Древнее искусство славян. Декоративно-прикладное искусство декоративно-прикладное искусство восточных славян и древней руси

Вопрос о появлении русских письменных памятников тесно связан с проблемой возникновения письменности у восточных славян. Эта проблема до конца еще не решена, однако основные пути и особенности зарождения письменности могут быть прослежены. Составление упорядоченной славянской азбуки относится ко второй половине IX в. Тогда же великие славянские просветители братья Кирилл и Мефодий перевели с греческого на славянский язык многие, в первую очередь богослужебные, книги. Эти переводы, дошедшие до нас в рукописях X--XI вв., были написаны на старославянском языке. По мере своего развития этот язык претерпевал значительные изменения под влиянием живых языков, на которых говорили славянские народы, пользовавшиеся церковными книгами на старославянском языке. Ряд исследователей, особенно дореволюционных, (А.X. Востоков, Ф.И. Буслаев, Л.А. Шахматов и др.) полагали, что утверждение христианства па Руси в 988 г., как государственной религии, требовало установления письменности, прежде всего, путем распространения церковных, богослужебных книг.

Существование письменности на Руси до принятия христианства подтверждается археологическими находками. Глиняный сосуд, найденный во время раскопок в районе Старой Рязани в конце XIX в., носит на себе, как предполагают, знаки письмен. Сходные знаки имеются на медных бляхах из Тверских курганов XI в. Аналогичные «чертам» и «резам» знаки -- на кости из Черниговских курганов X в. Повесть временных лет // Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. X - начало XII в. - М.,2008.-С.138.

Приведенные материалы позволяют утверждать, что появление письменности на Руси не связано с принятием христианства. Восточные славяне были знакомы с письменностью еще раньше. Возможно, на первых этапах в разных районах были свои письменные знаки. Развитие языка, являющегося продуктом целого ряда эпох, вызывало к жизни потребность не только в устной передаче мыслей, но и фиксацию их в письменной форме. Разложение первобытнообщинных отношений способствовало распространению письменности, сближению различных форм письма, появившихся у разных племен.

Как и письменность других народов, русское письмо прошло сложный путь от рисунка, изображавшего образ или понятие, звуковому, фонетическому письму. Все дошедшие до нас памятники древнерусской письменности используют алфавит, получивший распространение среди ряда славянских народов во второй половине IX в.

Вопрос о создании этого алфавита весьма сложен. Обычно его появление связывают с именами Кирилла и Мефодия -- византийских монахов. Будучи в качестве миссионеров в Моравии, Паннонии, они переводили на славянский язык церковные книги, готовили местные кадры церковнослужителей. Оба брата были известны своей ученостью, знали славянские языки. Разрабатывая славянский алфавит, Кирилл и Мефодий, очевидно, приспосабливали уже имевшиеся славянские письмена для передачи церковных, греческих текстов. Думин С.В., Турилов А.А. Откуда есть пошла Русская земля // История Отечества: люди, идеи, решения: Очерки истории России IX - начала XX в. М.,2007.-С.23.

Принятие христианства дало мощный толчок развитию культуры. XI в. -- время рождения древнерусской литературы. Древнейшее из известных нам произведений «Слово о законе и благодати» (около середины XI в.) будущего митрополита Иллариона. Оно содержит рассказ о том, как слово Божие распространялось в мире, как оно достигло Руси, и утвердилось в ней. Большую роль в древней литературе играли жития святых; особенно почитались на Руси князья Борис и Глеб, сыновья Владимира, убитые своим братом Святополком. Блестящим образцом светской литературы стало «Поучение Владимира Мономаха» (конец XI -- начало XII в.) -- рассказ о своей жизни мудрого государственного деятеля, боровшегося за единство Руси.

Одним из главных сюжетов, занимавших мысль составителей летописи, была победа христианства на Руси. В центре этого повествования стоит речь греческого «философа», убеждающего Владимира принять христианство. Летописец стремился нарисовать картину образования и роста Древнерусского государства. Он показывал объединение земель, могущество киевского князя, большое международное значение Руси. Устные сказания и легенды, подвергавшиеся под пером летописца переработке, вплетались в историческую канву летописи. Возникшая летопись была историко-литературным произведением, отражавшим высокий уровень русской культуры. Сохранившиеся памятники архитектуры свидетельствуют о высоком уровне строительной техники, мастерстве живописцев, тонком художественном вкусе народных умельцев. Шедевры древнерусской архитектуры вызывают восхищение простотой и благородством форм, оригинальным решением строительных вопросов, богатством внутренней отделки. Русские мастера, в течение веков возводившие в городе и деревне жилые и хозяйственные постройки, хоромы феодалов, городские башни, стены, мосты, накопили большой опыт и выработали свой архитектурный стиль. С принятием христианства получает развитие каменная, прежде всего церковная, архитектура. Из Византии в качестве образца был заимствован крестово-купольный тип храма (четыре свода, сгруппированные в центре храма, в плане давали крестообразную структуру), однако на Руси он получил свое развитие. В период расцвета Киевской Руси первое место принадлежало монументальной живописи -- мозаике и фреске. В киевской Софии мозаики покрывали купол (Христос Вседержитель) и алтарь (Богоматерь Ораната, т.е. молящаяся); остальная часть храма была покрыта фресками -- сцены из жизни Христа, изображения проповедников и пр., а также светские сюжеты: групповые портреты Ярослава Мудрого с семьей, эпизоды придворной жизни. Из более поздних образцов монументальной живописи наиболее известны фрески церкви Спаса-Нередицы и Дмитриевского собора. Оригинальные русские произведения иконописи известны лишь с XII в.; большую известность приобрела в это время новгородская школа («Спас Нерукотворный», «Успенье», «Ангел златые власы»).

