородское Городское Общественное Управление 1897 – 1900 гг.», где в медальонах - портреты 67 членов общественного управления, а по периметру – изображения учреждений, находившихся под их патронажем. Под портретами имеются фамилии с инициалами. Под изображениями размещены краткие аннотации. Техника исполнения – фотоколлаж, автор М.П. Дмитриев, 1901 год.

В архиве хранится не только фотоотпечаток, но и негатив на стеклянной основе размером 50×60 см.

Фотодокумент «Нижегородское Городское Общественное Управление 1897 – 1900 гг.» имеет важное историческое значение и является объективным источником, отражающим события конца XIX столетия.

Городское общественное управление действовало на основе «Городового Положения» 1892 г. (которое и по сей день является основным законодательным источником по истории городского самоуправления в России конца XIX в.)

Из «Городового Положения» 1892 г., высочайше утвержденного Императором Александром III:

«1. Общественное управление городских поселений ведает дела о местных пользах и нуждах, указанных в статье 2 сего Положения.

2. К предметам ведомства городского общественного управления принадлежат:

I. Заведывание установленными в пользу городских поселений сборами и повинностями.

II. Заведывание капиталами и другими имуществами городского поселения.

III. Попечение об устранении недостатка продовольственных средств способами, имеющимися для сего в распоряжении общественного управления.

V. Попечение о призрении бедных и о прекращении нищенства; устройство благотворительных и лечебных заведений и заведывание ими на одинаковых с земскими учреждениями основаниях.

VI. Участие в мероприятиях по охранению народного здравия, развитие средств врачебной помощи городскому населению, изыскание способов к улучшению местных условий в санитарном отношении, а также участие в пределах, указанных в Уставе Врачебном, в ветеринарно-полицейских мероприятиях.

VII. Попечение о лучшем устройстве городского поселения по утвержденным планам, а также о мерах предосторожности против пожаров и других бедствий.

VIII. Участие в заведывании взаимным страхованием городских имуществ от огня.

IX. Попечение о развитии средств народного образования и установленное законом участие в заведывании учебными заведениями.

X. Попечение об устройстве общественных библиотек, музеев, театров и других подобного рода общественных учреждений.

XI. Воспособление зависящими от общественного управления способами развития торговли и промышленности, устройство рынков и базаров, надзор за правильным производством торговли, устройство кредитных учреждений по правилам Устава Кредитного, а равно содействие устройству биржевых учреждений.

XII. Удовлетворение возложенных в установленном порядке на общественное управление потребностей воинского и гражданского управлений.

XIII. Дела, предоставленные ведению общественного управления на основании особых законоположений и Уставов…

4. Городскому общественному управлению предоставляется иметь попечение об устройстве православных храмов и поддержании их в исправности и благолепии, а равно попечение об учреждениях, имеющих целью укрепление религиозного чувства и поднятие нравственности городского населения…»

Членами Нижегородского общественного управления созыва 1897 – 1900 гг. являлись (список приводится в соответствии с расположением медальонов на фотодокументе):

1 ряд слева–направо:

Акифьев Василий Васильевич – попечитель ночлежного им. А.П. Бугрова приюта, член Общественной библиотеки, заведующий кассой Общества Взаимного Кредита, потомственный Почетный гражданин, Почетный мировой судья, попечитель городского Вдовьего дома, член театрального комитета.

Алемасов Виктор Васильевич – непременный член губернского по воинским делам Присутствия при канцелярии Губернатора, председатель попечительного совета детского приюта им. Сухаревых, богадельни им. Сухаревых.

Булычев Василий Васильевич – член учетного комитета Государственного банка.

Башкиров Матвей Емельянович- попечитель городского детского приюта имени графини Ольги Васильевны Кутайсовой, потомственный Почетный гражданин, член комитета по оказанию благотворительной помощи семьям лиц, призванных на войну.

Блинов Асаф Аристархович – купец, почетный член губернского Попечительства детских приютов.

Бугров Николай Александрович – коммерческий советник, почетный член городского им. Блиновых и Бугровых Вдовьего дома, член совета Кулибинского ремесленного училища.

Башкиров Яков Емельянович – почетный член губернского Попечительства детских приютов, коммерческий советник, председатель совета Кулибинского ремесленного училища, администратор пароходного общества «Дружина», попечитель учреждения народного образования.

Веснин Алексей Александрович – купец 2 гильдии.

Вихирев А.В.

Волков Н.П.

Гребенщиков Никан. Иванович.

Дегтярев Маркел Александрович – купец – хлеботорговец.

2 ряд слева–направо:

Докучаев Иван Сергеевич – надворный советник, начальник первого отделения казенной палаты, член губернского податного Присутствия, член губернского распорядительного комитета.

Зарубин Михаил Павлович – домовладелец.

Зайцев Михаил Андреевич – попечитель детского приюта им. графини О.В. Кутайсовой, председатель Мининского Братства, член учетного комитета Государственного банка, попечитель Вдовьего дома.

Горинов Михаил Алексеевич – попечитель городской Бабушкинской больницы, член комитета Дома Трудолюбия им. Михаила и Любови Рукавишниковых.

Афанасьев Илья Афанасьевич – попечитель городской Барачной больницы, нотариус окружного суда, агент страхового общества «Якорь».

Баулин Александр Васильевич – статский советник, председатель правления Нижегородского Купеческого банка, председатель комитета Общественной библиотеки.

Богоявленский Иван Васильевич – коллежский секретарь съезда мировых судей, председатель комитета Попечительства о народной трезвости.

Ремлер Иван Федорович - попечитель городской Барачной больницы, член комитета Попечительства о народной трезвости, владелец аптеки.

Горинов Владимир Андрианович – депутат городской Думы, земский деятель в Лукояновском уезде, гласный Лукояновского и Сергачского уездного земств.

Костин Иван Афанасьевич – попечитель 3-й городской богадельни.

Иконников М.Н.

Каменский Михаил Федорович – потомственный Почетный гражданин, купец 1 гильдии, пароходчик, член торгового дома братьев Каменских, почетный смотритель городского Владимирского училища, почетный попечитель Владимирского реального училища, председатель правления Общества Взаимного Кредита, председатель общества вспомоществования бедным ученикам Владимирского Нижегородского реального училища, попечитель Братства преподобного Макария, казначей общества охотников конского бега.

3 ряд слева–направо:

Каменский Анатолий Иеронимович или Александр Иванович – чиновник или управляющий пароходной конторой торгового дома братьев Каменских.

Зайцев Александр Матвеевич – член Мариинского городского родовспомогательного заведения, купец, почетный член губернского Попечительства детских приютов, член попечительского совета детского приюта им. графини О.В. Кутайсовой.

Трифонов Яков Тарасович – член комитета Мариинского городского родовспомогательного заведения, попечитель Александровской женской общественной богадельни, агент банкирской конторы Юнкер и Ко, агент Русского страхового общества и страхового общества «Урбэн».

Баулин Василий Васильевич – коллежский советник, исполняющий должность директора Мариинского городского родовспомогательного заведения, почетный член общества врачей.

Покровский Александр Павлович – член городской управы, заступающий место городского головы, надворный советник, член комитета Мариинского городского родовспомогательного заведения.

Глазуновский Николай Иванович – надворный советник, надзиратель первого округа правления акцизными сборами Нижегородской и Владимирской губерний, агент коммерческого страхового общества, непременный член Присутствия по питейным делам, председатель общества школьных столовых.

Яргомский Петр Дмитриевич – член пароходного общества «Дружина», член комитета Попечительства о народной трезвости, попечитель Николаевско-Мининской общественной богадельни, старшина Нижегородского Биржевого комитета.

Лебедев Матвей Иванович – попечитель городской Барачной больницы, староста Мещанской управы, член комитета Дома трудолюбия, нижегородский мещанин.

Ермолаев Григорий Федорович – член губернского Присутствия по делам страхования рабочих, домовладелец.

Зевеке Александр Альфонсович – купец 1 гильдии, председатель правления и директор-распорядитель Высочайше утвержденного Общества пароходства и торговли под фирмою «А.А. Зевеке», старшина Нижегородского речного комитета.

4 ряд слева–направо:

Муратов Алексей Михайлович – торговец.

Михалкин Петр Николаевич – председатель Попечительского комитета детской больницы им. Л. и А. Рукавишниковых, врач, коллежский асессор, сверхштатный ординатор губернской земской больницы.

Лельков Петр Иванович – председатель правления общества вспоможения частному служебному труду, попечитель Николаевско - Мининской общественной богадельни, член комитета дома Трудолюбия им. Михаила и Любови Рукавишниковых, биржевой маклер Нижегородского биржевого комитета.

Волков Владимир Михайлович – член комитета Попечительства о народной трезвости.

Белов Николай Александрович – надворный советник, член городского общественного правления.

Шадрин В.Д. – домовладелец.

Смирнов Алексей Александрович – попечитель городского детского приюта им. графини О.В. Кутайсовой, попечитель Николаевско-Мининской общественной богадельни.

Цветков Павел Платонович – воспитатель дворянского института, статский советник, преподаватель Мариинской женской гимназии.

Курепин Николай Хрисанфович – член комитета Дома трудолюбия им. Михаила и Любови Рукавишниковых, член от города губернского податного Присутствия.

Морозов Павел Матвеевич – председатель правления Дома трудолюбия им. Михаила и Любови Рукавишниковых.

5 ряд слева–направо:

Нищенков Николай Александрович – домовладелец.

Ромашев Константин Ефимович – титулярный советник, участковый мировой судья 6 участка Съезда мировых судей.

Сергеев А.П.

Сироткин Дмитрий Васильевич – купец 1 гильдии, председатель биржевого комитета, председатель совета съездов судовладельцев Волжского бассейна, член комитета Попечительства о народной трезвости.

Савельев Александр Александрович – председатель Нижегородской губернской ученой архивной комиссии (НГУАК), член комитета общественной библиотеки, председатель земской управы.

Яворский Степан Александрович – титулярный советник, секретарь городской управы.

Остафьев Александр Алексеевич – Нижегородский уездный предводитель дворянства, коллежский регистратор, член губернской земской управы.

Сотников П.К. – торговец.

Топорков Иван Николаевич – потомственный Почетный гражданин, почетный смотритель уездного училища, член губернского попечительного о тюрьмах комитета, торговец.

Наумов Алексей Ефимович – Ремесленный голова Ремесленной Управы, купец 2 гильдии, член от города губернского податного Присутствия.

Постников И.Я.

6 ряд слева-направо:

Тютин Осип Семенович – попечитель Бабушкинской больницы.

Смолкин И.Т.

Фролов Иван Иванович – попечитель городского детского приюта им. графини О.В. Кутайсовой, попечитель ночлежного приюта им. А.П. Бугрова.

Ремизов Александр Яковлевич – попечитель Бабушкинской больницы, товарищ директора Нижегородского Николаевского городского общественного банка.

Чернонебов Яков Степанович – домовладелец.

Смирнов Николай Александрович – действительный член городского им. Блиновых и Бугровых Вдовьего дома, директор Нижегородского Николаевского городского общественного банка, старшина общества охоты.

Мусин Иван Семенович – член от города губернского податного Присутствия, торговец.

Чесноков Алексей Никандрович – администратор пароходного общества «Дружина».

Парийский Михаил Иванович – преподаватель Кулибинского ремесленного училища.

Щербаков Сергей Васильевич – коллежский советник, преподаватель Губернской гимназии, преподаватель Мариинской женской гимназии, председатель кружка любителей физики и астрономии.

Штюрмер Ричард Генрихович – титулярный советник.

В центре –

Меморский Александр Михайлович – городской голова, товарищ председателя НГУАК, председатель городского общественного правления, член комитета общественной библиотеки, присяжный поверенный в Нижнем Новгороде.

Информация для уточнения авторских аннотаций была взята из адрес-календарей города Нижнего Новгорода за 1897, 1911 и 1915 годы. Установить род деятельности некоторых членов городского общественного управления не удалось. Поэтому некоторые фамилии, указанные в списке выше, остались без кратких комментариев и требуют дальнейшего исследования.

Члены Нижегородского городского общественного управления принимали активное участие в реализации благотворительных проектов, строительстве общественно-значимых объектов города Нижнего Новгорода (на фотодокументе по периметру изображены виды поселков, зданий, построенных и открытых при непосредственном их участии).

В 1890-х годах Нижний Новгород готовился к открытию XVI Всероссийской промышленно-художественной выставки. На открытие выставки должен был прибыть Император. Перед нижегородскими властями стояла задача благоустройства: в этот период город нуждался в централизованном развитии городской инфраструктуры и озеленении. Кроме того, нельзя было обойти вниманием жемчужину города – Кремль. В декабре 1894 г. Дума обсудила вопрос о приведении в порядок его стен и башен. Вдоль кремлевской стены устроили бульвар. Затем по проекту архитектора Н.В. Султанова была проведена капитальная реконструкция Дмитриевской башни. Внутри неё разместился городской Художественно-исторический музей. О значимости музея для нижегородцев говорит тот факт, что не только Городская Дума ассигновала значительную сумму на его устройство, но более половины средств пожертвовали жители города. Экспозиция торжественно открылась 25 июня (7 июля) 1896 года в присутствии императора Николая II. Идея открытия Городского музея возникла еще в середине XIX века, когда стараниями краеведов Н.И. Храмцовского и А.С. Гациского, был начат сбор исторической и археологической коллекции. Успешное собирание российских древностей на Нижегородской земле связано с деятельностью Нижегородской губернской учёной архивной комиссии. Впервые публика познакомилась с исторической коллекцией в «Домике Петра I» на Почайне в 1895 году. Собрание музея, пополнившееся дарами художников и меценатов, насчитывало около четырех тысяч экспонатов. Необходимо отметить, что коллекция древностей и произведений искусства, собранная в тот период, стала основой для двух ныне действующих музеев: Нижегородского государственного художественного музея и Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника.

В 1897 году купец Н.А. Бугров подарил городу выкупленное у банка каменное здание бывшего театра, расположенное в самом начале Большой Покровской улицы. Н.А. Бугров передал здание в полное распоряжение Городского общественного управления безвозмездно, с условием, чтобы в нем не располагались увеселительные заведения (включая театр), а также торговые заведения, продающие спиртные напитки. Именно на этом месте было решено впоследствии разместить Городскую Думу. Работы по строительству нового здания начались в 1901 году. Оно было возведено по проекту академика архитектуры В.П. Цейдлера. Причем Николай Александрович Бугров, оплатил свыше 70% расходов на строительство. 18 апреля 1904 года состоялось торжественное открытие «Бугровского благотворительного корпуса» (ныне пл. Минина и Пожарского, д. 1). Городская Дума разместилась в здании с комфортом: на втором этаже в помещениях, выходящих окнами на Благовещенскую площадь, находился зал заседаний, вокруг - различные службы, городская управа находилась теперь тут же, под боком, - она занимала часть здания вдоль Зеленского съезда. А вот первый этаж по Большой Покровской был отдан под магазины, и арендная плата за сдаваемые помещения, регулярно пополняла городской бюджет.

Гласные созыва 1897 -1900 гг. много сделали для увеличения числа муниципальных предприятий. Так, в 1897 году, Нижний Новгород обзавёлся первой специализированной скотобойней (за Солдатской слободой, близ села Высоково). В 1898 году появилась вторая, в заречной части, рядом с территорией бывшей Всероссийской промышленно-художественной выставки. В 1899 году, около Марьиной Рощи, построен кирпичный завод.

