Добрый человек из сезуана. Добрый человек из сычуани

Игорь Меркулов

Пьеса - парабола Бертольда Брехта,

Действующие лица и исполнители:

Аннотация к спектаклю «Добрый человек из Сезуана» по пьесе Бертольда Брехта

Написанная в 30 годах прошлого века пьеса давно уже стала мировой классикой и своеобразной меркой готовности театра и его публики осмыслить оригинальную философию автора. Самые известные театры мира не обошли эту пьесу своим вниманием. В России,в 60-х,любимовскийТеатр на Таганке заявил о своем рождении постановкой именно этой пьесы. В 2013 году московский театр им. Пушкина удивил и привел в восторг театралов столицы новой трактовкой брехтовского «Доброго человека…». В этом году калининградцы смогут составить собственное мнение и о драматургии Брехта и оценить ее прочтение режиссером и актерами нашего театра.

Действие происходит в Китае, в выдуманном Брехтом несуществующем городе Сычуане (Сезуан - это в европейском прочтении). Главная героиня - жрица любви, добрая доверчивая женщина, которая находит совершенно необычный способ защититься от злого мира и злых людей. Удастся ли ей это? На этот вопрос предстоит найти ответ зрителю.

Это история женщины и ее любви, но наш спектакль не мелодрама. Это история о несуществующем мире и его героях, но наш спектакль не фэнтэзи. Это история о душевных терзаниях и поисках, но наш спектакль - не классическая драма.В этой истории вы побываете в суде, но это не детектив. Какой именно будет брехтовская история в нашем спектакле, знает сейчас только один человек - его режиссер Игорь Меркулов, специально приехавший для постановки этой пьесы из Москвы.

По эскизам художника-постановщика Владимира Павлюка (Санкт-Петербург) цеха театра уже приступили к созданию на сцене красочного мира, пронизанного китайской эстетикой. Декорации и костюмы - яркие, изящные, экзотичные для европейского глаза, достойны и сами по себе стать объектом отдельного внимания публики.Очень важная тема - музыка спектакля. Ее будет много - классические для этой пьесы произведения Пауля Дессау, вокальное пение, национальные китайские мелодии и даже рок.

Идет большая и очень интересная работа всего театра по созданию нового спектакля. У вас есть возможность оценить ее лично 28 февраля, 1 и 7 марта на премьерных показах.

07.03.2015 Были на спектакле "Добрый человек из Сезуана". Первое действие еле высидели. Очень затянуто. Со второго- ушли. Сама сюжетная линия интересная, но вот постановка- сумбур. Очень разочаровала игра актёров. Играли вяло, можно даже сравнить с "художественным кружком". Каждый был на сцене сам по себе, а не в одном спектакле. Костюмы не понравились, было много использовано современных тканей, хотя в спектакле была отображена эпоха прошлого столетия. Очень громко исполнялись песни и микрофон фонил. Очень жаль, что от похода в театр, на данный спектакль осталось негативное впечатление. Возможно постановщики спектакля и актёры в дальнейшем создадут более приятное впечатление от спектакля.

[email protected] Филиппов Илья ([email protected] )

Ходил 7 марта на спектакль "Добрый человек из Сезуана"..Очень понравилась постановка, декорации, сюжет очень интересен...актеры хорошо отыграли...впечатление осталось очень хорошее и конечно же куча эмоций...спасибо за спектакль