Древняя живопись по характеру композиций, трактовке образов и красочному колориту близка к фрескам Ферапонтова монастыря, которые были написаны художником Феодосией совместно с отцом Дионисием и братом Владимиром. Достоверность летописных данных о росписи собора 1508 г. художником Феодосией «с братнею» подтвердилась.

Фрески Благовещенского собора посвящены многочисленным темам апокалипсиса, основным богословским проблемам средневековья (борьба добра и зла и т. д.), рассказывают о преемственности власти московских князей от князей киевских, а через них -- от византийского императора.

На стенах изображены византийские императоры (император Константин и его мать Елена, император Михаил и др.) и русские князья (Владимир «Красное солнышко», его сыновья Борис и Глеб, княгиня Ольга, Димитрий Донской). Элементы прикладного искусства нашли отражение и в резьбе по камню. Шиферные плиты пола храмов, каменные наличники и другие украшения имели плоский растительный или геометрический орнамент. Бесспорно, что прикладное искусство оказало влияние на развитие искусства в целом. В жизни людей Древней Руси большое место занимали музыка, песни и пляски. Песня сопровождала работу, с ней ходили в поход, она была составной частью праздников, входила в обряды. Церковные круги отрицательно относились ко всем этим развлечениям, видя в них «пакость», «бесовство», связанное с религиозным языческим воззрением, отвлекающее людей от церкви. Песенные мелодии, мотивы инструментальной музыки, танцы пока нам неизвестны. Однако некоторые суждения о них мы можем вывести на основе знакомства с сохранившимися источниками.

Источники свидетельствуют и о том, что на Руси очень рано появились нотные записи. Этому способствовало распространение христианства. Богослужение сопровождалось пением, которое велось по специальным певческим рукописям-книгам. Ключевский В.О. Курс русской истории: часть I. - М.,2007.-С.172.

Таким образом, древнерусская народность складывалась в смешении нескольких субэтнических компонентов. Центральное место в культуре этого периода занимала языческая религия. У восточных славян появилась письменность, литература, живопись. Известны сохранившиеся памятники архитектуры, которые свидетельствуют о высоком уровне строительной техники, мастерстве живописцев.

"ДРЕВНЕРУССКОЕ ИСКУССТВО. ИСКУССТВО ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН"

Введение

Древнерусское искусство уходит своими корнями в глубины I тысячелетия н. э., в те времена, когда по Восточной Европе передвигались многочисленные славянские племена.

Древнейшие из известных памятников восточнославянского искусства относятся к III–VI вв. Среди них бронзовые подвески, украшенные выемчатой эмалью, найденные в нескольких кладах. Ажурное литье подвесок выполнено в сложных и одновременно гармоничных формах геометрического орнамента. Сложная техника цветных выемчатых эмалей свидетельствует о том, что в этих произведениях мы сталкиваемся уже с искусством, достигшим высокого уровня. К VI в. относится клад, найденный в селе Мартыновка, в устье реки Роси. Здесь было обнаружено восемь литых серебряных фигурок людей и коней. Детали проработаны чеканкой, гривы коней и волосы людей позолочены. Весьма вероятно, что все изображения входили в единую композицию. Фигуры лошадей должны были служить амулетами, «оберегами», защищавшими человека от всевозможных злых духов. Кони мартыновского клада поражают сочетанием реалистически трактованных деталей с сильно стилизованными, даже чисто орнаментальными, напоминая изделия скифо-сарматского «звериного стиля».

Прикладное искусство восточных славян известно нам гораздо лучше, чем другие формы их художественного творчества. Оно было самым массовым и оказалось наиболее стойким в борьбе с христианской идеологией, сумев донести некоторые свои черты до сегодняшних дней. Фибулы и подвески, браслеты и височные кольца, предметы быта и игрушки, посуда – все эти изделия в руках народных мастеров нередко становились подлинными произведениями искусства. Их декоративные элементы были тесно связаны с господствовавшим языческим мировоззрением.

Славянская языческая религия представляла собой сложный мировоззренческий комплекс. Во главе языческого пантеона стоял земледельческий бог плодородия, бог природы, жизни, повелитель молний и дождя – Род (он же Сварог, Святовит и т. д.). Ступенькой ниже располагались солнечные боги – Даждьбог, Хоре, Ярила, а также Перун и Велес. Низшую ступеньку в этой «божественной иерархии» занимали ветры, русалки, рожаницы, которые вместе с почитаемыми предками даровали изобилие человеку. Позднее на первое место выдвигается бог молнии и грома Перун, который становится также богом феодальной верхушки общества, богом князей и дружинников. В сонме языческих богов, изображения которых установил в конце X в. на киевском холме князь Владимир Святославич, Перун несомненно главный. «И нача княжити Володимер в Киеве един и постави кумиры на холму вне двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребрену, а ус злат, и Хърса, Дажьбога, и Стрибога, и Симарьгла, и Мокошь», – говорит летопись.