Всё это требовало больших затрат. Увеличивались и другие расходы на обслуживание городского хозяйства. Всё больше средств уходило на водоснабжение. Оно, между тем, согласно воле купцов Бугровых, Блиновых и Курбатова, пожертвовавших огромные деньги на строительство водопровода, оставалось бесплатным. Нарушать их волю, конечно, было нельзя. Но и расходы на содержание водопровода требовалось как-то возместить. В этой непростой ситуации городские власти избрали компромиссный вариант. Городская управа в своем докладе заявила, что старый водопровод, построенный на купеческие деньги, был рассчитан на 200 тысяч ведер воды в сутки. Теперь же, благодаря его реконструкции, произведенной на городские средства в 1894–1896 годах, жители получают целых 337 тысяч ведер, чуть ли не в два раза больше! Следовательно, если расход в 200 тысяч ведер оставить безвозмездным, а брать деньги с остального объема, то завет жертвователей не будет нарушен. В итоге, Городская Дума 12 марта 1898 года, ввела частичную плату за пользование водопроводом. Даровой осталась только вода из уличных колонок (считалось, что её расходуется 100 тысяч ведер в сутки). Тем же нижегородцам, в чьи дома были сделаны отводы от городского водопровода, пришлось оплачивать услуги: 15 копеек за 100 ведер, согласно показаниям водомера. Но, в соответствии с постановлением Думы, платили они только за половинное количество использованной воды. Таким образом, ещё 100 тысяч ведер в сутки нижегородцы, по мнению Думы, получали даром.

По решению Городского общественного управления в 1899 году был установлен фильтр «Джевелль» на Макарьевском водопроводе. В то время значительной проблемой Нижнего Новгорода являлось его неудовлетворительное санитарное состояние, причиной которого было плохое качество водопроводной воды. Устройство американского фильтра на Макарьевском водопроводе улучшило санитарную обстановку в городе.

В этот период была открыта городская народная столовая на Толкучем рынке, построены новые поселки в Макарьевской части, в нагорной части города, посёлок городских мусорщиков, казармы для рабочих в городском парке (район старого имения Волконских). В городе появились новые лесные дворы и соляные амбары.

Важным вопросом, требующим рассмотрения Городской Думой в 1898 году, стало строительство Ромодановской железной дороги. Она должна была соединить Ромоданово (ныне Красный узел – узловая железнодорожная станция Горьковской железной дороги) с Нижним Новгородом, при этом решался вопрос о месторасположении дороги. Строившее Ромодановскую линию Общество Московско-Казанской железной дороги предлагало построить в районе с. Доскино железнодорожный мост через Оку и по левому, нижнему, берегу реки, подвести рельсы к Московскому вокзалу. Однако этот вариант шёл вразрез с потребностями нижегородского купечества. Против строительства моста за пределами города аргументы приводились веские. Говорили, что мощный поток грузов с юга страны на Владимир и Москву пошёл бы, минуя Нижний Новгород. К тому же, в районе с. Доскино неизбежно бы возник перегрузочный пункт с реки Оки на железную дорогу – весьма опасный соперник Нижнего Новгорода. Оценив ситуацию, Городская Дума вышла с предложением, чтобы Ромодановская дорога заканчивалась в нагорной части города. В 1901 году сюда стали приходить поезда со стороны Арзамаса. А в 1904 году было построено здание Ромодановского вокзала. (Он назывался ещё Казанским или Арзамасским и просуществовал до 1971 года).

Ещё одним решением Городской Думы этого созыва стал перенос рынка. 8 октября 1899 года Дума, по предложению гласного Н.А. Белова, определила перенести базар с тесной Владимирской площади (район современного Цирка) на пустое место между Бабушкинской больницей и Выставочным шоссе (современная ул. В.Чкалова). Там были построены новые помещения, и 15 декабря 1903 года открылась торговля. Так появился нынешний Центральный (Канавинский) рынок.

А.М. Меморский, находясь на посту Городского головы, считал одной из главных задач развитие народного образования. Расходы на него выросли в два раза. При этом начальное образование осталось общим. А.М. Меморский обращал особое внимание на женское образование, добившись открытия целого ряда женских двухклассных училищ. Благодаря его усилиям был выстроен целый ряд школьных зданий. Были открыты в 1900 г. Коммерческое училище, Мужская прогимназия в Канавине, торговая школа, женское ремесленное училище, городская Пушкинская библиотека – читальня, Успенское начальное училище, Сергиевское начальное училище, Александровское начальное училище, Александровское начальное училище в Макарьевской части, Александровское женское начальное училище, начальное училище им.А.С. Гациского, городское начальное училище в Ковалихе, Ильинское начальное училище.

Многие купцы в начале ХХ столетия участвовали в благотворительных проектах.

В 1901 году по проекту архитектора И.О. Буковского, на средства купцов И.А. Костина, Н.Ф. Ходалёва и Р.Н. Тихомирова, была построена Общественная богадельня с храмом для неимущих нижегородцев. Современный адрес этого здания – ул. Октябрьской революции, 25. В настоящее время в здании располагается детский сад.

А.А. Зевеке, член Городского общественного управления созыва 1897 -1900 годов, передал один из принадлежащих ему домов под лечебное учреждение - временный врачебно-наблюдательный пункт.

Ещё один временный врачебно-наблюдательный пункт был открыт на ипподроме.

Гласный Нижегородской Городской Думы, купец 1-й гильдии Д.Н. Бабушкин, пожертвовал строения, землю и 20 тыс. руб. на устройство городской больницы в Макарьевской части, в собственном доме. После смерти Д.Н. Бабушкина, память его была увековечена установкой мемориальной доски на здании больницы и введением именной койки в одной из палат.

Данный фотодокумент представляет особый интерес для пользователей архивной информации, поскольку все изображения в нём подписаны. Однако встречаются разночтения в подписях к некоторым фотографиям со сведениями адрес-календарей конца XIX – начала ХХ веков. Например, Вихирев А.В., указанный в подписи к фотографии, отсутствует в нижегородских адрес-календарях. Однако, судя по протоколам собраний Нижегородской Городской Думы за 1900 год, одним из гласных был А.М. Вихирев. Возможно, случилась ошибка в подписании инициалов.

Волкова Н.П. в адрес-календарях найти не удалось. Он встречается опять же среди гласных Нижегородской Городской Думы («Протоколы…» за 1899 год) . В «Памятной книжке Нижегородской губернии» за 1895 год среди гласных Городской Думы видим Павла Филатовича Вихирева и Владимира Михайловича Волкова.

Следует отметить, что многие из представленных в медальонах портретов сохранились в единственном экземпляре только на данной фотографии – например, единственные фотографии купцов А.А. Блинова, И.А. Костина.

12 фотографий, обрамляющих медальонную группу, несут особую смысловую нагрузку. В них увековечены результаты трудов Городского общественного управления 1897–1900 гг. Среди них имеются редкие изображения. Например, богадельню Ходалева и Александровское начальное училище можно найти только на этой фотографии – других изображений этих зданий в Государственном архиве аудиовизуальной документации Нижегородской области нет. Многих зданий, изображенных на данном снимке, в настоящее время не существует.

Представленный фотодокумент относится к категории особо ценных архивных документов. Для экспонирования на выставках изготовлена копия с авторского отпечатка – планшет размером 100×70 см., на котором фотографии (отсканированные изображения) размещены в том же порядке, что и на оригинале. Этот экспонат неоднократно демонстрировался на выставках, вызывая неизменный интерес зрителей.

Николай Александрович Бугров (1839—1911)- крупнейший нижегородский купец, хлебопромышленник, финансист, домовладелец, меценат и благотворитель, отдавал в благотворительность 45% чистого дохода .

При всем при том Бугров-купец
Был оборотистый делец,—
По вечерам бесяся с жиру,
Не превращался он в транжиру,
Знал: у него доходы есть,
Что ни пропить их, ни проесть,
Не разорит его причуда,
А шли доходы-то откуда?
Из тех каморок и углов,
Где с трудового жили пота.
Вот где купчине был улов
И настоящая охота!
Отсюда греб он барыши,
Отсюда медные гроши
Текли в купецкие затоны
И превращались в миллионы,
Нет, не грошей уж, а рублей,
Купецких верных прибылей.
Обогащал купца-верзилу
Люд бедный, живший не в раю,
Тем превращая деньги в силу,
В чужую силу — не в свою.

Демьян Бедный

"Миллионер, крупный торговец хлебом, владелец паровых мельниц, десятка пароходов, флотилии барж, огромных лесов, — Н. А. Бугров играл в Нижнем и губернии роль удельного князя.
Старообрядец "беспоповского согласия", он выстроил в поле, в версте расстояния от Нижнего, обширное кладбище, обнесённое высокой, кирпичной оградой, на кладбище - церковь и "скит", - а деревенских мужиков наказывали годом тюрьмы по 103 статье "Уложения о наказаниях уголовных" за то, что они устраивали в избах у себя тайные "молельни". В селе Поповке Бугров возвёл огромное здание, богадельню для старообрядцев, — было широко известно, что в этой богадельне воспитываются сектанты-"начётники". Он открыто поддерживал тайные сектантские скиты в лесах Керженца и на Иргизе и вообще являлся не только деятельным защитником сектантства, но и крепким столпом, на который опиралось "древлее благочестие" Поволжья, Приуралья и даже некоторой части Сибири.
Глава государственной церкви, нигилист и циник Константин Победоносцев, писал — кажется в 1901 году - доклад царю о враждебной, антицерковной деятельности Бугрова, но это не мешало миллионеру упрямо делать своё дело. Он говорил "ты" взбалмошному губернатору Баранову, и я видел, как он, в 96 году, на всероссийской выставке, дружески хлопал по животу Витте и, топая ногою, кричал на министра двора Воронцова.
Был он щедрым филантропом: выстроил в Нижнем хороший ночлежный дом, огромное, на 300 квартир, здание для вдов и сирот, прекрасно оборудовал в нём школу, устроил городской водопровод, выстроил и подарил городу здание для городской думы, делал земству подарки лесом для сельских школ и вообще не жалел денег на дела "благотворения". "

Максим Горький

В ночлежном доме Н.А.Бугрова. Фото Максима Дмитриева

У ночлежного дома Бугрова. фото Максима Дмитриева

Еще в 1880-х годах Бугровы, отец Александр Петрович и сын Николай Александрович, строят на свои средства ночлежный дом на 840 человек, Вдовий дом на 160 вдов с детьми, а также участвуют в строительстве городского водопровода.В память об этом на Софроновской площади был поставлен "Фонтан благотворителей" с надписью: "Фонтан сей сооружен в память почетных граждан гор. Нижнего Новгорода: Ф.А., А.А., Н.А. Блиновых, А.П. и Н.А. Бугровых и У.С. Курбатова, давших своими пожертвованиями возможность городу соорудить в 1880 году водопровод при условии бесплатного навсегда пользования им жителями Нижнего Новгорода ".

Для этих босяков открывались ночлежки и библиотеки
Нижегородские босяки. Фото Максима Дмитриева

Осмотрительный Н.А.Бугров не имел обыкновения жертвовать на благотворительность наличные суммы - источником средств для нее служили как доходы с недвижимости, так и проценты с "вечного" вклада. Дома и усадьбы, принадлежащие Бугрову в Нижнем Новгороде, служили не только его личным интересам. Доход от недвижимости, которую он дарил городу, направлялся на помощь бедствующим и нуждающимся. Так, в 1884 г. Бугров жертвует городу усадьбу по ул.Грузинской и капитал в размере 40 тысяч рублей для постройки общественного здания, которое приносило бы годовой доход не менее 2000 рублей. Эти деньги предназначались "ежегодно, на вечные времена, в пособие погорельцам Семеновского уезда ".

Кулачный бой у ночлежного дома Бугрова. Фото Максима Дмитриева

Тот же принцип использован Бугровым при финансировании знаменитого Вдовьего Дома, открытого в Нижнем в 1887г. Кроме процентов с крупного капитала (65000 руб.) в Николаевском банке, бюджет приюта пополнялся за счет доходов (2000 руб. в год), приносимых двумя домами Бугрова по ул. Алексеевской и Грузинскому пер., которые купец подарил городу. По представлению губернатора Н.М.Баранова от 30 января 1888 г. последовало Высочайшее Императорское разрешение присвоить Вдовьему Дому именование "Нижегородский городской общественный имени Блиновых и Бугровых Вдовий Дом " .

Масштабно и выразительно выглядит помощь Н.А.Бугрова голодающим в бедственные 1891-1892 годы, особенно - на фоне общего, часто формального, подхода. Он согласился продать губернской Продовольственной комиссии весь закупленный хлеб по заготовительной цене - 1 руб. 28 коп. за пуд, т.е. полностью отказавшись от прибыли (в то время нижегородские помещики держали цены на хлеб на уровне 1 руб. 60 коп.)

Образованию талантливых детей Бугровы уделяли особое внимание. В частности, была учреждена в г.Семенове стипендия "крестьянскому мальчику, имеющему выдающиеся способности" - первым ее получил ученик с. Хахалы Николай Воробьев в 1912 году

"— Дай-ко мне ты власть, — говорил он, прищурив здоровый глаз до тонкости ножового лезвия, — я бы весь народ разбередил, ахнули бы и немцы и англичане! Я бы кресты да ордена за работу давал — столярам, машинистам, трудовым, чёрным людям. Успел в своём деле — вот тебе честь и слава! Соревнуй дальше. А что, по ходу дела, на голову наступил кому-нибудь — это ничего! Не в пустыне живём, не толкнув — не пройдёшь! Когда всю землю поднимем да в работу толкнем — тогда жить просторнее будет. Народ у нас хороший, с таким народом горы можно опрокинуть, Кавказы распахать. Только одно помнить надо: ведь вы сына вашего в позывной час плоти его сами к распутной бабе не поведёте — нет? Так и народ нельзя сразу в суету нашу башкой окунать — захлебнётся он, задохнётся в едком дыме нашем! Осторожно надо.»
Максим Горький “Н.А.Бугров”

Президиум съезда старообрядцев с Н.А.Бугровым в центре

Формирование системы купеческих гильдий сопровождалось активной государственной политикой в отношении купеческого сословия. С одной стороны, государство стремилось повысить юридический и экономический статус купечества, давая ему новые льготы в промышленной и торговой деятельности. С другой стороны, усиливало налоговое давление, периодически повышая размеры объявленного капитала и вводя новые пошлины. Данная политика во многом оказывала существенное воздействие на численность купеческого сословия, его гильдейский состав и формирование крупных купеческих династий.

В последнее десятилетие появился целый ряд диссертационных исследований, посвященных различным аспектам истории провинциального купечества. Среди них проблемы формирования профессиональной деятельности купечества, благотворительности, менталитета купечества уездных городов, зарождения и развития крупных купеческих династий, складывания гильдейских капиталов. Поднимаются вопросы о социальных источниках купеческого сословия. Немаловажной является проблема организации экономических связей между провинциальными и столичными городами, роль в данном процессе купеческого сословия. Наиболее спорным моментом в отечественной историографии является вопрос о влиянии государственной политики на формирование и развитие купеческого сословия. Различные авторы на примере отдельных регионов пытаются проследить процесс формирования местного купечества в условиях противоречивой экономической и сословной политики государства конца XVIII – первой четверти XIX века. Основная задача нашей работы – рассмотреть, как данный процесс происходил в Нижнем Новгороде .

Ключевые слова и фразы: купечество, сословие, гильдия, династия, капитал.