Александр

Добрый человек и Сезуана. Кратко по спектаклю: Жанр Парабола – геометрия извечного движения: исход-бытие-возвращение. В идеале – на высоту, не меньшую исходной точке движения. Но это – в идеале. Чаще всего бывает совсем иначе. К сожалению «Добрый человек» - из когорты «чаще всего». К сожалению, спектакль не удался. Разумеется – это мое личное мнение. И эти строки – с искренней любовью к нашему театру. Метафизика замысла. «Что же это за сила, вечно стремящаяся ко злу и вечно творящая добро?» - так или почти так вопрошает великий Гёте. Экзистенциальный парадокс, не имеющий никакого решения. Ни «позитивного», ни «негативного». Замысел, согласитесь – нетривиален. Как передать неразделимость «доброго» и «злого» средствами искусства? Прием известен – раздвоение личности. Трансцендентность в солнечных очках. Героям «из вечности», таким, как, например, боги, непременно нужны соответствующие атрибуты. Как показать «вечность» театральными способами? Например, наложением костюмов одной эпохи на костюмы эпохи иной. Главная героиня. В Калининградском драматическом театре три Марины Юнганс: 1. Фото в фойе. 2. Главная героиня в «Добром человеке» 3. Альтер эго Шен Де – Шой Да. Вопрос один – зачем её «заставили» ходить нелепой «мужской» походкой с кривошеей? Любимая Наталья Салес. Темперамент и жажда жизни-игры её таков, что театру давно пора ставить «Идиота» или «Карамазовых» хотя бы и специально под неё. Досадные нестыковки. В основном объяснимые и легко устранимые. Костюмы и сцена Великолепны, потрясающи! Оформление сцены – вне всяких похвал.

Светлана

Поправка к отзыву Алексея от 03.03.2015 в 01:18. Вы так много написали положительного (во многом не согласна с Вами, но это личное мнение, которое всё равно останется при каждом из нас) об актрисах в спектакле "Добрый человек из Сезуана", не зная даже, что Ш. играла Мария Савельева, а не Анастасия Башкина(

[email protected] Катерина ([email protected] )

Мы с мужем ходили на премьеру "Добрый человек из Сезуана" в воскресенье. Не понимаю откуда столько положительных отзывов? Мы еле дождались конца первого действия! Просто сбежали оттуда! Если ЭТО называется актерской игрой?! То я не знаю.. Балаган какой-то. Единственное, что радовало глаз это декорации. А эта девица из кабаре? От ее криков-пения уши закладывало. Рассинхрон танцев, непонятные смены костюмов, а эти "Боги" чего только стоят?! Выброшенные деньги и время на ветер! Печально называть это театром!

Владимир

Спектакль добрый человек из СЕЗУАНА. Я ничего не понял. Правда жена довольна- Красиво,

Спасибо актерам и театру за новую премьеру- "добрый человек из Сезуана" . Мне было интересно, Брехта читала на филфаке в университете, не думала что именно у нас отважаться его поставить. Конфликт культур очень задался. Красочно очень и, конечно, нестандартно. Из актеров особенно впечатлили исполнители ролей Водоноса и Летчика, красивые танцы и костюмы.

Василий Алексеевич

Не люблю писать отзывы, тем более на спектакли, впечатление от которых должно быть субъективным. Но в случае со спектаклем "Добрый человек из Сезуана", я никому не отвечу на вопрос, идти ли на него или нет. Дело в том, что постановка у меня вызвала очень странные двойственные ощущения. С одной стороны я увидел очень красивый спектакль, останови действие на любом моменте, будет отличный кадр. Шикарные костюмы у актеров, отличный грим, некоторые актеры кажутся настоящими китайцами. Но с другой стороны, непонятно почему, часть актеров начинает уже с 20 -30 минут действия переодеваться в более современные одежды. Замысел создателей спектакля тут скорее всего в попытке уйти от конкретики и прямой привязки к месту событий, ведь те, кто знаком с пьесой Брехта, знают, что Китай, где якобы происходит действие, место весьма условное. Это такая попытка приблизиться к притче. Также авторы явно хотели показать, что даже Боги отходят от вечного в сторону современности и технологичности. Но почему костюмы меняются постепенно и не у всех? Идея логичная, интересная, но какя-то недодуманная. С одной стороны играют хорошие актеры, я их видел в последних постановках драмтеатра, но здесь они будто не на своем месте, и по этому не веришь почти никому. Я крайне далек от работы режиссера и выбора людей на те или иные роли, но как минимум, замена актрисы, которая играет основную Шин Де, с актрисой, которая играет ее альтер эго, выглядит очень очевидной (причем мы большой группой знакомых обсуждали в антракте этих актрис, они нам очень нравятся, и все сошлись в одинаковом мнении). И актрисам не обидно, обе роли главные. И спектакль получает хрупкую, нежную, добрую девушку в виде Башкиной Анастасии (мужской пиджак на ней кстати тоже смотрелся бы классно) и сексуальную вызывающую Марину Юнганс в роли кричащей альтер эго. Кстати, что касается главных героев, зачем из нашего любимого Пацерина Максима сделали водоноса - заикающегося полудурка. Его герой по книге был нормальным и не заикался (или я что-то путаю?). В спектакле присутствуют танцы, это здорово, придают действию еще больше красок и разнообразия, особенно с зонтиками. Они могли бы сгладить некоторые шероховатости и недоделки спектакля, но тут же стали сами очередной "недоделкой". Почему танцы не поставлены. Видно, что хотели использовать элементы китайского танца, много получалось (как мне - не проффесионалу показалось), но почему пары элементарно не расставлены по сцене? Актеры мешали друг другу, кучковались. Ощущение, что артистам просто не обозначили точки на сцене. В общем двойственность и не однозначность во всем, кроме той двойственности, которую закладывал в свое произведение Брехт. Ведь главная проблема, которая явно поднимается в произведении, - это проблема двух людей, которые живут внутри каждого из нас, как быть хорошим и жестким, стараться быть справедливым, но делать, как велит сердце. Трагедии не увидел, посмотрел просто некий набор зарисовок... с очень красивой картинкой. Целостности от спектакля никакой, но при этом картина с дождем воспроизводилась в глазах еще весь вечер и следующий день. В любом случае, спасибо большое.