Подобно палеолитическим изваяниям женщин-родоначальниц, «кумиры» славян-язычников представляли собой скульптурные изображения из дерева, бронзы, глины, камня с примитивной графической или барельефной проработкой деталей. Характерным примером может служить погрудное известняковое «Акулининское изваяние» (из раскопок под Подольском), представлявшее, возможно, женское божество. В технике круглой скульптуры решен только объем головы. Черты лица просто «нарисованы» резцом и в профиль не просматриваются.

Культовые изваяния славян не имели унифицированной «иконографии». Каждый памятник такого рода обладает какими-то своими индивидуальными чертами. Идолы могли быть погрудными или в рост. Чаще же, видимо, изображалась одна голова на длинном деревянном или каменном древке-столпе, как об этом сообщают средневековые арабские писатели.

Самая знаменитая из восточнославянских скульптур – Збручский идол IX–X вв., поставленный на холме над рекой Збруч, на границе племен волынян, белых хорватов, бужан и тиверцев. Это стесанный на четыре грани большой каменный столп, каждая сторона которого покрыта барельефными изображениями, когда-то раскрашенными. Верхний ярус занимают фигуры богов и богинь с одинаковыми безбородыми лицами, длинными волосами, но с различными атрибутами. Можно также предположить, что круглая шапка, очень близкая к древнерусским княжеским головным уборам , надета на голову одного четырех – ликого верховного божества, обращенного на все четыре стороны света или открывающегося язычнику разными гранями своего могущества. Это сближает Збручский идол с четырехликим западнославянским Святовитом. Характерно, что самой важной чертой могущества божества славян-земледельцев является дарование изобилия, символизированного рогом в руке одной из фигур.

В Збручском идоле отражены и космогонические представления язычества. Четыре описанные фигуры занимают верхнюю половину столпа. Нижняя разделена на два яруса. Вверху изображены небольшие фигуры людей, как бы взявшихся за руки в своеобразном хороводе. Ниже показаны три стоящие на коленях фигуры, которые поднятыми руками упираются в верхний ярус, поддерживая его. Несомненно, что в конструкции и сюжетах Збручского идола выражено представление о трехчастном делении мироздания на небо – место пребывания богов, землю, где живут люди, и подземный мир, на котором держится земля.

Идолам поклонялись и приносили жертвы в культовых сооружениях – «капищах».

Конструкция и архитектура языческих святилищ были весьма разнообразны, но до сих пор они плохо изучены. Небольшое святилище, по-видимому, женского божества, раскопано на реке Гнилопять под Житомиром. Оно представляет собой вытянутую с севера на юг и углубленную на полметра в материк ровную площадку причудливой формы, на которой просматриваются контуры женской фигуры. Примерно на месте «сердца» этой фигуры помещался главный идол, на север и юг от него – идолы меньших размеров. Конечно, существовали и святилища иных форм, с развитой архитектурой, известной по описанию западнославянских храмов Свя-товита в Арконе и Радогоста в Ретре.

Немногим более известна нам и светская (жилищная и крепостная) архитектура языческого периода. Археологические данные сообщают в основном сведения о планировке славянских деревоземляных, глинобитных и каменных сооружений, о конструкции характерных для юга полуземлянок и северных срубов.

Одним из последних памятников язычества, его своеобразным художественным эпилогом является большой турий рог из княжеского курганного погребения «Черная могила» в Чернигове (IX–X вв.). Подобно Збручскому идолу, он относится уже к «государственному периоду». На серебряной оковке рога в окружении полусказочного звериного мира вычеканена сюжетная композиция, в которой видит отражение черниговского эпизода былины об Иване Годиновиче. Здесь изображена крупная, спокойная и величественная «вещая птица», похожая на орла, – древний герб Чернигова. По направлению к ней слева бегут две фигуры – длинноносая девушка с луком и колчаном (невеста Ивана Годиновича) и бородатый мужчина с луком (Кащей Бессмертный). Позади него три стрелы, одна из которых летит ему в голову. Эпический сюжет, окрашенный тотемистическими представлениями, трактован черниговским художником в сочной и динамичной, хотя и грубоватой манере, свидетельствующей о принадлежности памятника народной культуре.

Именно в народной культуре языческое мировоззрение и формы искусства найдут свое прибежище, свою крепкую опору и заставят христианскую церковь не только корчевать «бесовские» обычаи и нравы, но

и приспособляться к ним, подменять «громовика» Перуна «громовиком» Ильей, Велеса – Власием, «закрывать» языческие праздники приуроченными к тем же дням христианскими. Древо восточнославянского искусства языческой эпохи было еще слишком молодо и давало лишь первые художественные побеги. Христианская культура не выкорчевала до конца его корней, и очень важно отметить, что в домонгольский период существования древнерусского искусства взаимовлияние языческих и христианских традиций и образов привело к «обрусению» византийских художественных норм в зодчестве и в живописи.