Annotation

Nizhny Novgorod merchant class in the end of XVIII – first quarter of XIX century.

Formation of system of merchant guilds, accompanied by active government policy in relation to the merchant class. On the one hand, the government has sought to improve the legal and economic status of merchants, giving him new benefits to industrial and commercial activities. On the other hand, increased the tax pressure, periodically increasing the size of the declared capital and introducing new duties. In turn, this policy, in many ways has a significant impact on the number of merchants, his guild composition and the formation of large merchant dynasties.

In the last decade there was a number of dissertation research on various aspects of the history of the provincial merchant class. Among them, the problem of formation of the professional activities of the merchants, charity mentality merchants county-level cities, the origin and development of large merchant dynasties, folding guild capital. Raises questions about the social sources of the merchant class. Not less important is the problem of the organization of economic relations between provincial and capital cities, a role in this process, the merchant class. The most controversial point in the national historiography, is the question of the impact of public policy on the formation and development of the merchant class. Modern researchers are trying to take a position with respect to the average. Singling, both positive and negative aspects of the interaction of the merchants and the state by various authors on the example of some regions, trying to trace the process of formation of local merchants in a contradictory economic and social class policy, the end of the first quarter of the XVIII–XIX century. The main objective of our work is to consider how this process took place in Nizhny Novgorod .

Key words and phrases: the merchant class, guild, dynasty, capital.

О публикации

Проблема влияния государственной политики на формирование гильдейского купечества, ставится во многих современных диссертационных исследованиях. Их авторы на примере отдельных регионов, пытаются проследить процесс формирования местного купечества в условиях противоречивой экономической и сословной политики государства. Основная задача нашей работы – рассмотреть, как данный процесс происходил в Нижнем Новгороде.

В соответствии с Манифестом от 17 марта 1775 г. все купеческое население было записано в три гильдии по размеру объявленного капитала. Для первой гильдии он составил от 10 до 50 тысяч рублей, для второй от 1 до 10 тысяч, для третьей от 500 рублей до 1 тысячи. Чтобы записаться в гильдию купец должен был заплатить один процент с объявленного капитала. Подушная подать, выплачиваемая «на круг», была заменена взносом в казну (1% с объявленного капитала) .

В Нижнем Новгороде на 1780 год насчитывалось 687 купцов мужского пола с общим капиталом 383142 рубля. 62 купца второй гильдии с капиталом 33500 рублей, и 625 третьей гильдии с капиталом 349642 рубля. Из них по второй гильдии было выдано 17 свидетельств, а по третьей 258 свидетельств . Стоит отметить, что гильдейский состав нижегородского купечества данного периода еще не был представлен членами первой гильдии, во многом это объясняется слабой преемственностью капиталов, а также отсутствием устойчивых купеческих династий (во многом оказывал влияние высокий размер объявленного капитала по 1 гильдии). Среди представителей второй гильдии стоит выделить Михаила Холезова и Ивана Понарева с капиталами по 5 тысяч рублей .

По своей численности нижегородское купечество занимало второе место среди городских сословий, уступая значительно мещанскому сословию и превосходя цеховых. Для сравнения, в Нижнем Новгороде в 1780 г. проживало 1587 мещан с общим капиталом 1904 рубля .

Основным источником формирования нижегородского купечества, как и в целом всероссийского, выступило крестьянское сословие. Относительно невысокий имущественный ценз для третьей гильдии давал его представителям возможность записи в купеческое сословие.

Согласно архивным данным, в 1780–1781 гг. в нижегородское купечество третьей гильдии записалось 177 крестьян, в основной своей массе проживающих в Благовещенской слободе. Среди них встречаются родоначальники будущих купеческих династий: Иван Серебрянников с сыном Петром, Иван Воронов с сыном Матвеем, Иван Щепетельников с братьями Андреем, Борисом и Игнатием. Стоит отметить, что за этот же период в нижегородское купечество вписалось лишь 19 представителей мещанского сословия .

Широкое представительство крестьянского элемента, создавало нестабильность в третьей гильдии. По данным на 1785 год, 14 нижегородских купеческих семей – 54 купца обоего пола (включая 26 детей и 11 жен), вышедших из крестьян, – были объявлены несостоятельными (то есть около половины от всех записавшихся крестьян в 1780–1781 году). Среди них: Дмитрий Демъянов, Петр Горбатов, Матвей Лобов, Андрей Башмашников, Матвей Чапарин, Петр Егоров и др. . В большинстве случаев крестьяне, состоявшие в третьей гильдии, не занимались непосредственно торговой деятельностью. Записавшись в купечество, они, прежде всего, стремились повысить свой юридический и общественный статус.

К 1783 году гильдейский состав нижегородского купечества уже существенно изменился, наметилась тенденция его укрупнения. В 1783 г. 428 нижегородских купцов получили гильдейские свидетельства. Из них 1 – первой гильдии, 37– второй и 390 – третьей. Наряду со старыми купеческими фамилиями Холезовых и Понаревых, появились новые. Стоит выделить купца 1 гильдии Андрея Михайловича Беспалова, объявившего капитал на сумму 13500 рублей, купцов второй гильдии Иова Стешова (с капиталом 5500 руб.), Ивана Никифоровича Косарева (с капиталом 5000 руб.), Николая Николаевича Извольского (с капиталом 3000 руб.) . В 1787 г. из 3 во 2 купеческую гильдию перешел Петр Тихонович Переплетчиков, объявив капитал более 17000 рублей.

Чтобы утвердиться в купеческом сословии, будущий купец должен был объявить капитал, соответствующий определенной гильдии. Данную процедуру хорошо отражает приведенный ниже документ: «Объявление нижегородского купца 2 гильдии Ивана Никифоровича Косарева о своих капиталах от 1 декабря 1783 года».

В нижегородский городовой магистрат от нижегородского купца Ивана Никифоровича Косарева.

Объявление

Во исполнение всемилостейшего Ея Императорского Величества от 17 марта 1775 года из Правительствующего Сената 1776 года о разделении купечества и мещанства указов, через сие объявление, что я имею собственного моего капитала пять тысяч рублей, в семействе моем сын мой родной, живущий при мне Иван и внучата Иван, Петр, Дмитрий. Сие подписался я Косарев. 1 декабря дня 1783 года .

Как видно из содержания документа, в одно свидетельство с главой семейства могли быть записаны все его прямые родственники.

В 1785 году в России была принята «Жалованная грамота на права и выгоды городам Российской империи». Она значительно повышала размеры объявленного капитала для 2-ой и 3-ей гильдии. Минимальный размер объявленного капитала, для 2 гильдии увеличивался с 1000 до 5000 рублей, для 3 с 500 до 1000 рублей . Многие купцы были не в состоянии выкупить резко подорожавшие купеческие свидетельства. В особенности это касалось купцов самой не стабильной 3-ей гильдии.

Результаты законодательной политики, оказали существенное влияние на изменения в гильдейском составе нижегородского купечества и его численности.

В частности, в период с 1783 по 1797 годы, значительно снизилась динамика выдачи гильдейских свидетельств. Это отражает следующая таблица.

Таблица 1. Динамика выдачи гильдейских свидетельств по г. Нижнему Новгороду в 1783–1797 годах.

Из вышепредставленной таблицы следует, что общее количество выданных гильдейских свидетельств в период 1783-1797 годов снизилось более чем на половину, по 1-ой и 3-ей гильдии более чем в два раза, а по второй в пять раз.

В результате резкого снижения динамики выдачи гильдейских свидетельств, существенно понизилась общая численность купеческого сословия и его капиталы. Что видно на примере ниже представленной таблицы.

Таблица 2. Численность и гильдейский состав нижегородского купечества (мужского пола, включая общие суммы капиталов) в период 1780–1797 годов

На примере данной таблицы видно, что общая численность нижегородского купечества (мужского пола) существенно снизилась: в период с 1780–1797 годов она сократилась более чем на четверть (200 чел.) Существенно изменился и его гильдейский состав. Почти на треть сократилась численность 2 и 3 гильдии. К 1797 г. членство во второй гильдии сохранили лишь представители крупных купеческих семейств. Среди них Николай Иванович Извольский, Иов Андреевич Стешов, Иван Иванович Косарев (сын Ивана Никифоровича Косарева, купца 2 гильдии). Прекратили свое существование купеческие роды Холезовых и Понаревых. Другие перешли из 2 в 3 гильдию. В частности, Александр Дмитриевич Бородин по данным на 1781 год числился купцом 2 гильдии с капиталом 3510 рублей, а с 1798 года, он же состоял купцом 3 гильдии, понизив при этом свой капитал до 2500 рублей . Так же не повышалась численность и в 1 гильдии. Единственный представитель первогильдейского купечества Андрей Михайлович Беспалов после 1785 года вместе со своим семейством перешел из 1 во 2 гильдию.

Таким образом, можно констатировать, что гильдейский состав нижегородского купечества в период 1775–1800 года значительно поредел. Как и ранее продолжала уменьшаться численность купцов самой нестабильной 3 гильдии, которые были не способны выкупить резко подорожавшие купеческие свидетельства после городской реформы 1785 года. Уменьшение численности 1 и 2 гильдии так же можно объяснить этой причиной. Из-за резко возросшего имущественного ценза даже очень состоятельные купцы (Стешовы, Извольские и др.) не могли повысить членство в гильдии, при этом значительно увеличив свои капиталы. Тенденция к сокращению численности гильдейского купечества, проявившаяся в конце XVIII в. в Нижнем Новгороде, не имела общероссийского характера, так как в целом по стране численность купечества в период между IV и V ревизиями увеличилась с 89,1 до 120,4 тыс. душ м.п., т.е. на треть (в большей степени за счет московского и петербуржского купечества) . Это в первую очередь свидетельствует о слабой устойчивости капиталов нижегородских купцов (как и в целом провинциального купечества), многих из которых очередное повышение гильдейских сборов оставляло за чертой купеческого сословия. Данный процесс был в целом характерен для всего провинциального купечества России.

Сокращение численности нижегородского купечества, в свою очередь, резко отразилось на уменьшении его капиталов. В период 1780–1797 годов общий купеческий капитал в среднем снизился на 150000 рублей. При этом основное его сокращение произошло в 3-ей гильдии, более чем на 100000 рублей (во многом это объясняется ее нестабильностью). Купцы 2 гильдии несколько увеличили свои капиталы (на 17000 рублей), что, в первую очередь, было обусловлено резким увеличением его минимального размера (для 2 гильдии он увеличивался с 1000 до 5000 рублей). В частности, И.И. Косарев, И.А. Стешов, Н.Н. Извольский, в среднем увеличили свои капиталы в период 1780–1797 годов с 4500 рублей до 8100 рублей.

В первой четверти XIX в. процесс формирования системы купеческих гильдий в целом зависел от финансово-экономической коньюнктуры как на внутреннем, так и на внешнем рынках.

В результате социально-экономических процессов менялся состав купеческого сословия, происходил процесс смены купеческих династий. Упадок старого купечества заметно ощущался во многих российских городах, не исключением был и Нижний Новгород.

Для нижегородского купечества, как и для купечества других регионов страны, в целом, был характерен процесс смены купеческих поколений конца XVIII – первой четверти XIX века.

На смену старым купеческим династиям Холезовых, Понаревых, Беспаловых, Стешовых, Косаревых (последние по данным на 1804 год перешли из 2 в 3 гильдию: Иов Андреевич Стешов, Петр Иванович и Дмитрий Косаревы – сыновья Ивана Ивановича Косарева – уменьшили свой капитал с 8000 до 2500 тысяч рублей) приходят новые династии – как правило, выходцы из крестьянской среды: Пятовы, Переплетчиковы и др. .

По данным книги «Об объявлении купеческих капиталов» на 1806 год, в нижегородское купечество зачисляются представители будущих крупных купеческих династий: это купцы 2 гильдии Семен Иванович Лошкарев, Иван Иванович Плащов (с капиталом 8000 рублей). Уже не встречаются даже среди купцов 3 гильдии фамилии Понаревых, Беспаловых, Холеховых . Наряду с новыми купеческими династиями членство во 2 гильдии продолжают сохранять и ряд старых династий. Среди купцов первого поколения стоит выделить Ивана Александровича Костромина, Ивана Николаевича Извольского, Александра Дмитриевича Бородина. По данным купеческой книги 1818 года, состав нижегородского купечества уже существенно изменился. Существенно расширился состав 1 гильдии: он пополнился новыми купеческими фамилиями – Ивана Степановича Пятова и его брата Семена Степановича Пятова с капиталом по 50 тысяч рублей (род ведет начало от Дмитрия Пятова, купца 3 гильдии, далее их отец Степан Дмитриевич Пятов в 1780-е гг. уже купец 2 гильдии). Членами 2 гильдии становятся Федор Петрович Щукин, Михаил Сергеевич Климов и Афанасий Петрович Губин с капиталами по 20 тысяч рублей . Однако уже в 1822 году в гильдейском составе крупного нижегородского купечества происходят значительные изменения. Семен Иванович Лошкарев и Афанасий Петрович Губин переходят из 2 в 3 гильдию, понизив свои капиталы с 20 до 8 тысяч рублей. Прекращают свое существование купеческие роды Климовых и Щукиных, на их место приходят уже новые нижегородские купцы 2 гильдии: Петр Михайлович Есырев, Евграф Иванович Чернышев, Франс Иванович Диттель .

Таким образом, вышеприведенные данные подтверждают не только смену купеческих поколений в первой четверти XIX в., но и нестабильность купеческих родов, их слабую капиталоустойчивость и экономическую несостоятельность. Однако в этот период уже можно говорить о формировании основных купеческих династий. Так, династии Извольских, Пятовых, Губиных и Переплетчиковых, зародившиеся в конце XVIII в., смогли сохранить относительную устойчивость вплоть до второй половины XIX в.

В первой четверти XIX в. динамика численности нижегородского купечества стала носить положительный характер. Однако данный рост в целом был обусловлен улучшением демографической ситуации в нижегородском регионе, ростом численности городского населения. Вместе с этим в начале XIX века в среде нижегородского купечества (как и в целом всероссийского) происходит процесс укрупнения купеческого сословия, увеличения его капиталов, что явилось следствием государственной политики (увеличение размеров купеческих капиталов). Однако относительно благоприятный для развития купечества временной отрезок с 1800 по 1807 год сменился периодом упадка гильдейского купечества, продолжавшимся вплоть до гильдейской реформы 1824 г. Резкое сокращение выдачи гильдейских свидетельств и, как следствие, уменьшение численности купеческого сословия было характерно для большинства губерний Европейской России. В целом по стране число купцов с 1811 по 1824 г. уменьшилось с 124,8 тыс. душ м.п. до 52,8 тыс. (в 2,4 раза) .

Кризис гильдейского купечества в 1807–1824 гг. был вызван в первую очередь резким повышением в 1807 году имущественного ценза для записи в купечество, в связи с чем минимум необходимого для причисления в купечество капитала по первой гильдии вырос с 16 до 50 тыс. руб. (в 3,1 раза), по второй гильдии – с 8 до 20 тыс. руб. (в 2,5 раза), по третьей гильдии – с 2 до 8 тысяч рублей .

Данный процесс, прежде всего, отразился на динамике выдачи гильдейских свидетельств. По сравнению с концом XVIII в., выдача купеческих свидетельств, в особенности по 3-ей гильдии, существенно сократилась.

Как изменилась общая динамика выдачи гильдейских свидетельств можно увидеть на примере следующей таблицы.