Юрий Бутусов поставил по пьесе Бертольта Брехта выверенный до жеста, пугающий и красивый в своей определенности спектакль.

Ради социального эксперимента вообразил себя богом, способным научить людей, как вылезти из нищеты — причины всего зла на земле. И сочинил притчу: китайские боги готовы были простить человечество, если бы смогли найти хоть одного доброго человека. Прикинувшись нищими, трое из них спустились в изголодавшийся от неурожая Сезуан, где встретили добрую проститутку Шен Те, пустившую их под свой кров. Вот на нее-то боги и взвалили всю ответственность: мол, давай, спеши делать добро, а мы поглядим. Шен Те принялась усердно раздавать голодным рис, бездомным — кров, пока те и другие дружно не сели ей на голову. Тогда в доброй женщине проснулось ее второе «я» — жесткий и оборотистый делец Шуй Та, который начал этот люмпен эксплуатировать и наживаться.

«Раздавать или эксплуатировать» — совсем не та проблема, которая волнует , поставившего «Доброго человека из Сезуана» в . Возможно ли сегодня добро? Как выжить человеку, неравнодушному к другим? И неужели любовь теперь — это прежде всего уязвимость?

Режиссер вместе с соавтором-сценографом Александром Шишкиным раздели сцену донага, превратив ее в огромный темный мир, пульсирующий вспышками резкого света и ритмами электронной музыки Пауля Дессау в живом исполнении ансамбля «Чистая музыка». Здесь ни у чего нет покрова: в голой коробке без стен дверь никого ни от кого не закрывает, незастеленная железная кровать стоит как на юру, деревья висят без листвы. Обитатели, чтобы хоть за чем-то спрятаться, превращают себя в маски, гротескные и одноплановые. Так, брутальный актер Александр Матросов на глазах у зрителей превращается в немощного дурачка — продавца воды Ванга. Когда от бессилия или ярости у людей пропадают слова, они начинают скандировать-петь зонги на немецком, звучащем жестко, требовательно и красиво. И в этот мир Бутусов выпускает одинокого Бога — хрупкую, истершую в кровь ноги в поисках доброго человека, безмолвную девушку (). И она встречает измочаленную чужими желаниями одинокую и хрупкую Шен Те (). И они обе решаются возлюбить ближних.