Искусство Киевской Руси

Сформировавшееся в IX в. древнерусское государство – Киевская Русь с принятием в 988 г. христианства из Византии оказалось вовлеченным в мощный культурный поток византийско-славянского мира, в сферу восточнохристианской культуры. В процессе ее усвоения и многовековой творческой переработки родилось то оригинальное и самобытное искусство, которое мы, собственно, и называем древнерусским и которое составляет предмет законной гордости русского, украинского и белорусского народов.

Это искусство отдалено от нас не только столетиями. Порожденное иным мировоззрением и специфическими общественными условиями , оно обладает рядом особых признаков, без учета которых невозможно его полноценное эстетическое восприятие. Прежде всего это искусство обслуживало религиозные потребности общества, потребности христианского мировоззрения и культа. Оно тесно связано с религией тематикой, содержанием, формой и призвано сосредоточить мысли и чувства человека на «неземном», «невещественном». Это не значит, конечно, что древнерусское искусство никак не связано с жизнью и не отражает мыслей, интересов, настроений, волновавших средневековое общество. Создавая образ Вседержителя или Николы, живописуя Страшный суд или крестные страдания Христа, древнерусский мастер отвечал себе и своим современникам на важнейшие мировоззренческие вопросы, пытался проникнуть в тайны прошлого и будущего мироздания, осмыслить добро и зло, найти активный жизненный идеал. Изучая эти произведения, мы изучаем духовную жизнь Руси, борьбу различных идеологических течений, взлеты философской, этической и эстетической мысли. Конечно, выявить жизненную сущность в творениях древнерусских живописцев, понять, каким образом реальная жизнь отразилась в том или ином конкретном произведении, далеко не просто. Еще сложнее это сделать в архитектуре, с ее «абстрактным» языком объемов и линий.

("1") Другая существенная черта древнерусского, как и всякого иного средневекового искусства, – следование канону. Она нашла свое выражение во всех видах пластических искусств, но чаще всего говорят о каноничности применительно к древнерусской живописи, имея в виду использование художниками устойчивого набора сюжетов, типов изображения и композиционных схем (иконография), освященных вековой традицией и апробированных церковью. В художественной практике применялись так называемые образцы – рисунки, миниатюрные иконы – «таблетки», позднее – «прориси» (контурные кальки), без которых не обходился почти ни один средневековый мастер. Однако считать, что канон только сковывал мысль средневекового живописца, суживал его творческие возможности, было бы неверно. Канон – явление сложное и не может быть оценен однозначно. Он был неотъемлемой структурной частью средневековой культуры, дисциплинировал художника, направляя его поиски, воспитывая зрителя, помогая ему быстро ориентироваться в идейном замысле художественных произведений.

Еще одна важная характерная черта древнерусского искусства – его преимущественная имперсональность. В отличие от искусства нового времени и от западного искусства эпохи Возрождения и позднейших периодов, мы не так уж часто можем назвать имя строителя того или иного древнерусского собора или автора иконы, создателя золотого креста или роскошного евангельского оклада. До конца XV в. такие сведения единичны.

«Безымянность» – порождение средневекового мировоззрения и культового назначения искусства. Роль творца церковь отводила себе, признавая художника лишь исполнителем. К тому же средневековый мастер обычно находился не на верхних ступенях феодальной общественной лестницы. Вот почему мы гораздо чаще знаем заказчика художественного шедевра, чем его создателя.

И все же имперсональность средневекового искусства не следует преувеличивать. Нам известно не одно и не два имени русских зодчих, иконописцев, ювелиров, книгописцев древнейшего периода, зафиксированных на стенах храмов и полях икон, окладах и страницах книг. Киево-Печерский патерик сохранил имя знаменитого русского иконописца XI – начала XII в. печерского монаха Алимпия. Таким образом, уже на заре русского средневекового искусства открываются нам имена его первых творцов.

Для того чтобы представить себе те условия, в которых развивалось искусство Древней Руси, следует учесть еще одно важное обстоятельство: искусство не просто обслуживало религиозные потребности общества, но непосредственно служило церкви как главнейшему идеологическому институту феодального общества и находилось под ее контролем. Отводя художнику лишь роль исполнителя, церковные иерархи следили за каноничностью его творчесства, порой поощряя ремесленничество.

Особенно отрицательно отразилось это на живописи XVI–XVII столетий. В условиях идеологического господства церкви светская живопись не имела возможности свободно развиваться; поздно появился портретный жанр; осталась в пасынках любимая народом деревянная скульптура.

Тяготение к традиционализму в архитектуре побудило патриарха Никона в середине XVII в. наложить запрет на строительство шатровых храмов – гордости русской национальной архитектуры.

Таковы условия, в которых развивалось древнерусское искусство, оставившее нам бесценное художественное наследие.

Сокрушив «кумиры» Перуна и других языческих богов и воздвигнув монументальный храм св. Богородицы, киевский князь Владимир Святославич как бы подвел черту под древнейшим периодом русской истории. Принятие христианства в его византийской редакции обеспечило молодому русскому государству широкие культурные контакты с самой развитой страной тогдашней Европы, использование ее богатейшего художественного опыта. Очень важным было также приобщение Руси к искусству и культуре Болгарского царства, переживавшего в X в. период расцвета. Многие из древнейших сохранившихся русских рукописных книг являются списками с болгарских оригиналов.