Таблица 3. Динамика выдачи гильдейских свидетельств по г. Нижнему Новгороду в 1797–1822 гг.

Из данной таблицы следует, что количество выданных гильдейских свидетельств в период 1797–1822 годов сократилось почти в два раза, в особенности по 3 гильдии (в два раза). Вместе с этим по 2 гильдии значительно увеличилось, в среднем на 7 свидетельств.

Развитие российской экономики и товарно-денежных отношений в начале XIX века способствовали увеличению купеческих капиталов. В период с 1797 по 1822 год общий купеческий капитал по городу Нижнему Новгороду увеличился почти в четыре раза с 285915 рублей до 966000 рублей.

Процесс увеличения капиталов нижегородского купечества можно проследить на примере данной таблицы.

Таблица 4. Размеры купеческих капиталов по г. Нижнему Новгороду в период 1797–1822 гг.

Из вышеприведенных данных следует, что общий купеческий капитал в период 1797-1822 годов увеличился почти в три раза, при этом, самое значительное увеличение заметно по 2 гильдии в среднем в четыре раза. Существенно возросли капиталы представителей 1 гильдии (в среднем на 100000 рублей). Это в первую очередь, подтверждает процесс укрупнения нижегородского купечества.

Существенно расширились и сферы применения купеческих капиталов. Нижегородские купцы стали активно вкладываться в различные отрасли промышленности. Пятовы в канатное производство (И.С. Пятов в 1818 году организовал в Н.Новгороде одну из первых вяленных фабрик по выпуску веревок и канатов) , Переплетчиковы в серно-купоросное (в 1810 году П.Т. Переплетчиков организовал серно-купоросный завод близ Елатьмы) .

Насколько изменилась численность и гильдейский состав нижегородского купечества в первой четверти XIX века, можно увидеть на примере следующей таблицы.

Таблица 5. Численность нижегородского купечества в конце XVIII – начале XIX века (мужского пола, включая сравнительные данные с мещанами и цеховыми)

Анализируя данную таблицу, можно заметить, что численность нижегородского купечества (мужского пола) в начале XIX века, по сравнению с концом XVIII века, несколько увеличилась – в среднем рост составил более 100 человек. Более чем в два раза увеличилось количество купцов 2 гильдии (самой стабильной), заметен рост и представителей 3 гильдии, однако к 1816 году их численность заметно сокращается, в частности, из-за очередного повышения имущественного ценза в 1807 году для записи в купеческую гильдию. Первая гильдия, как и ранее, продолжает оставаться крайне нестабильной. Среди городских сословий купечество продолжает занимать среднее положение, значительно уступая мещанам (почти в четыре раза) и почти в три раза превосходя цеховых. Однако по объемам своих капиталов и экономической состоятельности купечество сохраняет лидирующую позицию. В частности, по данным на 1806 год, общий объем купеческого капитала составил 526521 рублей, мещанского лишь 5195 рублей, а цеховых – 442 рубля .

В целом, увеличение численности нижегородского купечества в первой четверти XIX века зависело от роста городского население Нижнего Новгорода. Если в 1795 году общая численность городского сословия (купцы, мещане, цеховые) составляла 1826 человек , то к 1806 году она увеличилась до 2906 человек . Активно оказывала влияние и общая динамика роста состава купеческих семейств. Когда в свидетельство главы семьи оказывались вписанными все его прямые родственники. Как и в целом в России, данный процесс происходил и в Нижнем Новгороде. Это подтверждает анализ купеческих книг об объявлении капиталов. В одно купеческое свидетельство в начале XIX века оказываются вписанными в среднем 6–8 человек, тогда как в конце XVIII века лишь 3–5 представителей купеческой фамилии.

Таким образом, подводя итог, можно сделать следующие выводы.

В конце XVIII – первой четверти XIX в. под влиянием государственной политики и сложившейся экономической и демографической ситуации в среде нижегородского купечества происходил процесс формирования купеческих гильдий, сопровождавщийся укрупнением и расширением гильдейского состава купеческого сословия, повышением объемов его капиталов (при общем сокращении его численности в конце XVIII в., незначительном повышении в начале XIX в. и в последующем). К первой четверти XIX в. в Нижнем Новгороде, несмотря на существенную нестабильность в преемственности купеческих капиталов и налоговое давление, были сформированы основные купеческие династии дореформенного периода, просуществовавшие вплоть до второй половины XIX века.

Список литературы / References

На русском

1. Жалованная грамота на права и выгоды городам Российской империи // Российское законодательство X –XX веков / под ред. О.И. Чистякова. М.: Юридическая литература, 1987. Т.5. 431 с.
2. Манифест Екатерины II Великой от 17 марта 1775 года // Законодательство периода расцвета абсолютизма/ под ред. Е.И. Индовой. М., 1987. Т. 2. 476 с.
3. Макаров И.А. Карман России. Н. Новгород, 2006. 442 с.
4. Разгон В.Н. Сибирское купечество в ХVIII – первой половине XIX в. Региональный аспект предпринимательства традиционного типа. Барнаул, 1999. 55 с.
5. ЦАНО (Центральный архив Нижегородской области). Ф. 116. Оп. 33. Дело 76. Генеральная ревизия нижегородских купцов за 1780 –1781 год. 35 л.
6. ЦАНО. Ф. 116. Оп. 33. Д. 8. Ведомость о количестве купцов и мещан в г. Нижнем Новгороде за 1780 год. 57 л.
7. ЦАНО. Ф. 116. Оп. 33. Д. 42. Ведомость о количестве купцов и мещан, вышедших из крестьян, за 1780 –1781 годы. 25 л.
8. ЦАНО. Ф. 116. Оп. 33. Д. 596. Книга объявлений купцов и мещан об их капиталах за 1783 год. 125 л.
9. ЦАНО. Ф. 116. Оп. 33. Д. 684. Ведомость о нижегородских купцах за 1783 год. 43 л.
10. ЦАНО. Ф. 116. Оп 33. Д. 2767. Ведомость об имеющихся у купцов капиталах, фабриках и заводах и о выдаче им аттестатов для производства торговли за 1798 год. 123 л.
11. ЦАНО. Ф. 116. Оп. 34. Д. 3282. Ведомость о торгующих купцах и об опротестованных векселях за 1807 год. 76 л.
12. ЦАНО. Ф. 116. Оп. 34. Д. 3281. Ведомость о числе купцов и мещан, просящихся в купечество, за 1806 год. 34 л.
13. ЦАНО. Ф. 116. Оп. 34. Д. 3780. Книга записи купцов об их капиталах и переписка о причинах непоказания полностью купеческих капиталов на 1817 –1818 год. – 143 л.
14. ЦАНО. Ф. 116. Оп. 34. Д. 3984. Книга записи объявлений купцов об их капиталах на 1822 год. 128 л.
15. ЦАНО. Ф.116. Оп. 33. Д. 3707. Переписка о капиталах купцов и мещан, о гильдейских правах нижегородского купечества, с приложением списка купцов на 1816 год. 97 л.
16. ЦАНО. Ф.116. Оп. 34. Д. 2419. Ведомость о количестве купцов, мещан и цеховых г. Нижнего Новгорода, Горбатова и Семенова и о налогах с них, за 1795 год. 62 л.

English

1. Zhalovannaya gramota na prava i vygody gorodam Rossiyskoy imperii. Rossiyskoe zakonodatelstvo X –XX vekov / pod red. O.I. Chistyakova. Moscow: Publ. Yuridicheskaya literatura, 1987. Vol. 5. 431 p.
2. Manifest Yekateriny II Velikoy ot 17 marta 1775 goda. Zakonodatelstvo perioda rastsveta absolyutizma/ pod red. Ye.I. Indovoy. Moscow, 1987. Vol. 2. 476 p.
3. Makarov I.A. Karman Rossii. N. Novgorod, 2006. 442 p.
4. Razgon V.N. Sibirskoe kupechestvo v XVVIII – pervoy polovine XIX v. Regionalnyy aspekt predprinimatelstva traditsionnogo tipa. Barnaul, 1999. 225 p.
5. F. 116. О p. 33. D. 76. Generalnaya reviziya nizhegorodskikh kuptsov za 1780–1781. 35 l.
6. CANO .F. 116.О 33. D.. 8. Vedomost o kolichestve kuptsov i meshchan v g. Nizhnem Novgorode za 1780. 57 l.
7. F. 116 . О p. 3. D. 42. Vedomost o kolichestve kuptsov i meshchan, vyshedshikh iz krestyan za 1780 –1781 25 l.
8. F. 116. О p. 33. D. 596. Kniga obyavleniy kuptsov i meshchan ob ikh kapitalakh za 1783. 125 l.
9. F. 116. О p. 33. D. 684. Vedomost o nizhegorodskikh kuptsakh za 1783. 43 l.
10. F. 116. О p. 33. D. 2767. Vedomost ob imeyushchikhsya u kuptsov kapitalakh, fabrikakh i zavodakh, i o vydache im attestatov dlya proizvodstva torgovl iza 1798. 123 l.
11. F. 116. О p. 34. D. 3282. Vedomost’ o torguyushhikh kuptsakh i o oprotestovannykh vekselyakh za 1807. 76 l.
12. F. 116. О p. 34. D. 3281. Vedomost’ o chisle kuptsov i meshhan, prosyashhikhsya v kupechestvo za 1806. 34 l.
13. CANO. F. 116. О p. 34. D. 3280. Kniga zapisi kuptsov ob ikh kapitalakh, i perepiska o prichinakh nepokazaniya polnost’yu kupecheskikh kapitalov na 1817–1818. 143 l.
14. CANO. F. 116. О p. 34. D. 3984. Kniga zapisi obyavlenij kuptsov ob ikh kapitalakh na 1822. 128 l.
15. F. 116. О p. 34. D. 3707. Perepiska o kapitalakh kuptsov i meshhan, o gil’dejskikh pravakh nizhegorodskogo kupechestva, s prilozheniem spiska kuptsov na 1816. 97 l.
16. F. 116. О p. 34. D. 2419. Vedomost’ o kolichestve kuptsov, meshhan i tsekhovykh g. Nizhnego Novgoroda, Gorbatova i Semenova i o nalogakh s nikh, za 1795. 62 l.

Из истории благотворительности в Нижегородской губернии

в период XIX - нач. XX вв.

(по материалам Центрального архива Нижегородской области)

Словари и справочники дореволюционной России определяли «благотворительность» как «проявление сострадания к ближнему и нравственную обязанность имущего спешить на помощь неимущему», а также как «делание добра, попечение о дряхлых, увечных, хворых, неимущих». Здесь заложены все основные понятия рассматриваемого явления: во-первых, понимание благотворительности как дела доброго и притом обязанности нравственной ; во-вторых, заботой благотворителей должны быть окружены люди неимущие или больные (то есть, выражаясь современным языком, социально незащищенные слои общества). За таким пониманием стоит определенная историческая традиция благотворительности на Руси. Забота о неимущих всегда была одной из важнейших заповедей христианства, а вести активную благотворительную деятельность духовенству давали возможность значительные денежные средства, складывавшиеся из отчислявшейся на церковь «десятины» (десятой части всех доходов) и вкладов «на помин души». Примеру духовенства старались следовать и зажиточные миряне.

Не был исключением и Нижегородский край. На страницах «Нижегородского летописца» находим упоминания о торговом госте Тарасе Петрове, который на свои средства неоднократно выкупал многих земляков из ордынского плена, помогая им вернуться на родину. Рукописные синодики XVI-XVII веков Благовещенского, Печерского, Макарьевского и других монастырей нашего края подробно указывают, как и в какие дни «ставить кормы сиротам церковным» и давать милостыню на помин души умерших церковных владык и светских правителей. Здесь же упоминаются монастырские богадельни, в которых находили кров и пищу престарелые и увечные воины, а то и просто «убогие люди мужеска и женска полу». Вместе с тем, благотворительность в Нижегородском регионе имела свои особенности, причина которых заключалась в торгово-промышленном характере нашего края.

Бурное экономическое развитие Нижегородского края постоянно привлекало в регион тысячи работных людей. Ежегодно толпы мастеровых прибывали в Нижний Новгород, Балахну, Горбатов, Макарьев. Далеко не все сразу находили работу; зачастую бедствовали семьи ушедших на заработки, не имея помощи от кормильцев; неизбежный производственный травматизм приводил к появлению все новых и новых «увечных», которых монастырские богадельни уже не могли содержать. Эти процессы усугублялись и в XVIII веке, когда в Нижегородской губернии возникли первые крупные промышленные предприятия-мануфактуры, в частности, железоделательное и канатное производство. В такой ситуации частная благотворительность оказывалась неэффективной, что и приводило к известным социальным потрясениям (крестьянские войны Ст. Разина и Е. Пугачева, городские восстания и действия разбойничьих шаек на Волге вплоть до конца XVIII века и т.п.). Иными словами, экономическое развитие края приводило к росту населения, среди которого количество малоимущих становилось все больше и больше.

Принятое в 1775 году «Учреждение о губерниях» в числе прочего пыталось наметить пути решения и проблем социального обеспечения. Во-первых, частным лицам было официально предоставлено право устраивать благотворительные заведения. Во-вторых, государство приняло на себя часть забот по социальному обеспечению населения. Так, на основании «Учреждения о губерниях» в Нижегородской губернии в 1779 году был создан Приказ общественного призрения , на который возлагались обязанности по организации богаделен, сиротских, работных и смирительных домов, а также народных школ, аптек и больниц. Возглавлял Приказ губернатор (по должности), а в состав руководства входили видные губернские чиновники. Аналогичные Приказы были учреждены и в других губерниях России. Создание Приказа общественного призрения стало первым шагом на пути возникновения системы попечительских органов, которые спустя столетие были уже широко распространены в российском обществе.

Понятие «попечительство» (древнерусск. «печися» - заботиться) имеет в России многовековую историю, однако к началу XIX века оно расширяет свое значение - от заботы о судьбе конкретного лица к попечению о целых отраслях жизни общества. По замыслу правящих кругов Российской империи, попечительства призваны были стать связующим звеном между благотворителями и административными органами управления. Это определило статус, цели и задачи, а также состав попечительских органов как в Нижегородской губернии, так и по всей стране. Действовавшие с начала XIX века попечительские комитеты (реже советы) создавались преимущественно как совещательные органы при губернаторе. Целью их создания было улучшение административного управления в гуманитарной сфере, то есть в образовании, социальном обеспечении и т.п. Поэтому обычно в состав губернских попечительских комитетов включались высшие должностные лица губернии, а с правом совещательного голоса или на правах почетных членов - представители общественности, специалисты в области образования и здравоохранения. Аналогичной была и структура уездных попечительских комитетов, которые всегда возглавлялись (по должности) административным руководителем уезда, а в состав также включались представители общественности и купечества, известные своей благотворительной деятельностью. Создавая органы попечительства, губернская и уездная администрации получали эффективное средство направления и распределения благотворительной помощи именно в те отрасли, где эта помощь, по мнению начальства, была необходима прежде всего. А личное участие высших чиновников губернии и уезда в попечительских комитетах не только обеспечивало контроль за поступлением и расходованием средств, но и было призвано стимулировать более широкое участие обывателей самых разных сословий (дворян, купцов, мещан, разночинцев, зажиточных крестьян) в благотворительной деятельности.