Урсуляк играет Шен Те, которая ни на минуту не превращается в Шуй Та. Но, когда отчаяние подступает к горлу, она позволяет себе надеть маску циничного прагматика (просто наклеивает себе бумажные усы и бакенбарды), чтобы иметь силы сказать «нет». И в маске злого она продолжает раздавать нажитое им богатство нуждающимся. Раздавать анонимно, не из скромности, а чтобы секрет не раскрыть и доброе дело не загубить. Вышагивая маленьким господчиком, замотанным шарфом, она под нахмуренными бровями скрывает все те же страдающие глаза. Шен Те хоть на миг еще позволено счастье: она любит безработного летчика, красавчика Янг Суна, и слышит его ответные признания. А Шуй Та вынужден выслушивать наглые откровения любимого, которому, оказывается, нужны только деньги. Александр Арсентьев единственный играет Янга без маски, потому что его эгоизм — это ведь так естественно.

После расхристанной, избыточной и драйвовой в , поставил спектакль, выверенный до жеста, пугающий и красивый в своей определенности, выбросивший доброго человека на сцену, как на раскаленную крышу. Но Александра Урсуляк играет Шен Те, не боясь обжечься.

Фотография Сергея Петрова

Добрый человек из Сезуана. Московский театр на Таганке. 1964

Добрый человек из Сезуана (Бертольт Брехт)
Название театра: Московский театр на Таганке Жанр: Пьеса-притча Премьера: 1964
Продолжительность: 02:46:59
Автор: Бертольт Брехт Режиссёр: Юрий Любимов
Музыка: Анатолий Васильев, Борис Хмельницкий
Перевод с немецкого Ю. Юзовского и Е. Ионовой, стихи в переводе Б. Слуцкого

Доп. информация: Cпектакль, с которого началась история театра.
Премьера состоялась 23 апреля 1964 года.
Гран-При Международного театрального фестиваля в Греции 1999 г.
Видеозапись - октябрь 2010 г.

Фрагмент спектакля "Добрый человек из Сезуана"

Добрый человек из Сезуана с Высоцким в Театре на Таганке .

Фрагменты спектакля "Добрый человек из Сезуана"

Фрагмент первой части документальной трилогии "Театральный этюд на Таганские темы" .
JOIN QUIZGROUP PARTNER PROGRAM: http://join.quizgroup.com/ .

День святого никогда Владимир Высоцкий

Włodzimierz Wysocki - Pieśni [песни]. Więcej o Wołodii na mojej stronie http://www.vysotsky.neostrada.pl/ [Слова: Бертольд Брехт]
Слова: Б. Брехт, муз. А.Васильева и Б.Хмельницкого. Исполняется в спектакле "Добрый человек из Сезуана".

В этот день берут за глотку зло,
В этот день всем добрым повезло,
И хозяин, и батрак все вместе шествуют в кабак,
В день святого Никогда тощий пьет у жирного в гостях.

Речка свои воды катит вспять,
Все, брат, добры, про злобных не слыхать,
В этот день все отдыхают, и никто не понукает -
В день святого Никогда вся земля, как рай, благоухает.

В этот день ты будешь генерал, ха-ха!
Ну, а я бы в этот день летал.
В [....], ты же обретешь покой,
В день святого Никогда, женщина, ты обретешь покой.

Мы уже не в силах больше ждать,
Потому-то и должны нам дать, да, дать:
людям тяжкого труда -
День святого Никогда, день святого Никогда,
День, когда мы будем отдыхать!

№ 14. Театр имени Пушкина. Добрый человек из Сезуана (Бертольд Брехт). Реж. Юрий Бутусов.

Разрушители четвёртой стены.

«Помогите!» (последняя реплика доброго человека Шен Те).

Драматический театр имени А.С. Пушкина с «простым и скромным фасадом» похож на неприметного работягу в старой пыльной робе, на которого свысока через сквер поглядывает плечистый здоровяк МХАТ им. М. Горького, коричневый двубортный костюм которого респектабелен и добротен. Слева на плечо скромного русского гения опирается Горький-старичок настроенный уже дружественно – вместе с соседом пережито многое, майка Литинститута желта и местами протёрта до дыр. Внутри театр добродушен и расслабляет ностальгической советской нирваной. Коридоры несколько запутанны (здание многократно перестраивалось), буфет забрался высоко, на 3 этаж, но не зазнался и остался демократичен. Как всегда, много женщин, хищно поглядывающих на ходу на себя в зеркала с плетущимися позади мужьями. Кто-то из молодых красавиц выглядит дерзко и вызывающе, таким место и в клубе. Зал скромен по размеру, но уютен.