Политическим и культурным центром Русской земли X–XI вв. был Киев – «мать русских городов», город, который в это время так бурно рос, что иностранные наблюдатели имели все основания называть его соперником Константинополя и «блестящим украшением Греции» (православного мира). Титмар Мерзебургский утверждал, что в Киеве начала XI в. было 400 церквей. Вероятно, в это число попали не только церкви, но и башнеобразные постройки светского характера.

Архитектура Киевской Руси

Культовое зодчество имело особое значение в феодальной христианской культуре. Храм являлся образом мироздания, «кораблем спасения», центром общественной жизни и средоточием всех видов искусства. Он воплощал в себе философию, этику и эстетику феодального общества. В нем произносились блестящие ораторские «слова» и «поучения», пелись величавые песнопения. В его архитектуре, стенной живописи и иконах воплощались представления о строении мира, его истории и его будущем. Самый внешний облик «украшенных» церковных зданий, с которыми не могли соперничать даже княжеские дворцы, производил особенное впечатление на простолюдинов.

Первые русские церкви были в большинстве деревянные и не сохранились до нашего времени, как, впрочем, не сохранилась и грандиозная каменная церковь святой Богородицы, построенная князем Владимиром Святославичем в 989–996 гг. и названная Десятинной (князь выделил десятую часть своих доходов на ее содержание). Правда, проведенные археологами раскопки и некоторые письменные источники позволяют нам судить об облике Десятинной церкви, имевшей три нефа с апсидами на востоке, обходную галерею и, вероятно, многоглавие. Внутри она была украшена фресками.

Древнейшим «свидетелем» тех времен и крупнейшим художественным памятником Киевской Руси является Софийский собор, построенный сыном Владимира Ярославом Мудрым (1037 г. – конец XI в.). Киевская София – величественное пятинефное сооружение крестово-купольной системы, ограниченное на востоке пятью апсидами и увенчанное тринадцатью куполами (снаружи перестроено в XVII в. в стиле украинского барокко). Огромный двенадцатиоконный барабан заливал светом центральное пространство храма. Четыре главы освещали алтарь , восемь – обширнейшие хоры («восходние полати», на которых во время богослужения находился князь со своими приближенными), занимавшие всю западную часть здания. Столь развитых хор мы не встречаем в византийских храмах. Собор был окружен одноэтажной открытой галереей. Позднее первоначальная галерея была надстроена и слилась с основным массивом церкви, а вокруг нее была выстроена новая одноэтажная галерея с лестничными башнями. Так сформировался архитектурный облик киевского Софийского собора, отличающийся ясностью и логичностью художественного замысла. Собор представляет собой как бы величественную пирамиду, мерный шаг ступеней которой последовательно и неуклонно восходит к центральной точке – блистающему позолотой главному куполу. Внешний вид собора был праздничным и нарядным. Как и все каменные постройки этого периода, он был сооружен из плоского кирпича – плинфы с применением в кладке «утопленных» рядов, покрывавшихся розоватой цемянкой. Так возникала характерная для плинфяных зданий нарядная двухцветность.

Ступенчато-пирамидальный архитектурный облик Софии и ее многоглавие отличают этот храм от однотипных византийских церквей и вводят его, как можно полагать, в русло традиции местного деревянного зодчества, повлиявшего и на Десятинную церковь. Тринадцатиглавой была первая деревянная София в Новгороде. В интерьере Софии Киевской в полную меру реализовалась идея средневекового синтеза искусств. Перед глазами вошедшего сменялись разнообразные живописные перспективы, которые влекли его к центру – в подкупольное пространство. Весь интерьер собора блистал великолепием отделки. Полы были покрыты мозаичной смальтой, инкрустированной в плиты из красного шифера или уложенной в связующий раствор. Алтарь (полностью открытый в те времена глазам собравшихся, так как перед ним находилась лишь низкая мраморная преграда, а не высокий иконостас, появившийся в более позднее время), центральный купол, восточные столбы, паруса и подпружные арки были украшены драгоценной мозаикой, а остальные части стен – многоцветной фресковой росписью. Из всех этих компонентов складывался общий художественный облик Киевской Софии – храма, создание которого его современник митрополит Илларион считал важнейшей заслугой Ярослава Мудрого: «Яко церкви дивна и славна всем окружным странам, якоже ина не обрящется в всемь полунощии земнем, от встока до запада».

Киевская София осталась не только непревзойденным архитектурным шедевром, но и оказала значительное влияние на другие выдающиеся произведения древнерусского каменного зодчества: Софийские соборы Полоцка и Новгорода.

При Ярославе больших успехов достигло не только культовое, но и гражданское зодчество (возникшее еще в дохристианский период; каменный княжеский терем упоминается в летописи под 945 г.), что было связано в первую очередь с продолжавшимся бурным ростом Киева, которому давно стало тесно в старых границах. Поэтому Ярослав «заложи» новый «город великий, у него же града суть Златая врата». Золотые ворота Киева, названные так в подражание константинопольским, являются единственным частично уцелевшим памятником светского киевского зодчества эпохи Ярослава (ок. 1037). Они представляли собой опирающуюся на мощные пилоны громадную арку, увенчанную надвратной церковью Благовещения. Вместе с тем Золотые ворота наряду с другими башнями крепостной стены ярославова Киева выполняли роль важного оборонительного узла.