Именно в таком духе было выдержано российское законодательство о благотворительных учреждениях, принятое во второй половине XIX века. Как известно, до отмены крепостного права (1861), ознаменовавшей начало эпохи «великих реформ» Александра II, благотворительные общества существовали лишь в 8 городах России. Освобождение крестьян от крепостной зависимости привело в том числе и к появлению большого количества социально незащищенных людей - бывших дворовых слуг, ставших ненужными в опустевшем барском хозяйстве, «временнообязанных», не сумевших быстро найти заработок и выплатить недоимку, да и самих разорившихся и обнищавших дворян, преимущественно из мелкопоместных землевладельцев, быстро промотавших выкупные свидетельства и с горя пивших «горькую». И наряду с этим реформы обеспечили бурный рост российской промышленности, что вновь и вновь влекло в Нижегородскую губернию тысячи рабочих. Наш край стремительно менял свой облик, становясь из торгового развитым промышленно-индустриальным.

Прирост населения становился все более значительным: по данным официальной статистики, в 1866 году в Нижегородской губернии проживало 1 257 601 человек, в 1878 году - 1 347 708 человек, а к 1900 году количество жителей превысило 1 650 000 человек. Прибавьте к этому сезонных рабочих, лиц, не прописанных, но постоянно проживавших в губернии... И всем людям нужно было жилье (хотя бы временное), питание (хотя бы самое скромное), работа (хоть самая тяжелая!), а также возможность в случае необходимости получить медицинскую помощь, обучать детей ремеслу и грамоте, становившейся все более и более востребованной. Экономические успехи региона и появление заметной социальной группы преуспевающих предпринимателей давали возможность щедрого выделения средств на благотворительные цели, а действовавшие к тому времени попечительские органы позволяли оперативно направлять средства на социальные нужды. Законодательной основой здесь стал указ 1862 года, предоставлявший Министерству внутренних дел (МВД) право разрешать создание благотворительных обществ, и данное в его развитие Высочайшее предписание 1869 года, которым МВД предоставлялось право самостоятельно учреждать эти общества. При этом создаваемое благотворительное общество, устав которого утверждался министром внутренних дел (после 1905 года - губернатором), обязано было регулярно предоставлять в губернское правление отчеты о своих действиях, капиталах, доходах и расходах, заведениях и количестве призреваемых в них. Таким образом, органы административного управления губерний и уездов (все они до 1917 года входили в систему МВД) определяли приоритеты в благотворительной деятельности и организовывали вложение средств, постоянно контролируя этот процесс. Разумеется, далеко не все из задуманного удавалось (и в итоге не удалось - об этом свидетельствуют социальные конфликты начала XX века, увенчавшиеся революцией, приведшей к крушению Российской империи), но было в цепочке отношений «администратор - попечительский комитет - благотворители» и свое рациональное зерно. Попробуем извлечь этот полезный исторический опыт, проанализировав конкретные направления попечительства и благотворительности в Нижегородской губернии.

Попечительство в сфере образования

Хронологически наиболее ранним (1803) было попечительство в сфере образования. Территория Нижегородской и ряда других губерний входила первоначально в Казанский, затем Московский учебный округ, который возглавлял попечитель - чиновник Министерства народного просвещения (МНП) высокого ранга. На уровне губернии попечителю подчинялся Нижегородский губернский училищный совет , также относившийся к ведомству МНП и возглавлявшийся (по должности) губернским предводителем дворянства и директором народных училищ губернии. В состав совета входили представители от МНП (обычно директор гимназии), от духовного ведомства (настоятель кафедрального собора), от Министерства внутренних дел (советник губернского правления), один-два представителя от земства. Судя по сохранившимся архивным документам, совет контролировал финансово-экономические вопросы деятельности учебных заведений, следил за соблюдением общих норм благонадежности педагогического персонала и учащихся, решал спорные вопросы назначения и увольнения учителей, ходатайствовал перед попечителем о поощрении учителей. В своей деятельности губернский училищный совет опирался на сеть уездных училищных советов.

Кроме того, при каждом среднем учебном заведении (гимназии, Дворянском институте) существовал свой попечительский совет - совещательный орган при директоре, имевший некоторую аналогию с современными родительскими комитетами. В состав попечительского совета входили (по должности) губернатор или вице-губернатор, несколько чиновников высокого ранга, чьи дети обучались в данной гимназии, а также представители общественности (как правило, от земства); в женских гимназиях в совет входили также жены данных лиц. Судя по сохранившимся «журналам присутствия» (протоколам заседаний), попечительский совет решал вопросы освобождения от платы за обучение, рассматривал возможность введения дополнительных уроков, согласовывал прием преподавателей. К компетенции совета относилось также согласование отчетов о воспитательном и хозяйственном состоянии учебного заведения, ходатайства о поощрении учителей, рассмотрение прошений разных лиц о приеме их детей на учебу вне общих оснований. Кроме того, в делах попечительского совета Нижегородской Мариинской женской гимназии за 1900-1908 годы есть примеры решений совета об организации преподавания Закона Божьего для учениц неправославного вероисповедания, о конфликтных ситуациях между классом и педагогом, но подобные вопросы в деятельности совета возникали редко.

Вообще же, в сфере народного образования благотворительность была заметным явлением. Так, известный нижегородский деятель, купец Я.Е. Башкиров полностью на собственные средств расширяет здание Нижегородского Кулибинского ремесленного училища и пансиона при нем, за что ему 13 октября 1906 года была выражена благодарность Нижегородской городской думы. В документах есть упоминание о том, что вдова потомственного почетного гражданина Ермолаева в феврале 1912 года завещала все свое имущество в пользу открывающегося в Нижнем Новгороде Народного университета.

Княгининский 2-й гильдии купец П.И. Карпов на собственные средства при Строгановской церкви г. Нижнего Новгорода открыл и содержал школу на 70 учеников. Кроме того, пожертвовал 25 тысяч рублей на строительство ряда школ в уездах Нижегородской губернии. Нижегородский купец Ф.А. Блинов передал для реального училища собственный дом с флигелями на углу Ильинской и Сергиевской улиц. Нижегородское биржевое общество на средства своих членов утверждает Мининское Биржевое Благотворительное общество пособия недостаточным учащимся Нижнего Новгорода. Общество давало средства нуждающимся ученикам и ученицам нижегородских учебных заведений на найм квартиры, пищу, одежду, учебники; устраивало на свои капиталы школьные праздники, экскурсии, поездки для учащихся. Каждый член общества вносил в кассу не менее 1000 рублей. Общества вспомоществования бедным ученикам в Нижнем Новгороде действовали также при Нижегородской женской гимназии Геркен, при гимназиях Хреновской, Торсуевской, при реальном училище Милова. Общество вспомоществования нуждающимся ученицам Варнавинской женской прогимназии и Варнавинского городского училища существовало в Варнавине с 1910 года на средства местных благотворителей. При ряде учебных заведений губернии существовали стипендии учащимся, носившие имена благотворителей данного учебного заведения.

Кроме собственно учебного процесса, попечительские органы в сфере образования поощряли и благотворительность, направленную на поддержку педагогического персонала учебных заведений Нижегородской губернии. Попечительские комитеты гимназий и училищ практически всегда освобождали преподавателей от платы за обучение своих детей. Чтобы способствовать улучшению благосостояния педагогов, губернское правление в 1894 году поддержало инициативу интеллигенции о создании «Общества взаимного вспомоществования учителям и учительницам Нижегородской губернии» . К 1 января 1903 года Общество объединяло в своих рядах 1262 члена и имело отделения в Арзамасском, Горбатовском, Макарьевском и Нижегородском уездах. Лучшие представители местной общественности входили в состав правления; среди них - выдающийся русский статистик Николай Федорович Анненский (основатель Общества), Павел Аркадьевич Демидов (председатель губернской земской управы, долгие годы - председатель правления Общества), а также Г.Р. Килевейн, А.А. Савельева и др. Авторитет руководства Общества и поддержка губернских властей позволили, при очевидной нехватке средств из казны, активно привлекать частные пожертвования. Так, при достройке общежития для детей педагогов МНП смогло выделить лишь 300 рублей из требуемых 5000 рублей. Недостающие средства дали сборы от проведенных в пользу Общества концертов и лекций, от изданных с благотворительной целью книг и брошюр. Среди тех, кто своими трудами помогал нижегородским учителям, были выдающиеся люди того времени: историк профессор (впоследствии академик) С.Ф. Платонов, артистка
В. Петрова-Званцева, литераторы А.И. Куприн, Т.Л. Щепкина-Куперник, Л.Н. Андреев и, конечно же, кумиры местной молодежи - Максим Горький и Федор Шаляпин. Были и иные, неденежные формы помощи преподавателям и их семьям, в том числе бесплатная медицинская помощь (ее оказывали членам общества практически все врачи Нижнего Новгорода), предоставление лекарств из аптек по льготным ценам и квартир для приезжавших на праздники и каникулы учителей, содержание библиотек и пополнение их периодикой и специальными изданиями. Состоятельные нижегородцы считали весьма престижным для себя перечислять на счет Общества немалые суммы для выплаты стипендий детям малообеспеченных педагогов (в 1912 году - 62 человека по 11 рублей в месяц), организовывать для них питание («Обед состоит из двух блюд: 1-е всегда мясное...»). Представители администрации регулярно посещали собрания Общества, контролировали отчеты правления.

Интересно, что не все виды образования получали активную поддержку властей. Губернская администрация имела попечение преимущественно о начальном, классическом и реальном (в том числе техническом) образовании. Именно в учебных заведениях этого профиля - народных училищах, гимназиях и реальных училищах - в первую очередь создавались попечительские комитеты. А, например, музыкальное образование в Нижнем Новгороде и губернии попечительских органов не имело, вероятно, потому, что считалось не столь первоочередным, как общее просвещение населения. Разумеется, отсутствие официального попечения властей не означает, что благотворительности в этой сфере не было. Напротив, благодаря щедрой помощи меценатов музыкальная жизнь в Нижнем Новгороде на рубеже XIX-XX веков процветала, дав России ряд громких имен музыкантов.

Детские приюты

С середины XIX века сохранились документы Нижегородского губернского попечительства детских приютов, относившегося к ведомству учреждений императрицы Марии, вошедшего впоследствии в систему МВД. Председателем этого органа по должности был губернатор; в состав попечительства входили также вице-губернатор, губернский предводитель дворянства, директор народных училищ, председатель губернской земской управы, городской голова, директора приютов, а также обычно жены высших губернских чиновников. Губернское попечительство опиралось на сеть уездных попечительств детских приютов. Состав уездных органов был аналогичным: уездный предводитель дворянства, полицейский исправник, городской голова и другие чиновники. В состав попечительств включались представители купечества и интеллигенции на правах «почетных членов», с уплатой ежегодного взноса и после утверждения начальством.

В ведение губернского попечительства входили приюты Александровский (открыт 21 апреля 1845), Мариинский (открыт 20 ноября 1851), ремесленное училище при Александровском приюте, а также богадельня в с. Ключищи (открыта 23 апреля 1905). Численность воспитанников в них была сравнительно невелика: так, на 1914 год (начало Первой мировой войны) в Александровском приюте находилось 45 мальчиков, в Мариинском - 114 девочек, 14 воспитанников было в Ключищенской богадельне. Вместе с тем, данные благотворительные учреждения располагали весьма значительным недвижимым имуществом, в том числе каменными зданиями. Бюджет попечительств детских приютов формировался преимущественно из казны, а частично от благотворительной деятельности (за некоторые годы в документах, например, зафиксировано соотношение 5/1, соответственно). Известны случаи, когда некоторые государственные учреждения брали часть расходов по содержанию приютов на себя (например, губернское управление акцизными сборами). Обычно членский взнос составлял 200 рублей в год; некоторые члены попечительского совета, не занимавшиеся предпринимательством, оказывали помощь приютам в иной форме (например, медицинское обслуживание для воспитанников было бесплатным). Кроме того, немало нижегородских коммерсантов, даже не состоя членами попечительств, бесплатно передавали в приюты продукты питания, лакомства, праздничные подарки, оплачивали посещение детьми увеселительных мероприятий и т.п.

Примеру губернского попечительства детских приютов последовали многие частные благотворители. Макарьевский 2-й гильдии купец А.С. Калинин-Шушляев передал свою дачу стоимостью 10 тысяч рублей под детский приют. На средства потомственной почетной гражданки М.В. Бочкаревой с 1911 года в Нижнем Новгороде действовала школа для слепых детей, размещавшаяся на Ильинской улице в собственной усадьбе благотворительницы. В 1892 году в Нижнем Новгороде открылось Убежище для призрения бедных детей при городском Обществе вспоможения бедным, рассчитанное на 100 воспитанников обоего пола в возрасте от 4 до 12 лет. Нижегородский городской воспитательный дом имени М.Ф. и Е.П. Сухаревых (действовал вместе с одноименной женской богадельней) насчитывал к 1905 году 59 детей обоего пола. Для призрения бедных детей «Миллионки» (район обитания городской бедноты и босяков) действовал с 1906 году приют при Живоносновском церковно-приходском попечительстве, носивший с 1911 года имя архиепископа Назария. В этом приюте воспитывалось 48 детей обоего пола от 2 до 13 лет. Попечительница приюта А.Н. Зайцева (жена известного в городе купца) своими личными пожертвованиями и привлечением благотворителей не только содействовала материальному благосостоянию приюта, но и помогала устраивать елки, присылала игрушки и гостинцы для детей. Интересно отметить, что в благотворительности принимала участие вся семья Зайцевых: юные дети попечительницы, Маня, Коля и Оля ежегодно также делали взносы на приют для своих маленьких стипендиатов. Наконец, даже приют подкидышей Нижегородского губернского земства, находившийся в наиболее трудных условиях, не был обойден вниманием благотворителей. Имена попечителей этого приюта сохранились в отчетах: большую помощь продуктами оказывали купцы Палкин, Ермолаев, а также Агния Николаевна Маркова, но не меньшая помощь поступала и от неизвестных жертвователей.

В целом, попечительства о детских приютах решали преимущественно вопросы финансово-хозяйственного содержания приютов (отопление, освещение, одежда и питание для воспитанников), а также рассматривали ходатайства о помещении в приюты, о поощрении служителей приютов и жертвователей. Формами поощрения обычно становились благодарность «с распубликованием», повышение по службе, медаль (например, в 1912 году почетный член Семеновского уездного попечительства П.С. Строинский удостоился золотой медали «для ношения на Анненской ленте»).

Наиболее ярким примером попечения детей стала история Нижегородского городского имени графини О.В. Кутайсовой приюта для малолетних. В 1874 году Ольга Васильевна Кутайсова, жена тогдашнего нижегородского губернатора графа П.И. Кутайсова, передала капитал в 25 тысяч рублей на создание и финансирование приюта для маленьких сирот. Высокий социальный статус попечительницы обеспечил ее начинанию поддержку не только губернатора, но и императора Александра II, повелевшего в 1877 году присвоить приюту имя графини Кутайсовой. При просмотре архивных документов складывается впечатление, что после Высочайшего «добро» частные жертвователи словно соревновались друг с другом, кто больше сделает для приюта. Так, домовладелец М.Н. Колчигин три первых года безвозмездно содержал приют в своем доме. Затем при закладке собственного здания приюта, предусматривавшего размещение там школы и лазарета, купец Я.Е. Башкиров пожертвовал значительные средства в пользу приюта и был избран почетным членом его попечительского совета. В 1880 году (год завершения службы П.И. Кутайсова на посту нижегородского губернатора) основательница приюта и ее супруг были избраны почетными попечителями учреждения пожизненно. А кроме них в попечительский комитет были избраны богатейшие нижегородские промышленники Устин Саввич Курбатов, Федор Андреевич Блинов, Николай Александрович Бугров, купцы Андрей Евлампиевич Зайцев, Николай Никитич Жадовский, а также городской голова Алексей Максимович Губин. При них размеры пожертвований на приют поражали даже столичных благотворителей: бывали годы, когда на учреждение перечислялось до 60 тысяч рублей - деньгами (именные стипендии были особенно престижны), банковскими билетами, строительными материалами для ремонтов, продуктами... Для преподавания в приютской школе приглашались лучшие педагоги, которым попечительский комитет устанавливал специальную прибавку к жалованью. В стенах приюта, рассчитанного на 300 воспитанников, за годы его существования росли и обучались тысячи сирот - мальчиков и девочек, обиженных судьбой в самом начале жизни, но согретых теплом сердец благотворителей и вновь возвращенных обществу.