Воплощать идеи эпического театра Бертольда Брехта Юрий Бутусов начинает ещё до начала спектакля – занавес поднят и зрители наблюдают открытую сцену лишённую декораций, лишь расставлены стулья, с отдыхающими в глубине актёрами; в полумраке виднеется оголённый кирпичный задник - отсутствие декораций один из принципов такого тетра, т.к. иллюзорное воссоздание среды недопустимо, уместны только самые характерные штрихи и признаки места и времени. Из-за боковых кулис выглядывают репетирующие музыканты, их четверо: синтезатор, скрипка, кларнет, ударные – музыке отводится особое место, это один из самых действенных элементов спектакля. Само место действия пьесы происходит в далёкой китайской провинции Сычуань, что является приёмом отчуждения, способом представить явление с неожиданной стороны. Игра актёров у Бутусов ярка, насыщенна, эмоциональна и обязательно лична, это методика дистанцирования, которая позволяет актёру выразить своё отношение к персонажу. Водонос Ванг в самом начале спектакля обращается напрямую в зрительный зал, к зрителю, это называется «разрушение четвёртой стены», т.е. невидимой стены между актёром и зрителем, заставляя последнего глубже верить и погружаться в происходящее. Отдельное слово про «зонги» - баллады, близкие к джазовому ритму, пародийного, гротескного характера, содержащие едкую сатиру и критику общества, разрывающие ткань привычного течение театрального действия и усиливающие эффект отчуждения, которые исполняются актёрами вживую на немецком, а перевод осуществляется ярко-красной строкой на заднике сцены.

Пьеса-парабола (произведение близкое притче, тяготеющей к символу) Бертольда Брехта, немецкого драматурга, поэта, прозаика, театрального деятеля, теоретика искусства, «Добрый человек из Сезуана » является одним из самых ярких воплощений его теории «эпического» театра, которую он противопоставлял «психологическому» театру Станиславского. Сюжет достаточно прост – на землю спускаются Боги, чтобы исполнить постановление: мир может оставаться таким, как он есть, если найдется достаточно людей, достойных звания человека. Боги пытаются отыскать хотя бы одного доброго человека, который согласится пустить их на ночлег. С большими усилиями таковой разыскивается, им оказывается проститутка Шен Те. После знакомства с богами и получения от них дара и последующего приобретения табачной лавки её жизнь сильное меняется и она, добрая женщина, оказывается совершенно беззащитна перед людьми. Начинаются испытания деньгами и любовью. Боги внимательно наблюдают за происходящим, спорят между собой. Чтобы хоть как-то выжить, мягкой и доброй Шен Те приходится перевоплощаться в своего альтер эго, жёсткого и прагматичного двоюродного брата Шуи Та. В результате Боги остаются довольными Шен Те и покидают землю, несмотря на её полную растерянность от пережитого и неуверенность в себе.

Шен Те, в исполнении Александры Урсуляк, получившей за роль «Звезду театрала» в номинации «Лучшая актриса», у Бутусова вначале груба и вульгарна, она громко бросает отчаянные реплики хриплым и прокуренным голосом, но благодаря испытаниям меняется, одухотворяется, становится спокойной и душевной, замечает романтическое, одежды светлеют, она «очищается». Метаморфозы с превращением в Шуи Та происходят открыто, сразу становится ясно, что «сестра» и «брат» на самом деле один и тот же человек, хотя по тексту об этом догадываешься не сразу. Нищие же нахлебники крепко севшие на шею доброй женщине показаны стильно одетыми, самоуверенными людьми, поющими и танцующими синхронно под джаз, они все заодно и против дающей им пропитание Шен Те. Оборванцы восхитительно наглы, самоуверенны, весело и с удовольствием глумятся и издеваются над кормящей их последними крохами Шен Те. Это целый шабаш. Бог у Бутусова обозначен пунктиром – он больше присутствует и созерцает. Он един и представлен в виде женщины. Лётчик Янг Сун вначале смахивает на легкомысленного оболтуса, а не на прожжённого подлеца.