Во второй половине XI в., при Ярославичах, в киевской архитектуре намечаются и развиваются новые элементы. Христианство завоевывает все более прочные позиции. Усиливается влияние христианского аскетизма , почти неизвестного при Владимире и Ярославе. Выразителем этих новых веяний в зодчестве выступает Успенский собор Киево-Печерского монастыря (во время Великой Отечественной войны разрушен фашистами и находится в руинах). Он был построен князем Святославом Ярославичем в 1073–1078 гг. и представлял собой обширный и высокий трехнефный храм, увенчанный единственным куполом. Мощные и строгие пилоны членили внутреннее пространство. Свет из барабана и стенных окон равномерно освещал центральный куб здания. Интерьер в целом стал гораздо строже по сравнению с интерьерами ранних киевских храмов. Архитектурный облик собора был типичен для монастырского зодчества второй половины XI в. По этому же типу шестистолпного одноглавого трехнефного храма были построены более ранняя церковь Михайловского (Дмитриевского) монастыря (середина XI в.), собор Выдубицкого монастыря (1070–1088) и ряд более поздних соборов в других княжествах.

Среди соседних с Киевом городов самым крупным культурным центром являлся Чернигов, принадлежавший в первой трети XI в. воинственному брату Ярослава Мудрого – Мстиславу Тмутараканскому. Он построил здесь детинец с княжеским дворцом и заложил Спасо-Преображенский собор, в котором и был погребен (1036). Главный храм Чернигова, достроенный Ярославом Мудрым, по своему плану был близок к киевской Десятинной церкви. Огромное трехнефное здание с тремя апсидами на востоке отличалось спокойным и внушительным строем каменных масс.

XI век – время расцвета искусства и на далеких берегах Волхова – в Великом Новгороде. Второй по значению город Киевской державы, постоянный политический соперник столицы, Новгород в XI в. был резиденцией наследников киевского престола, часто проявлявших «непокорство» по отношению к киевским князьям.

("2") Древнейший памятник новгородской архитектуры, символ всей новгородской культуры и государственности – Софийский собор, построенный князем Владимиром Ярославичем в 1045–1050 гг. в центре новгородского детинца. Около этого храма собиралось вече, вершились государственные и церковные дела. «Кде святая София, ту и Новъгород!» – в этой чеканной формуле отразилось все огромное значение Софийского храма для общественной жизни города.

В плане София представляет собой громадное пятинефное здание с мощной центральной и небольшими боковыми апсидами и поясом галерей. Архитектурный облик храма отличается по-новгородски лаконичной выразительностью. Стены выложены в основном из грубо отесанных, неправильной формы камней, и лишь своды и арки – из плинфы. Собор увенчивало торжественное пятиглавие с хорошо выделенным центральным барабаном. Вокруг основного массива храма шли двухэтажные галереи с приделами. К юго-западному углу была пристроена лестничная башня, также увенчанная куполом. Таким был первоначальный облик новгородской Софии. Многочисленные позднейшие переделки, заштукатуренные стены не смогли исказить ее эпический образ, значительно отличающийся от образа киевской Софии.

В новгородской архитектуре начала XII в. прежде всего, выделяются такие монументальные сооружения как церковь Николы на Ярославовом дворище (1113) и соборные храмы Антониева (1117) и Юрьева (1119) монастырей. В летописной записи о сооружении Георгиевского собора Юрьева монастыря названо имя зодчего («А мастер трудился Петр»).

Главное достоинство архитектуры Георгиевского храма – в необыкновенной цельности художественного образа. Не менее ярко, чем в Софии, но несколько иными гранями отсвечивает в нем новгородский эстетический идеал. Зодчий Петр выполнял здесь заказ последних (перед образованием феодальной республики) новгородских князей Мстислава и Всеволода, которые, будучи вынуждены уступить детинец епископу, стремились возводить архитектурные сооружения, способные соперничать с признанной святыней Новгорода. Но мастер сумел подняться выше княжеского тщеславия, создав памятник общерусского значения. Суровым и величественным колоссом возвышается Георгиевский собор среди спокойной русской равнины. Эпической силой веет от его монолитных фасадов. Плоские лопатки, завершающиеся мягкими полукружиями, узкие щели окон и двухуступчатых ниш образуют простой и выразительный узор, как бы увеличивающий высотность архитектурной композиции. Необычное для тех времен асимметричное завершение верха, отмеченное современниками («а мастер делал Петр церковь о трех верхах»), не только вводило в конструкцию динамический элемент, но и создавало многогранный художественный образ. С западного фасада он открывался зрителю в торжественной и нарядной неподвижности. Цельность западной стены, поглотившей башенную конструкцию, и вынос почти к самой кромке фасада двух стройных, увенчанных высокими играли решающую роль. Значительная удаленность центрального купола скрадывала его несимметричное положение по отношению к боковым. На севере и юге асимметричность, напротив, прежде всего бросалась в глаза, поражая зрителя именно возможностью «движения» этих, казалось бы, незыблемых циклопических масс.

Первые монументальные постройки Киевской Руси осуществлялись под руководством греческих зодчих, которые принесли с собой высокие профессиональные навыки и готовые архитектурные формы. Однако в новой культурной среде они возводили здания со все более ярко выраженными чертами русского национального искусства. Последние умножались и закреплялись в самостоятельных опытах первых поколений русских зодчих. Таким образом, в киевскую эпоху закладывался фундамент русской архитектурной школы, ставшей базой для будущих школ древнерусских княжеств.