Успех благотворительной деятельности в детских приютах был настолько очевиден, что данная форма попечительства сохранялась и при Советской власти. Попечительские советы при детских домах после 1917 года - общественные органы, имевшие целью оказывать содействие в воспитании, обучении и содержании детей-сирот. Совет также осуществлял контроль за качеством питания детей, за распределением одежды и ее сохранностью, за расходованием средств, отпущенных государством на содержание детских домов.

Социальное обеспечение

Благотворительность в сфере социального обеспечения престарелых и малоимущих опиралась на многовековые традиции Древней Руси. И в XIX - начале XX веков, как и прежде, забота о бедных и немощных земляках была чрезвычайно важна для нижегородцев. С 1779 года этими вопросами в губернии централизованно занимался Приказ общественного призрения, упоминавшийся выше, но в 1866 году он был упразднен в связи с созданием системы органов местного самоуправления. С этого времени социальное обеспечение перешло в ведение земских и городских управ, а централизованный административно-совещательный орган для контроля (губернский попечительский комитет) не создавался.

Децентрализация благотворительности в сфере социального обеспечения отнюдь не означала ослабления внимания к этой проблеме. После передачи учреждений социальной сферы из ведения Приказа общественного призрения в управление земства, Нижегородское губернское земство продолжило активно привлекать средства частных благотворителей на содержание больниц, богаделен, родовспомогательных заведений и пр. При этом сохранялись и успешно действовали такие общественные благотворительные организации, как, например, Нижегородское общество вспоможения бедным . В итоге во второй половине - конце XIX века в Нижегородской губернии возникает целая сеть богаделен и обществ помощи бедным. Практически все эти учреждения содержались на средства частных благотворителей, а для привлечения и контроля за правильным расходованием средств в учреждениях создавались свои попечительские комитеты. В состав попечительских комитетов входили представители местного самоуправления (городской и земской управы) и собственно благотворители, которые, как правило, и учреждали данную богадельню. Именно по такому принципу организовывалась деятельность крупнейших учреждений социального обеспечения в Нижнем Новгороде - «Вдовьего Дома» и «Дома трудолюбия». Об этих заведениях написано немало, но все же стоит вкратце вспомнить основные этапы их истории и заслуги их основателей.

Здание на площади Лядова (бывшей Монастырской) и сейчас производит впечатление своими размерами и продуманностью форм. Нетрудно представить, какое уважение вызывал своим замыслом и воплощением этот дом сто с лишним лет назад: наверняка не всем верилось, что в столь внушительном здании разместятся не присутственные места и даже не институт, а всего лишь богадельня, под которые раньше обычно отдавали деревянные избы-развалюхи. Между тем «Устав городского общественного имени Блиновых и Бугровых Вдовьего Дома в Нижнем Новгороде» (1887) гласил: «Назначение Вдовьего Дома состоит в доставлении удобных даровых квартир неимущим вдовам с их малолетними детьми». Здание было рассчитано на 160 квартир (реально в нем проживали свыше 600 человек), при нем создавалась больница (с детским отделением) и аптека. Позднее, в 1907-1908 годах при Вдовьем Доме было построено ремесленное училище, призванное дать профессию детям, проживающим здесь с матерями-вдовами. И все это учреждение, потребовавшее неслыханных по тем временам капиталовложений, было целиком и полностью построено на средства частных жертвователей - нижегородских купеческих семей Блиновых и Бугровых. Значение благотворительности было закреплено в Положении о комитете, который должен был управлять Вдовьим Домом: общий контроль возлагался на городскую думу (городской голова являлся по должности председателем попечительского комитета), а «граждане-благотворители, попечением и средствами которых учрежден Вдовий Дом», становились пожизненными членами комитета. В Положении было определено, что членами комитета (кроме учредителей - Бугровых и Блиновых) могут стать, в частности, «те лица, которые внесут на содержание Дома значительные пожертвования ценностью не менее одной тысячи рублей». И пожертвования вносились ежегодно - как в виде наличных денег «от разных лиц, для раздачи на руки» (обратите внимание на скромность жертвователей, не считавших нужным указывать свои фамилии!), так и в виде отчислений процентов с капиталов, помещенных в банк и завещанных Вдовьему Дому (в документах упоминаются фонды «Горячевский», «Блиновский» и др.). Разумеется, были и иные формы безвозмездной помощи призреваемым в Доме: мероприятия для детей по случаю праздников, поставки съестных припасов (и вновь среди самых щедрых благотворителей здесь упоминается семья Зайцевых), бесплатный ремонт помещений и т.п. Благотворители заботились о подготовке к самостоятельной жизни младших обитателей Вдовьего Дома, оплачивая их обучение не только в начальных училищах, но и в средних учебных заведениях (гимназии, реальном училище, Дворянском институте). Продуманность архитектурного облика, планировки и внутреннего оборудования обеспечила зданию долгую жизнь: Вдовий Дом, ставший студенческим общежитием, и поныне остается замечательным историко-культурным памятником Нижнего Новгорода. Когда-то в вестибюле здания гостей встречали «портреты жертвователей и сооружителей Вдовьего Дома, потомственных почетных гостей граждан Нижнего Новгорода Аристарха и Николая Андреевичей Блиновых и Николая Александровича Бугрова - на мраморной доске под стеклами». Не пора ли вновь отдать эту дань уважения великим благотворителям нижегородским?..

В своих трудах и замыслах на благо неимущих земляков Бугров и братья Блиновы не были одиноки. В 1893 году Нижегородское общество вспоможения бедным выступило с инициативой «устроить убежище для нищенствующих детей на 100 человек». В итоге было решено открыть «Дом трудолюбия» , цель которого - дать «всем нуждающимся в Нижнем Новгороде недолговременную помощь посредством предоставления им труда, пищи и приюта впредь до более прочного устройства их судьбы определением к постоянным занятиям или помещением на постоянное призрение». Идею удалось воплотить в жизнь только благодаря бескорыстной помощи купеческой семьи Рукавишниковых. Потомственные почетные граждане Иван, Митрофан, Сергей, Николай Михайловичи Рукавишниковы и их родные сестры Варвара Михайловна (в замужестве Бурмистрова) и Юлия Михайловна (в замужестве Николаева) на свои средства оборудовали и предоставили Обществу три каменных двухэтажных здания, трехэтажный каменный флигель, службы и большой участок земли. Открытому на углу улиц Варварской и Мистровской Дому трудолюбия были присвоены имена Михаила и Любови Рукавишниковых, родителей жертвователей. Этим помощь семьи, разумеется, не ограничилась: Рукавишниковы регулярно передавали значительные денежные средства на содержание Дома трудолюбия, принимали живейшее участие в улучшении производственной деятельности, в организации просвещения детей (в значительной мере на их средства здесь была открыта церковно-приходская школа), в устройстве библиотеки и т.п. Результаты не замедлили сказаться: на проходившей в 1896 году в Нижнем Новгороде XVI Всероссийской промышленно-художественной выставке изделия Дома трудолюбия получили дипломы, соответствовавшие золотой и бронзовой медалям. Свидетельством общественного признания полезности и заслуг нового учреждения стало посещение Дома трудолюбия императором Николаем II с супругой 19 июля 1896 года. После этого посещения, вызвавшего целую серию последующих визитов высокопоставленных лиц, благотворительные пожертвования поступали в весьма значительных размерах. Это позволило к 1905 году оборудовать новое здание Дома (в несколько перестроенном виде сохранилось до настоящего времени), увеличить количество призреваемых (обычно здесь находилось 500-550 человек, а, например, за 1903 год обедало 63 594 человека) и расширить производство (маты, швабры, пакля, спасательные круги и т.п., экспонировавшиеся и на Парижской выставке 1900 году). Жертвователей было настолько много, что можно привести лишь отдельные имена: кроме Рукавишниковых, пожертвования которых исчислялись десятками тысяч рублей, помощь Дому трудолюбия оказывали купцы Курепин и Ермолаев, пароходчик Каменский, архиепископ Макарий, Купеческий банк Нижнего Новгорода, старший биржевой маклер Лельков, фирмы Башкировых, Журавлевых, Поляк и даже... китайская труппа! Вообще же по хронологическому списку членов Попечительского общества о Доме трудолюбия можно изучать историю нижегородского купечества.

На частные пожертвования был открыт ряд богаделен для одиноких, больных, престарелых и увечных женщин. В их числе: Николаевско-Мининская общественная богадельня (содержалась за счет вкладов купцов Вялова и Переплетчикова), Александровская городская общественная женская богадельня (существовала на отчисления с прибыли Николаевского общественного банка и на сбор с купцов 1-й и 2-й гильдии, установленный приговором купеческого общества, а также на пособия земства). Александровский дворянский банк по решению правления передавал ежегодно на содержание приюта 1500 рублей. Нижегородским мещанским обществом содержался Дом призрения для бедных мещан, средства которого складывались из пожертвований и доходов от мероприятий общества. Хорошо известны небольшие богадельни в уездах Нижегородской губернии: в Балахнинском (с. Городец - на средства купца 2-й гильдии Лазутина), Семеновском (д. Филиппово - на средства Н.А. Бугрова) и др. Так, для создания Филипповской женской богадельни (1894) Бугров внес в государственные кредитные учреждения капитал в 80 тысяч рублей, на проценты с которого богадельня существовала. При этом, пользуясь правом благотворителя, Бугров оговорил в уставе конфессиональный характер учреждения: «Богадельня... назначается для призрения сорока престарелых или увечных лиц женского пола из старообрядцев, приемлющих священство»; устройство церкви или часовни в ее здании не допускалось. Интересна и история учрежденного в 1902 году Общества попечения о бедных в с. Сормово Балахнинского уезда (в то время Сормово не входило в черту Нижнего Новгорода). Промышленное развитие с. Сормово дало возможность его состоятельным жителям оказывать регулярную помощь своим неимущим землякам. Доход Общества, возглавляемого В.Н. Мещерской (по ее инициативе оно и было создано) и представителями интеллигенции (преимущественно служащим заводов), исчислялся обычно 2-3 тысячами рублей в год и складывался из пожертвований частных лиц, благотворительных спектаклей и концертов, а также организованного «сбора ненужных бумаг» (единственное встреченное в документах такого рода упоминание о сборе макулатуры!). Помощь оказывалась, как правило, в форме выдачи денежных пособий на пропитание и на лечение, в снабжении одеждой и обувью; кроме того, материальная помощь оказывалась учащимся из бедных семей. Но при этом правление Общества обращало внимание на причину бедности (например, болезнь или отсутствие работы у главы семейства) и отказывало в помощи пьяницам.

Разумеется, далеко не всегда бытовые условия в богадельнях были столь хороши, как во Вдовьем Доме или Доме трудолюбия. Пример - получивший широкую известность благодаря творчеству М. Горького «Ночлежный приют в Нижнем Новгороде», учрежденный городской думой 30 мая 1880 года. Призванный дать возможность «переночевать не под открытым небом» и предназначенный «для всех приходящих без различия состояния, пола и возраста», приют был рассчитан на 450 мужчин и 45 женщин. Скудных средств городского бюджета на его содержание не хватало, и вновь пришлось прибегнуть к благотворительной помощи. Помогали сводить концы с концами лишь пожертвования Н.А. Бугрова, в честь отца которого приют назвали «имени А.П. Бугрова» («Бугровская ночлежка»). Привлечение дополнительных денежных средств оказалось для попечителей - известных нижегородских купцов Акифьева, Фролова и Чернова - крайне затруднительным.

Пожертвования делались обычно в двух формах: либо целевая передача какой-либо суммы (И.М. Рукавишников пожертвовал 2 тысячи рублей в уплату недоимок с имущества бедных домовладельцев), либо деньги помещались в банк, а процент с вклада шел целенаправленно на содержание приюта, богадельни и т.д. (например, Вдовий Дом и Дом трудолюбия содержались, в том числе и на фиксированный процент с капиталов, помещенных в банковские учреждения). Характерным и примечательным фактом является и то, что благотворительностью занимались далеко не только весьма состоятельные граждане, но и люди среднего достатка. Например, коллежский регистратор П.О. Троицкий в 1911 году в обращении на имя попечителя Московского учебного округа заявляет, что готов поддерживать материально малоимущих учеников и само учебное заведение, открытое в Нижнем Новгороде его сыном В.П. Троицким.

Здравоохранение

В сфере здравоохранения примеры благотворительности столь же часты, как и в сфере социального обеспечения, хотя и здесь никогда не было губернского попечительского комитета. Видимо, в таком административно-совещательном органе для привлечения пожертвований в здравоохранение просто не было необходимости. Известен достаточно щедрый дар нижегородского помещика, отставного полковника С. Мартынова, который еще в первой половине XIX века безвозмездно передал принадлежавшую ему землю Приказу общественного призрения под организацию больницы. После этого долгие годы Нижегородская губернская больница именовалась «Мартыновской» как, впрочем, и улица, на которой она находилась (ныне ул. Семашко). Бурное развитие медицины во второй половине - конце XIX века привело к открытию новых больниц, потребность в которых была очень высока. И здесь роль частных пожертвований проявилась еще отчетливее. Так, гласный Нижегородской думы, купец 1-й гильдии Д.Н. Бабушкин пожертвовал строения, землю и 20 тысяч рублей на устройство городской больницы в Макарьевской части в его собственном доме. После смерти Д.Н. Бабушкина память его была увековечена установкой мемориальной доски на здании его больницы и введением именной койки в одной из палат. Княгининский 2-й гильдии купец П.И. Карпов содержал до самой смерти лазарет и приют для беженцев в Решетихе. Нижегородский 1-й гильдии купец А.И. Костромин передал на ремонт 1-й Градской больницы 4 тысячи рублей.

Для понимания роли частной и общественной благотворительности в здравоохранении обратимся к истории Мариинского родовспомогательного заведения . Оно было учреждено в память о посещении Нижнего Новгорода в 1869 году наследником престола Александром Александровичем (будущим царем Александром III) с супругой Марией Федоровной (ее имя и носило заведение). В те времена насущной необходимостью становилось «доставление роженицам приюта на время родов, с бесплатным содержанием и акушерским пособием», и обеспечение «дальнейшего существования осиротевшим младенцам». Управляющий заведением попечительский комитет, возглавлявшийся городским головой (по должности), старался привлекать не только частные, но и общественные пожертвования. В результате доход Мариинского родовспомогательного заведения и основанного при нем в 1878 году сиротопитательного отделения складывался преимущественно из отчислений из городского бюджета и пожертвований из Николаевского общественного банка. В 1873 году купец Яков Макарович Королев завещал 20 тысяч рублей на строительство при Мариинском родовспомогательном заведении дома для пребывания грудных детей, потерявших мать. Проценты с этого капитала, вложенные в общественный банк, обеспечивали значительную часть расходов заведения. Вместе с тем, ежегодное увеличение количества пациенток Мариинского заведения (с 800 в 1890-е годы до 1800 в 1900-е) приводило к значительному росту расходов, что делало частную благотворительность явно недостаточной.