Бутусов творит историю доброго человека мастерски применяя идеи Брехта – минимализм и лёгкость видны во всём, но это не «пустота», вакуум режиссёр интенсивно заполняет творческими находками и с первой минуты спектакль поглощает зрителя, становится бесповоротно интересно. А как блестяще при минимуме средств изображена табачная фабрика: достаточно устроить водопад из сигаретных пачек, добавить ритмично перебрасывающих под джазовый ритм мешки рабочих, перед ними поставить подпевающего и пританцовывающего героя и завершить монологом, рассказанным зрителю от чужого лица на фоне проекции парящего силуэта расслабленного человека. Вот оно воплощённое волшебство, театральная магия, красота. Просто дух захватывает! Особый драматический эффект даёт живая музыка и исполнение актёрами зонгов – на коже появляются мурашки, подтверждающие, что музыка это один из главных секретов. Дополняет происходящее и многочисленные интермедии, изображения, проецируемые на задник, дополняющие воздействие, актёры не стоят на месте, а часто двигаются вместе с музыкой, создаётся немного хулиганская атмосфера, насыщенная энергией, слегка безумным фарсом со спрятавшимся в сумраке чёрным юмором. Актёры эмоциональны и не стесняются, говорят с надрывом, но от этого только становятся искренней, они точно верят в то, что играют, это также один из секретов успеха. В какие-то моменты зал просто замирает вместе с актёрами, сопереживая происходящему. Слышно, как сзади произносят: «Круто!».

Виртуозно используя эти «крючки» Бутусов добивается кумулятивного эффекта и просто высекает искры из воздуха – от пресловутой четвёртой стены не остаётся и камня на камне. В конце спектакля зал встаёт и аплодирует стоя. Вот оно: «очищение духа при помощи страха и сострадания, как цель трагедии»! Как и Брехт, Бутусов не отвечает на поставленные в пьесе вопросы, а просто вскрывает имеющиеся в жизни противоречия. У Брехта даже Боги выглядят растерянными. Что уж говорить про людей…

Главный город провинции Сычуань, в котором обобщены все места на земном шаре и любое время, в которое человек эксплуатирует человека, - вот место и время действия пьесы.

Пролог. Вот уже два тысячелетия не прекращается вопль: так дальше продолжаться не может! Никто в этом мире не в состоянии быть добрым! И обеспокоенные боги постановили: мир может оставаться таким, как есть, если найдётся достаточно людей, способных жить достойной человека жизнью. А чтобы проверить это, три виднейших бога спускаются на землю. Быть может, водонос Ван, первым встретивший их и угостивший водой (он, кстати, единственный в Сычуани, кто знает, что они боги), достойный человек? Но его кружка, заметили боги, с двойным дном. Добрый водонос - мошенник! Простейшая проверка первой добродетели - гостеприимства - расстраивает их: ни в одном из богатых домов: ни у господина Фо, ни у господина Чена, ни у вдовы Су - не может Ван найти для них ночлег. Остаётся одно: обратиться к проститутке Шен Де, она ведь не может отказать никому. И боги проводят ночь у единственного доброго человека, а наутро, распрощавшись, оставляют Шен Де наказ оставаться такой же доброй, а также хорошую плату за ночлег: ведь как быть доброй, когда все так дорого!

I. Боги оставили Шен Де тысячу серебряных долларов, и она купила себе на них маленькую табачную лавку. Но сколько нуждающихся в помощи оказывается рядом с тем, кому улыбнулась удача: бывшая владелица лавки и прежние хозяева Шен Де - муж и жена, её хромой брат и беременная невестка, племянник и племянница, старик дедушка и мальчик, - и всем нужна крыша над головой и еда. «Спасенья маленькая лодка / Тотчас же идёт на дно. / Ведь слишком много тонущих / Схватились жадно за борта».