Живопись Киевской Руси

Путь, пройденный зодчеством, был характерен и для изобразительного искусства, представленного в XI в. прежде всего прекрасными образцами монументальной живописи. Самым импозантным и притягательным, самым трудоемким и сложным ее видом была мозаика. Прибывшие в Киев артели греческих художников организовали здесь мастерские по производству смальты и с помощью своих русских учеников украсили мозаичными изображениями ряд киевских храмов, в первую очередь Софийский собор.

Мозаики покрывали наиболее важную в символическом смысле и наиболее освещенную, а значит, и наиболее эффектную для такого рода живописи часть храма – алтарь, центральный купол и подкупольное пространство. В куполе Киевской Софии изображен характерный для византийской системы росписей погрудный Христос-Вседержитель в круглой «славе» в окружении четырех архангелов. В простенках между окнами – апостолы, в парусах – евангелисты. На восточных столбах центрального подкупольного квадрата – Благовещение, в конхе (т. е. на внутренней изогнутой поверхности алтарной апсиды) – Богоматерь Оранта ", ниже – Евхаристия, а под ней – фигуры святых. Таковы основные сюжеты софийских мозаик. Их композиционный комплекс призван в максимально простой и лаконичной форме раскрыть перед зрителем основные положения христианского вероучения – учения о боге как творце и судье мира, о Христе как спасителе человечества, о пути спасения для людей, о единстве небесной и земной церкви. Как видим, на живопись возлагались важнейшие идеологические функции. Иерархи церкви недаром сравнивали ее с книгой для неумеющих читать. Наглядность и эстетическая значимость живописных образов должны были оказывать действенное влияние на широкие массы населения. Один из наиболее значительных художественных образов софийских мозаик – монументальная (5,45 м) фигура Богоматери Оранты, известной под именем «Нерушимая стена». Глубокого тона синий хитон Богоматери в соседстве с пурпурным покрывалом, ярко-красными сапожками и золотым фоном образует удивительно звучное сочетание. Небывалым богатством красочной палитры привлекает симметричная Евхаристия («Причащение вином» и «Причащение хлебом»). Лики святителей отличаются остротой индивидуальных характеристик (например, Иоанн Златоуст). Трактовка формы у софийских мозаичистов плоскостная и несколько архаичная. Фигуры грузны и укороченны, жесты условны и однообразны. Но это не снижает огромного художественного значения всего цикла, ставшего ядром, вокруг которого сформировался богатейший фресковый ансамбль.

Фресковая роспись изобилует разнообразными персонажами и сюжетами (сцены из жизни Христа, Богоматери, архангела Михаила). В центральной части храма наряду с евангельскими сценами изображены групповые портреты семьи Ярослава Мудрого. Особо необходимо выделить роспись северной и южной лестничных башен, посвященную редким в средневековой живописи светским сюжетам. Здесь можно увидеть состязания на ипподроме, выступления музыкантов и скоморохов, борьбу ряженых, сцены охоты – уголок реальной жизни средневековья, приоткрытый талантливым художником.

В целом декоративный живописный ансамбль киевской Софии отличается удивительной цельностью и масштабностью замысла. «Мозаики и фрески Софийского храма по своей суровой торжественности и величавости, по своему монументальному размаху не имеют себе равных во всей истории древнерусской живописи». Если фреске в древнерусском искусстве предстоял долгий путь развития, то мозаика пережила лишь кратковременный расцвет. Последним памятником мозаичного искусства стал цикл Михайловского Златоверхого монастыря в Киеве (ок. 1112), сохранившийся в виде многочисленных снятых со стен фрагментов («Евхаристия», «Дмитрий Солунский» и др.). В них усилилось линейное, графическое начало, появилась большая свобода и живописность композиционного построения, удлинились пропорции, усилилась индивидуальность характеристик персонажей. Подобно своим софийским коллегам , михайловские мастера происходили, по-видимому, из Византии и творили в стиле константинопольской школы с характерным для нее изяществом пропорций и тонким чувством цветовых переходов.

В Великом Новгороде в первой половине XII в. работали, видимо, приезжие из Киева и других мест, а также иноземные мастера-монументалисты, и вместе с тем закладывались основы местной изобразительной школы. Судя по всему, новгородские художники, среди которых нам известны Стефан, Микула и Радко, участвовали в росписи собора святой Софии, предпринятой в 1108 г. Живопись Стефана и его товарищей ориентирована на мозаики и фрески Киевской Софии. Фигуры величественны и абсолютно неподвижны. Жесты условны и застылы. Пропорции тяжеловаты. Письмо жесткое, с тяготением к плоскостной трактовке формы. Это, однако, не лишает образы выразительности и одухотворенной красоты.

В живописи Рождественского собора Антониева монастыря (1125) господствует совершенно иной стиль, внешне близкий к романскому и в какой-то мере балканскому и восточнохристианскому искусству. Антониевские фрески написаны в широкой, свободной манере, в которой сочная живописность сочетается с остротой линейных характеристик, обнаруживающих порой склонность художников к орнаментализа-ции формы. Структура живописи многослойна, колорит построен на контрастах, но яркость локальных цветов хорошо нивелируется и объединяется прозрачными красками верхнего красочного слоя.