И все же традиции частных пожертвований в области здравоохранения оказались востребованы в экстремальных условиях военных действий, которые вела Российская империя. Прием из военных лазаретов и медицинская помощь больным и раненым потребовали значительных усилий не только государства, но и общественности. Перелистывая сохранившиеся в архиве отчеты Нижегородского местного управления и дамского комитета Общества попечения о раненых и больных воинах (1878), лазаретов периода Русско-японской (1904-1905) и Первой мировой (1914-1918) войн, вновь обнаруживаем на их страницах знакомые фамилии благотворителей: купцы Бугров, Зайцев, Маркова, Хлебников, представители интеллигенции Карелин, Олигер, Торсуева...

Конфессиональная благотворительность

Постоянным предметом благотворительности граждан независимо от размеров их капиталов была Русская православная церковь: на храм жертвовали и самые известные люди города (Живоносовская церковь на ул. Рождественской была отремонтирована и обустроена на средства семьи Рукавишниковых, Спасская - семьи Башкировых), но и рядовые граждане, имена которых не сохранила история.

За период со второй половины XIX века по Нижегородской губернии сохранились документы о епархиальном попечительстве. Так, при духовной консистории существовало епархиальное попечительство о бедных духовного звания , подчиненное духовному ведомству и возглавлявшееся (по должности) архиереем - епископом (архиепископом). В состав попечительства входили представители духовной консистории (орган руководства епархией). Обязанностью этого органа была забота («призрение») о семьях бедных священнослужителей, выплата им материальных пособий, устройство их детей в учебные заведения на льготных условиях и т.п. Бюджет попечительства формировался за счет отчислений из казны на содержание духовного ведомства, а также за счет частных пожертвований (соотношение этих двух частей бюджета по документам не прослеживается).

Для целей религиозно-нравственного воспитания и просвещения в Нижегородской губернии был учрежден целый ряд братств, члены которого активно занимались благотворительностью. Нижегородское православное братство во имя святого благоверного великого князя Георгия Всеволодовича , учрежденное в 1883 году «с целью поддержания существующих и открытия новых церковно-приходских школ» и управлявшееся советом преимущественно из духовных лиц, сумело привлечь и направить на нужды школ материальную помощь от многих землевладельцев в уездах губернии. Так, по отчету за 1889-1890 годы среди жертвователей упомянуты граф А.Д. Шереметев, Н.Е. Стогов, Л.И. Турчанинова, предоставившие помещения и стройматериалы для школ; денежные пожертвования сделали купцы А.Ф. Сапожников, П.А. Соклов, А.И. Николаев; посильную материальную помощь школам через братство оказывали мещане, сельские священники, отставные военные. Братство святых Кирилла и Мефодия , созданное «для содействия религиозно-нравственному воспитанию бедных учащихся Нижегородской гимназии» и оказывавшее им помощь денежными пособиями, одеждой и обувью, бесплатной медицинской помощью и т.п., также привлекло к сотрудничеству щедрых благотворителей. Большие субсидии выделяла упоминавшаяся выше семья Рукавишниковых, каждый член которой выплачивал именную стипендию гимназистам, жившим в общежитии братства. М.М. Рукавишников, принявший на себя обязанности председателя Совета Братства, сделал основной вклад в 17 тысяч рублей, проценты с которого поступали на содержание братства; он же построил на свои средства дом для братского общежития. Денежные пожертвования делали представители местного духовенства, интеллигенции, купечества. Активизации притока пожертвований способствовало и то обстоятельство, что нижегородские владыка и губернатор официально приняли наименование «покровители братства святых Кирилла и Мефодия». Аналогичны были и цели Мининского братства , содержавшего в Нижнем Новгороде городское начальное училище, ремесленную школу, приют для беднейших учеников. Наиболее видными благотворителями здесь были купец А.А. Зайцев (председатель совета братства и смотритель ремесленной школы) и Д.А. Обрядчиков, завещавший братству капитал, с которого ежегодно поступало свыше 1,5 тысячи рублей процентных отчислений. Немалую часть дохода составляли ежегодные взносы членов братства - чиновников, педагогов, зажиточных мещан. Кроме того, братство получало субсидии от городского и сословного самоуправления.

В губернии действовали также попечительства приходские , состоявшие из местных священнослужителей и волостных старшин в качестве «непременных членов» (то есть по должности), а также прихожан, избираемых на определенное количество лет. Данные попечительства выполняли роль совещательного органа по делам управления приходом и решали вопросы финансирования и хозяйственного содержания храмов, перечисления денег на богадельни, контроля за церковно-приходскими школами. Судя по документам, в бюджете этих попечительств частные пожертвования играли значительную роль. Примером церковно-приходской благотворительности может служить, например, деятельность попечительства при Нижегородской Троицкой Верхнепосадской церкви . Согласно отчету за 1913-1914 годы, попечительство, состоявшее преимущественно из духовных лиц, используя свой авторитет, сумело собрать за год (последний предвоенный) 1351 рубль 99 копеек. Кроме крупных взносов от купцов Д.Г. Морозова и В.М. Бурмистровой, а также доходов от аренды, нередки были и небольшие пожертвования (до 10 рублей) от менее обеспеченных прихожан. Собранные деньги расходовались на помощь бедным прихожанам и нищим, погребение неимущих, а также на ремонт церкви, покупку богослужебной литературы и т.п. Как доход, так и расход были гласными: ежегодные отчеты обязательно публиковались (это было общее правило). Разумеется, точно так же действовали церковно-приходские попечительства в уездах (любопытно, что в некоторых из них среди благотворителей указан о. Иоанн Ильич Сергеев - Иоанн Кронштадтский, жертвовавший обычно 100 рублей единовременно).

В Нижегородской губернии конфессиональная благотворительность имела до 1917 года большое распространение не только среди прихожан Русской православной церкви, но и во всех национально-религиозных общинах, существовавших в то время в нашем регионе. И это неслучайно: ведь во всех религиях мира помощь малоимущим собратьям по вере - первейшая заповедь. И эту заповедь свято соблюдали нижегородские старообрядцы - ревнители древлеправославного благочестия. Здесь вновь есть повод вспомнить семьи Бугровых и Блиновых, направлявших большие средства и на общее благо («Вдовий Дом»), и на благо старообрядчества (храмы и часовни, богадельни в Семеновском уезде, школы для обучения иконописному и книгописному мастерству, искусной вышивке, богослужебному пению по древнему канону). А сколько щедрых дарителей, предпочитавших остаться неизвестными, ежегодно направляли в заволжские обители средства и припасы «на прокорм старцев и стариц»! Сегодня лишь старинные скитские синодики хранят имена тех благодетелей, за которые многие годы возносились молитвы в керженских пустынях...

Заповедь помощи нуждающимся всегда соблюдали и мусульмане Нижегородской губернии - преимущественно татары-мишари, именуемые обычно в документах тех лет «сергачские татары» (до 1917 года их численность составляла порядка 70-80 тысяч человек с заметным преобладанием сельского населения). На средства, ежегодно собираемые среди преуспевавших торговцев на ярмарке и зажиточных крестьян, в селах Сергачского уезда и в самом Нижнем Новгороде открывались мечети и медресе, оказывалась помощь бедствующим семьям. Архивные документы сохранили имя ахуна Нижегородской мечети Соколова - духовного наставника, внесшего большой вклад в организацию благотворительности среди мусульман. Свои приходские благотворительные общества имели в Нижнем Новгороде сравнительно небольшие, но очень влиятельные общины католиков и лютеран (их общая численность не превышала 1,5-2 тысячи человек.; этнический состав - соответственно, поляки и литовцы, немцы). И хотя среди прихожан костела и кирхи было немало людей с материальным достатком (дворяне, чиновники, офицеры), все же и здесь всегда собирались пожертвования - на содержание храма, в помощь семьям, потерявшим кормильца, на выплату стипендий малообеспеченным ученикам, на приданое невестам и т.п. Организаторами приходской благотворительности почти всегда были представители духовенства. Сегодня на старой плохонькой фотографии в «Адрес-календаре» можно увидеть ксендза Петра Варфоломеевича Битного-Шляхто - молодого человека с пышной шевелюрой светло-русых волос и широкой улыбкой. Именно ему столь многим были обязаны нижегородские католики, но сегодня даже мы, архивисты, не знаем, как сложилась его жизнь после 1917 года... Выдающийся просветитель и деятель национальной культуры раввин Нижегородский и Владимирский Барух Заходер (1848-1905) стоял у истоков благотворительного общества в иудейской религиозной общине (численность евреев в губернии колебалась от нескольких сот человек в 1880-е до 3 тысяч человек в 1914 году). По инициативе Б.И. Заходера на частные пожертвования всех прихожан было построено здание Нижегородской синагоги (1881-1883, Болотов пер., д. 5) - интересный памятник архитектуры; на средства купца Г.А. Поялка и его сыновей открылось и действовало духовное училище «Талмуд-Тора»; возникло и общество помощи бедным, первым председателем которого стал известный меценат купец 2-й гильдии Г.М. Беккер. Есть свидетельства о том, что пожертвования в пользу малоимущих собирались и в совсем малочисленных армянской и караимской общинах Нижнего Новгорода.

Таким образом, индивидуальная инициатива нижегородцев играла, по-видимому, большую роль в попечительской деятельности на местном уровне - в приходских советах (как православных, так и других конфессий), а также в участковых попечительствах о бедных. К сожалению, документы участковых попечительств о бедных, подчинявшихся органам местного самоуправления (городским думам и управам, волостным правлениям), сохранились плохо (есть, например, упоминания о проведении благотворительных концертов «Четвертым Канавинским городским участковым попечительством о бедных»). Можно лишь констатировать, что работа этих органов активизировалась во время Первой мировой войны (1914-1918). Бюджет данных попечительств, а также действовавших в Нижнем Новгороде с 1915 года беженских советов и комитетов («Татьянинского», национально-религиозных, помощи семьям погибших и т.п.) формировался не столько за счет казны, сколько за счет частной благотворительности.

Благотворительность в пенитенциарной системе

Так уж повелось на Руси, что испокон веков люди, заключенные в тюрьмах, вызывали самое искреннее сострадание. И потому считалось проявлением высокого благочестия "подать с молитвой милостыньку несчастненьким" (вспомним "Губернские очерки" М.Е. Салтыкова-Щедрина!), найти средства "на помочь тюремным сидельцам", а то и просто сказать им участливое слово. Может быть, стояло за этим не до конца осознанное стремление не допустить, чтобы осужденные озлобились на весь мир, облегчить милосердием и покаянием их грешные души. А может, было тут и понимание невиновности многих из сидевших по тюрьмам и острогам бедолаг: ведь и такое на Руси нередко бывало. Недаром же во всех социальных слоях русского общества бытовала пословица: "От тюрьмы да от сумы не зарекайся"... Как бы то ни было, а в Нижегородской губернии в XVIII-XIX веках принято было отпускать заключенных в воскресные дни для сбора милостыни и прокормления - из острога, уездных "тюремных замков", из арестантских рот...

С 1819 года возникает попечительство в пенитенциарной (тюремно-исправительной) системе . В этот период создается Нижегородский губернский попечительский о тюрьмах комитет , подведомственный Министерству внутренних дел (МВД), а позднее Министерству юстиции (МЮ). Министр, возглавлявший попечительство в этой сфере в масштабе государства, именовался «президент попечительства»; губернский комитет возглавлял губернатор (реже вице-губернатор), именовавшийся «вице-президент»; члены комитета (высшие губернские чиновники ведомств МВД и МЮ) именовались «директоры». В своей деятельности губернский комитет опирался на сеть уездных комитетов, в состав которых входило административно-полицейское руководство уездов. Для попечительской деятельности в женских тюрьмах в комитеты входили жены высших чиновников губернии. Кроме комитетов, в период до реформ 1860-1870-х гг. существовало попечительство при Нижегородской арестантской роте , которым руководил командир гарнизонного батальона (то есть местных внутренних войск), с аналогичными функциями.

Комитеты решали почти исключительно экономические вопросы содержания арестантов, а также рассматривали ходатайства тюремных чиновников о поощрениях, вели хозяйственную переписку о ремонте тюремных зданий. Бюджет комитетов формировался за счет средств, отпускаемых на исправительную систему казной. Значительную часть документации комитетов составляют финансовые ведомости и отчеты, из которых, например, следует, что в 1863 году на содержание одного арестанта в Нижегородской губернии отпускалось 7 копеек суточных (для сравнения: в Московской - 6 копеек, Санкт-Петербургской - 9 копеек, Казанской - 4 копейки). Большое внимание уделялось повышению доходности тюремного ведомства за счет труда самих арестантов; частные пожертвования, судя по документам, были незначительны. В протоколах губернского комитета встречаются акты обследования санитарно-гигиенического состояния камер (есть жалобы на духоту, спертый воздух и т.п., запрет сушить белье в камерах на печках); попадаются также рекомендации чаще читать с заключенными литературу на религиозно-нравственные темы, однако такие материалы в архивных фондах сравнительно редки.

В результате действий системы попечительских органов из пенитенциарной системы к началу XX века практически исчезла частная благотворительность. Комитеты о тюрьмах, превратившись в сугубо административно-совещательные органы, перестали привлекать пожертвования частных лиц, прервав многовековую традицию милосердной помощи узникам. Поэтому закономерно, что в мемуарной литературе неоднократно встречаются жалобы на злоупотребления этих должностных лиц, да и в целом на членов попечительских о тюрьмах комитетов.

Благотворительность и забота о народной трезвости

В 1894-1897 годах создаются органы попечительства о народной трезвости , подведомственные МВД. Надо сразу признать, что дело это было сравнительно новым: традиции благотворительности в этой сфере не сложились, а обычные церковные поучения о вреде пьянства практически не подкреплялись частными пожертвованиями (для неправославных общин нашего региона проблема пьянства вообще не была актуальной). Да и уровень развития медицины до конца XIX века был таков, что рассчитывать на излечение от алкоголизма не приходилось, а следовательно, не было нужды жертвовать на специальные лечебницы. Но к концу XIX века проблемы алкоголизма в России стали отчетливо осознаваться властями, что и вызвало «инициативу сверху».

В Нижегородской губернии был создан и начал действовать губернский комитет попечительства о народной трезвости , опиравшийся на сеть уездных комитетов. Губернский комитет возглавлялся по должности губернатором (реально в начале XX в. его возглавлял вице-губернатор; в частности, многие инициативы комитета связаны с именем вице-губернатора С.И. Бирюкова). В состав комитета, также по должности, входили высшие губернские чиновники различных ведомств: управляющий губернским комитетом государственных имуществ, управляющий акцизными сборами, начальник губернского жандармского управления, председатель окружного суда, архиерей, директор народных училищ (от Министерства народного просвещения), а также представители земства и руководитель местного самоуправления - городской голова. Аналогичным был состав и уездных комитетов, где также присутствовало все административно-полицейское и духовное руководство уезда. В состав комитетов (особенно уездных) входили и члены-соревнователи от купечества и интеллигенции, но влияние их было незначительно.