А тут столяр требует сто серебряных долларов, которые не заплатила ему прежняя хозяйка за полки, а домовладелице нужны рекомендации и поручительство за не слишком респектабельную Шен Де. «За меня поручится двоюродный брат, - говорит она. - И за полки расплатится он же».

II. И наутро в табачной лавке появляется Шой Да, двоюродный брат Шен Де. Решительно прогнав незадачливых родственников, умело вынудив столяра взять всего двадцать серебряных долларов, Предусмотрительно подружившись с полицейским, он улаживает дела своей слишком доброй кузины.

III. А вечером в городском парке Шен Де встречает безработного лётчика Суна. Лётчик без самолёта, почтовый лётчик без почты. Что ему делать на свете, даже если он прочёл в пекинской школе все книги о полётах, даже если он умеет посадить на землю самолёт, точно это его собственный зад? Он как журавль со сломанным крылом, и нечего ему делать на земле. Верёвка наготове, а деревьев в парке сколько угодно. Но Шен Де не даёт ему повеситься. Жить без надежды - творить зло. Безнадёжна Песня водоноса, продающего воду во время дождя: «Гром гремит, и дождик льётся, / Ну, а я водой торгую, / А вода не продаётся / И не пьётся ни в какую. / Я кричу: „Воды купите!“ / Но никто не покупает. / В мой карман за эту воду / Ничего не попадает! / Купите воды, собаки!»

И Шен Де покупает кружку воды для своего любимого Ян Суна.

IV. Возвращаясь после ночи, проведённой с любимым, Шен Де впервые видит утренний город, бодрый и дарящий веселье. Люди сегодня добры. Старики, торговцы коврами из лавки напротив, дают милой Шен Де в долг двести серебряных долларов - будет чем расплатиться с домовладелицей за полгода. Человеку, который любит и надеется, ничто не трудно. И когда мать Суна госпожа Ян рассказывает, что за огромную сумму в пятьсот серебряных долларов сыну пообещали место, она с радостью отдаёт ей деньги полученные от стариков. Но откуда взять ещё триста? Есть лишь один выход - обратиться к Шой Да. Да, он слишком жесток и хитёр. Но ведь лётчик должен летать!

Интермедии. Шен Де входит, держа в руках маску и костюм Шой Да, и поёт «Песню о беспомощности богов и добрых людей»: «Добрые у нас в стране / Добрыми не могут оставаться. / Чтобы добраться с ложкою до чашки, / Нужна жестокость. / Добрые беспомощны, а боги бессильны. / Почему не заявляют боги там, в эфире, / Что время дать всем добрым и хорошим / Возможность жить в хорошем, добром мире?»

V. Умный и осмотрительный Шой Да, глаза которого не слепит любовь, видит обман. Ян Суна не пугают жестокость и подлость: пусть обещанное ему место - чужое, и у лётчика, которого уволят с него, большая семья, пусть Шен Де расстанется с лавкой, кроме которой у неё ничего нет, а старики лишатся своих двухсот долларов и потеряют жилье, - лишь бы добиться своего. Такому нельзя доверять, и Шой Да ищет опору в богатом цирюльнике, готовом жениться на Шен Де. Но разум бессилен, где действует любовь, и Шен Де уходит с Суном: «Я хочу уйти с тем, кого люблю, / Я не хочу обдумывать, хорошо ли это. / Я не хочу знать, любит ли он меня. / Я хочу уйти с тем, кого люблю».

VI. В маленьком дешёвом ресторане в предместье готовятся к свадьбе Ян Суна и Шен Де. Невеста в подвенечном наряде, жених в смокинге. Но церемония все никак не начнётся, и бонза посматривает на часы - жених и его мать ждут Шой Да, который должен принести триста серебряных долларов. Ян Сун поёт «Песню о дне святого Никогда»: «В этот день берут за глотку зло, / В этот день всем бедным повезло, / И хозяин и батрак / Вместе шествуют в кабак / В день святого Никогда / Тощий пьёт у жирного в гостях. / Мы уже не в силах больше ждать. / Потому-то и должны нам дать, / Людям тяжкого труда, / День святого Никогда, / День святого Никогда, / День, когда мы будем отдыхать».