Задачами комитетов стали: организация разъяснительной работы о вреде пьянства, создание условий для трезвого досуга (разрешения на открытие чайных, организацию и проведение театральных представлений, народных гуляний и т.п.), контроль за соблюдением правил торговли алкоголем. Бюджет попечительства о народной трезвости формировался за счет отчислений из казны, сборы от продажи нравоучительной литературы, от финансовой деятельности открываемых чайных, а также частные пожертвования. Впрочем, судя по документам, участие общественности в деятельности этих комитетов было незначительным (если не считать отмеченных жандармерией попыток использовать легальные собрания в чайных для революционной работы). В архивных фондах сохранились сметы комитетов. Например, Нижегородский губернский комитет попечительства о народной трезвости утвердил в 1909 году приход в сумме
25 000 рублей (преимущественно средства из казны и от чайных) и расход в такой же сумме (на содержание тех же чайных и бесплатных народных библиотек). При этом благотворительные сборы составили 600 рублей, а расходы на делопроизводство комитетов 500 рублей в год! Характерно, что комитеты ежегодно просили увеличить поступления из казны.

Не лучше было и положение на местах. Так, «Особый Нижегородский ярмарочный комитет попечительства о народной трезвости» , учрежденный в 1901 году, практически все отчеты подавал со значительным превышением расходной части над доходной. Пример - чайная на Самокатской площади: в 1907 году доходы - 627 рублей 08 копеек, расходы - 945 рублей 05 копеек; в Лубянском саду в том же году доход - 7143 рубля 08 копеек, а расход - 10 765 рублей 75 копеек. Становилось ясно, что без регулярных частных субсидий, одной лишь продажей чая с сахаром и чтением лекций о вреде алкоголизма попечительства о народной трезвости долго существовать не смогут. А частных пожертвований практически не было - и это несмотря на солидное представительство ярмарочных деятелей в комитете (П.М. Калашников, Ф.А. Мазуркевич, А.А. Титов) и на членство самого господина полицмейстера (разумеется, по должности, а не по велению души). Открывались общества трезвости и в сельской местности, например, в селах Павлово (1899) и Шапкино (в приходе Казанской церкви, 1908 год) Горбатовского уезда, в селе Большое Поле (в приходе Зосимо-Савватиевской церкви, 1912 год) Макарьевского уезда и др., но, похоже, дальше регистрации уставов дело не шло...

Деятельность попечительств о народной трезвости в конце XIX - начале XX веков - хоть и отрицательный, но все же очень важный исторический опыт, свидетельствующий о заведомой обреченности любого начинания, не опирающегося на общенародную поддержку.

Благотворительность в чрезвычайных ситуациях

Некоторые благотворительные общества носили чрезвычайный характер, с финансированием как за счет частных пожертвований, так и за счет казны. Примером может служить Нижегородский губернский благотворительный комитет , активно действовавший в период голода 1892 года. В состав комитета входили: губернатор
Н.М. Баранов (председатель), епископ, ряд видных чиновников губернского правления, представители купечества (в частности, Н.А. Бугров, П.И. Лельков), интеллигенции
(В.Г. Короленко), земства (Н.Ф. Анненский), врачи и др. Комитет организовывал открытие бесплатных народных столовых, выдачу ссуд деньгами и зерном для нуждающихся, контролировал отправку медикаментов (через общество врачей), всемерно поощрял пожертвования. Интересно отметить, что благодаря губернаторской поддержке значительные средства поступали не только от частных лиц, но и от чиновников официальных учреждений, учебных заведений («сборы по подписке»).

Очерки В.Г. Короленко «В голодный год», написанные по горячим следам событий (отдельной книгой они вышли уже в 1893 году), дают возможность ближе познакомиться с деятельностью Нижегородского губернского благотворительного комитета и ее результатами, почувствовать атмосферу заседаний Комитета, увидеть ту практическую работу, которую выполняли неравнодушные к чужой беде люди. Среди них был и сам Владимир Галактионович: «В конце февраля 1892 года, в ясный морозный вечер, я выехал из Нижнего Новгорода по Арзамасскому тракту. Со мною было около тысячи рублей [сопоставимо с годовым доходом небольшого приходского попечительства. - Б.П.], отданных добрыми людьми в мое распоряжение для непосредственной помощи голодающим, и открытый лист от губернского благотворительного комитета, которому угодно было, со своей стороны, снабдить меня поручениями, совершенно совпадающими с моими намерениями. (...) Три месяца пришлось мне провести в уезде, не отрываясь от этой затягивающей работы, и затем опять вернуться туда, до нового урожая...». Талантливый писатель и глубоко порядочный человек, Короленко описывал то, о чем молчат сохранившиеся официальные документы тех лет. Со страниц очерков предстают перед читателем тринадцатилетняя крестьянская девочка Феська, которая «не по закону ест» (потому что не была внесена в список обедающих в бесплатной столовой), жители деревни Дубровки («Всех по ряду пиши!.. Все мы бедные! Какие мы жители!»), крестьянин Максим Савоськин, умерший от голодного тифа (««Нутро» не принимало уже ничего, и вскоре Савоськин умер»), нужда пралевских крестьян («Листашка вот околевает...»). А рядом с этим - бездушие бюрократических распоряжений, обрекавших целые деревни на голодную смерть («Увы! - оказалось, что господа земские начальники поспешили сократить ссуды во всех семьях, в которых кто-нибудь пользовался столовой. Я уже знал об этом, но надеялся добиться (и добился) отмены странного распоряжения, делавшего всю частную благотворительность совершенно бесцельной.»); самоуправство уездных властей, действия которых сводили на нет результаты частной благотворительности («...Из губернии указаны на месте люди, которые согласились взять на себя ведение столовых, и этим людям, по представлении ими смет, высланы через уездное попечительство деньги на открытие столовых. Но тут случилось нечто совсем уже неожиданное: попечительство, вместо того чтобы передать деньги по назначению, секвестровало их и передало по земским участкам. Вышло так, что люди, найденные в уезде стараниями губернского комитета, оказались без денег, которые именно им высылались; деньги, посланные на определенное дело, оказались изолированными от людей, которые их просили»).

Размышляя о своем опыте участия в работе Нижегородского губернского благотворительного комитета, В.Г. Короленко писал: «Возможны два приема помощи населению в пределах частной благотворительности. Первый - когда интеллигентный человек, живущий или хоть поселившийся на продолжительное время в нуждающейся деревне, вступает в непосредственное, более или менее тесное общение с теми, кому он помогает. К материальной помощи он может прибавить в этом случае нравственную поддержку, может отдать людям, которых знает и которые его знают, все, на что способен, все, что находится в его распоряжении из нравственных и материальных ресурсов. (...) Без сомнения, это наиболее симпатичная, полная и человечная форма благотворительности, устанавливающая известную взаимность между принимающим и дающим, наконец, приносящая наибольшее удовлетворение для обеих сторон. (...) Однако есть и другой прием, и он-то, по обстоятельствам, выпал на мою долю. Как ни хорошо, как ни благотворно нравственное общение и взаимность, однако и прямо кусок хлеба, сам по себе, составляет великое благо там, где его не хватает...».

Очерки великого писателя-праведника земли русской, столь подробно процитированные здесь, помогают понять очень простую, в сущности, вещь: частная благотворительность, натыкающаяся на бюрократические препоны и запреты властей, обречена на неудачу, но точно так же обречены на неудачу любые благие начинания администрации, не опирающиеся на широкую поддержку общественности.

Таким образом, благотворительность и попечительство в Нижегородской области имеют давние традиции, и проявления их были многогранны. Дело это было весьма почетным, и лица, проявляющиеся себя на этом поприще, пользовались большим уважением в обществе. Известны случаи, когда звания почетных попечителей специально испрашивались. Например, документы свидетельствуют, что в 1866 году чиновник акцизного ведомства А.К. Киркор пожертвовал в пользу детских приютов 100 рублей серебром и, обязуясь в дальнейшем ежегодно перечислять по 50 рублей серебром, подал прошение в Нижегородское губернское попечительство детских приютов о зачислении его в число почетных членов попечительства. Ходатайство чиновника было удовлетворено.

Следует отметить, что нижегородские губернаторы и чиновники губернских органов управления приветствовали проявление благотворительности. Существовало несколько возможных форм поощрения за регулярную благотворительность в крупных размерах: выражение благодарности в письменном виде, приветственный адрес, диплом, денежное поощрение (единовременное или «прибавка к жалованью»). Попечительские комитеты имели право представить особо отличившихся «почетных членов» к правительственным наградам: письменному «изъявлению Высочайшей благодарности», ценному подарку (например, перстень с императорским вензелем), орденам и медалям. Сведения о всех формах поощрения обязательно вносились в «формулярный список» (личное дело). Из архивных документов известно, что почетный член попечительства детских приютов В.Е. Сапожников за свою «отличноусердную» службу был награжден орденами Св. Станислава 2-й и 3-й степени, Св. Анны 2-й степени; купец 2-й гильдии А.А. Веснин, пожертвовавший на Рождественскую церковь в Нижнем Новгороде 10 000 рублей, получил «золотые медали для ношения на груди на Станиславовской и Аннинской лентах». В качестве наивысшего признания заслуг в деле благотворительности нижегородский промышленник Я.Е. Башкиров, в 1898 году удостоенный звания «почетного гражданина», был именным указом императора Николая II от 13 июня 1912 года возведен в потомственное дворянское достоинство («во внимание к выдающейся благотворительности и общественной деятельности»).

А в заключение попытаемся ответить на вопрос: почему же в те далекие времена наши земляки столь активно стремились помочь ближнему? Что двигало людьми, жертвовавшими деньги (подчас немалые!) на благо неимущим? Вопрос этот, неизбежно возникающий при работе с документальными материалами по истории нижегородской благотворительности, заслуживает специального рассмотрения.

Прежде всего, надо решительно отвергнуть версию о предоставлении благотворителям права льготного налогообложения. Никаких льгот по налогам для лиц, занимавшихся благотворительностью, в дореволюционной России не было и быть не могло! (Введение принципа «возмещения убытков, понесенных от благотворительной деятельности» несовместимо с самим понятием благого творения). Далее, надо понимать, что и до 1917 года, и после все люди были разными, а значит, у каждого могли быть свои, личные побудительные мотивы, не совпадающие с остальными. И очень часто об этих мотивах можно лишь догадываться, потому что люди не только не объясняли их в официальных документах, но зачастую и не смогли бы их объяснить, действуя неосознанно, подчиняясь велению души и традициям предшествующих поколений. Совершенно очевидно, что для многих нижегородцев основной причиной значительных пожертвований на общественное благо было желание исполнить религиозную заповедь помощи ближнему (неслучайно мы начали очерк с упоминания этих заповедей). Но совершенно очевидно и то, что на рубеже XIX-XX веков для той части нижегородского общества, которая отошла от религии (а таковых было немало среди интеллигенции), религиозные мотивы решающей роли не играли. Но ведь и атеистически настроенные революционные демократы всегда вносили свой вклад в дело помощи ближнему: вспомним самоотверженную работу В.Г. Короленко в том голодном 1892 году, вспомним никогда не упоминаемого в «дежурной обойме» нижегородских благотворителей М. Горького, на свои литературные гонорары помогавшего всем обращавшимся к нему, буквально спасавшего людей от голодной смерти, оплачивавшего учебу и лечение нуждающимся; вспомним и подвижничество многих учителей, врачей, агрономов, инженеров... Поэтому правильнее, по-видимому, было бы говорить о нравственных мотивах благотворительной деятельности: ведь идеалы бескорыстного служения обществу были одинаково дороги людям с самыми разными убеждениями.

Весьма вероятно, что на участие в благотворительной деятельности могли оказывать влияние и некоторые личные обстоятельства и субъективные побуждения. Судя по документальным свидетельствам тех лет, среди попечителей, щедро жертвовавших большие средства, немало было людей одиноких, не имевших наследников или вообще семьи (яркие примеры - Н.А. Бугров и В.М. Бурмистрова), а потому стремившихся обеспечить себе посмертную благодарность земляков добрыми делами. Кстати,
Н.А. Бугров, отличавшийся большой житейской мудростью и чутьем, последние годы жизни говорил о возможности социального катаклизма в России («И власть, и полицию, и армию - всё сметут»); не исключено, что этими настроениями объясняется удивительная щедрость «мануфактур-советника» по отношению к сейминским крестьянам и уж совсем парадоксальная помощь революционному движению.

В отдельных случаях побудительным мотивом могла стать сословная солидарность. Как известно, до 1917 года Россия была сословным государством, что не могло не отразиться на благотворительности. В нашей губернии известны примеры коллективной сословной благотворительности: так, Нижегородское дворянское депутатское собрание выделяло средства на создание Женского дворянского общежития, на помощь семьям малоимущих дворян и содержание их детей в Нижегородском кадетском корпусе и Александровском дворянском институте. Были здесь и примеры частной благотворительности: так, вдова штабс-капитана Каратаева, Е.Д. Каратаева, передала на создание общежития для призрения бедных дворян и приюта для их детей принадлежавшие ей здания, и содержались оба заведения в том числе и на проценты с капитала, помещенного ею в Александровский дворянский банк. На приют для призрения бедных дворян М.Б. Прутченко, вице-губернатор и бывший управляющий Казенной палатой, пожертвовал единовременно 15 тысяч рублей. Наконец, расходы на общественную пользу могли стать своеобразной формой покаяния: похоже, что щедрость помещика С. Мартынова и членов его семьи была вызвана желанием искупить грех сына Николая, убившего в 1841 году на дуэли поэта М.Ю. Лермонтова.

Анализ состава попечителей в различных комитетах и обществах Нижегородской губернии позволил выявить интересную особенность: от купечества в них участвовали почти исключительно хлебопромышленники, мукомолы, судовладельцы, фабриканты одежды и обуви, владельцы предприятий легкой и деревообрабатывающей промышленности - словом, те, кто в условиях нашего региона не имел монополии на производимую продукцию. Уцелеть в жесточайшей конкурентной борьбе на российском рынке в конце XIX - начале XX веков таким предпринимателям помогали казенные подряды («госзаказ», выражаясь современным языком). Решение о предоставлении казенных подрядов принимали на местах административные органы власти, то есть, в конечном счете, губернатор - «начальник губернии» и непременный (по должности) председатель почти всех попечительских комитетов, обязанный отчитываться перед МВД за их работу. Не в желании ли снискать известность и благорасположение у властей (а в итоге получить вожделенный подряд) кроется секрет той активности, с которой устремлялись в попечительства некоторые нижегородские предприниматели?.. Для сравнения отметим, что монопольные производители некоторых видов продукции в регионе - например, «водочный король» А.В. Долгов или владельцы химических заводов акционерного общества «Салолин» - в активных занятиях благотворительностью «не замечены»...

И все же, думается, главное было не в этом, а в той системе взаимопомощи, которая буквально пронизывала нижегородское общество до 1917 года. Практически все жители Нижегородской губернии от мала до велика в той или иной степени были вовлечены в эту систему, посильно участвуя в работе попечительств денежными взносами, оказанием бесплатных услуг, сбором средств и привлечением жертвователей. Участниками благотворительных акций становились не только купцы, но и чиновники всех рангов, интеллигенция (дворяне и разночинцы), духовенство, учащаяся молодежь, горожане и сельские жители. Почетом были окружены в обществе люди, годами бескорыстно помогавшие малоимущим слоям населения. Именно в воспитании традиций высоконравственного общественного служения и заключается, на наш взгляд, важнейший исторический опыт нижегородской благотворительности.