«Он уже никогда не придёт», - говорит госпожа Ян. Трое сидят, и двое из них смотрят на дверь.

VII. На тележке около табачной лавки скудный скарб Шен Де - лавку пришлось продать, чтобы вернуть долг старикам. Цирюльник Шу Фу готов помочь: он отдаст свои бараки для бедняков, которым помогает Шен Де (там все равно нельзя держать товар - слишком сыро), и выпишет чек. А Шен Де счастлива: она почувствовала в себе будущего сына - лётчика, «нового завоевателя / Недоступных гор и неведомых областей!» Но как уберечь его от жестокости этого мира? Она видит маленького сына столяра, который ищет еду в помойном ведре, и клянётся, что не успокоится, пока не спасёт своего сына, хотя бы его одного. Настало время вновь превратиться в двоюродного брата.

Господин Шой Да объявляет собравшимся, что его кузина и впредь не оставит их без помощи, но отныне раздача пищи без ответных услуг прекращается, а в домах господина Шу Фу будет жить тот, кто согласен работать на Шен Де.

VIII. На табачной фабрике, которую Шой Да устроил в бараках, работают мужчины, женщины и дети. Надсмотрщиком - и жестоким - здесь Ян Сун: он ничуть не печалится из-за перемены участи и показывает, что готов на все ради интересов фирмы. Но где Шен Де? Где добрый человек? Где та, кто много месяцев назад в дождливый день в минуту радости купила кружку воды у водоноса? Где она и её будущий ребёнок, о котором она рассказала водоносу? И Сун тоже хотел бы знать это: если его бывшая невеста была беременна, то он, как отец ребёнка, может претендовать и на положение хозяина. А вот, кстати, в узле её платье. уж не убил ли несчастную женщину жестокий двоюродный брат? Полиция приходит в дом. Господину Шой Да предстоит предстать перед судом.

IX. В зале суда друзья Шен Де (водонос Ван, чета стариков, дедушка и племянница) и партнёры Шой Да (господин Шу Фу и домовладелица) ждут начала заседания. При виде судей, вошедших в зал, Шой Да падает в обморок - это боги. Боги отнюдь не всеведущи: под маской и костюмом Шой Да они не узнают Шен Де. И лишь когда, не выдержав обвинений добрых и заступничества злых, Шой Да снимает маску и срывает одежду, боги с ужасом видят, что миссия их провалилась: их добрый человек и злой и чёрствый Шой Да - одно лицо. Не получается в этом мире быть доброй к другим и одновременно к себе, не выходит других спасать и себя не погубить, нельзя всех осчастливить и себя со всеми вместе! Но богам некогда разбираться в таких сложностях. Неужели отказаться от заповедей? Нет, никогда! Признать, что мир должен быть изменён? Как? Кем? Нет, все в порядке. И они успокаивают людей: «Шен Де не погибла, она была только спрятана. Среди вас остаётся добрый человек». И на отчаянный вопль Шен Де: «Но мне нужен двоюродный брат» - торопливо отвечают: «Только не слишком часто!» И между тем как Шен Де в отчаянии простирает к ним руки, они, улыбаясь и кивая, исчезают вверху.

Эпилог. Заключительный монолог актёра перед публикой: «О публика почтенная моя! Конец неважный. Это знаю я. / В руках у нас прекраснейшая сказка вдруг получила горькую развязку. / Опущен занавес, а мы стоим в смущенье - не обрели вопросы разрешенья. / Так в чем же дело? Мы ж не ищем выгод, / И значит, должен быть какой-то верный выход? / За деньги не придумаешь - какой! Другой герой? А если мир - другой? / А может, здесь нужны другие боги? Иль вовсе без богов? Молчу в тревоге. / Так помогите нам! Беду поправьте - и мысль и разум свой сюда направьте. / Попробуйте для доброго найти к хорошему - хорошие пути. / Плохой конец - заранее отброшен. / Он должен, должен, должен быть хорошим!»

Пересказала Т. А. Вознесенская.