Мы можем с уверенностью полагать, что в XI – первой трети XII в. было создано немало первоклассных икон. Однако ни одну из дошедших до нашего времени (за исключением, пожалуй, «Петра и Павла» и поясного «Георгия» из Новгорода) невозможно с полной определенностью отнести к «киевскому» периоду.

Киевская миниатюра

Общую картину восполняет книжная миниатюра. При этом мы можем утверждать, что именно русское творческое сознание определило художественный облик миниатюр уже старейшего из известных киевских кодексов – Остромирова евангелия, написанного в 1056–1057 гг. дьяконом Григорием для новгородского посадника Остромира. Особенно ясно это ощущается в изображениях евангелистов Марка и Луки, трактованных в плоскостной декоративной манере с графической разработкой одежд, наведенным золотом рисунком, который отграничивает локальные цвета. Такая манера делает миниатюры похожими на драгоценные изделия из перегородчатых эмалей, любимого искусства киевских «златокузнецов» того времени. Столь же оригинальны по духу и миниатюры другой роскошной киевской рукописи XI в. – Изборника Святослава (1073).

Выдающимися произведениями новгородского книжного искусства начала XII в. являются Мстиславово и Юрьевское евангелия. Первое из них, написанное по заказу сына Мономаха Мстислава до 1117 г. и окончательно оформленное в 1125 г., имеет своим образцом Остромирово евангелие. Сопоставление миниатюр показывает их большую иконографическую близость и одновременно разность стилистических манер. Художник Мстиславова евангелия тяготеет к крупным формам и живописному письму новгородских икон и фресок, известных нам по более позднему периоду. Наряду с этим он проявляет большую склонность к яркости и пестроте, покрывая разнообразными орнаментами все доступные плоскости – архитектурные кулисы, мебель и даже нимбы. Совсем иной художественный облик имеет Юрьевское евангелие (1119–1128), написанное для игумена Юрьева монастыря Кириака. Оно демонстрирует высокую графическую культуру мастера, умеющего создать средствами одноцветного киноварного рисунка цельную и законченную орнаментальную композицию.

Скульптура и прикладное искусство

В убранстве киевских дворцов и храмов видное место принадлежало когда-то скульптуре, точнее, барельефной резьбе по камню. К сожалению, от былого богатства киевской каменной резьбы до нашего времени дошло лишь несколько шиферных плит с затейливым растительным орнаментом и сюжетными композициями, а также мраморный саркофаг Ярослава Мудрого. Наибольший интерес представляют барельефы на плитах из красного шифера, две из которых относятся к убранству Успенской церкви Киево-Печерского монастыря или какого-то дворцового сооружения, а две других происходят, видимо, из собора Дмитриевского монастыря, построенного князем Изяславом Ярославичем в 1062 г. На первых изображены библейские сцены или сюжеты античной мифологии (в частности, Самсон или Геракл, борющийся со львом), на вторых – святые воины на конях, среди которых патроны Изяслава и его отца Дмитрий Солунский и Георгий. Эти произведения созданы, вероятно, местными киевскими мастерами, о чем свидетельствуют их своеобразная техника (высокий, но плоский рельеф, заставляющий вспомнить резьбу по дереву) и особенности трактовки художественного образа.

Как ни мало мы знаем о раннекиевской скульптуре, необходимо отметить, что она сыграла свою роль в становлении национальных традиций каменной резьбы, получивших блистательное развитие в искусстве Владимиро-Суздальской и Галицкой земли.

Расцвет молодой русской культуры и искусства в эпоху Киевской державы был удивительно бурным и одновременно органичным. Грандиозности киевских, черниговских и новгородских храмов, царственному блеску мозаик и торжественному великолепию икон отвечали не менее весомые достижения ювелиров, литейщиков, мастеров мелкой пластики и книжного дела. Быт феодальной знати украшали выдающиеся произведения художественного ремесла: написанные каллиграфическим уставом и иллюминированные заставками и инициалами растительно-геометрического стиля книги, порой в роскошных драгоценных окладах, резные каменные образки, разнообразнейшие изделия златокузнецов (подвески, диадемы, браслеты, наборные пояса, парадное оружие). Княжеские дворцы и храмы были наполнены золотой и серебряной посудой, покрытой гравировкой, чеканкой или чернью, произведениями ажурного литья. Большой высоты достигло в Киевской Руси искусство перегородчатой эмали, сложнейшая техника которой была утрачена, когда южнорусские города пали под натиском монголов.

("3")
Выводы

Искусство Киевской Руси было первым и определяющим этапом в многовековой истории древнерусского искусства. Переплавив, растворив в себе разнообразные художественные влияния – византийское, южнославянское, в какой-то мере романское, Киевская Русь создала такую систему общерусских художественных ценностей, которая на века наметила пути развития искусства отдельных земель и княжеств. Недаром впоследствии суздальские и галицкие, тверские и московские князья будут считать делом государственной важности следование киевским традициям в различных областях культуры.

Если Киев называли матерью русских городов, то киевское искусство можно назвать матерью древнерусского искусства.

В отличие от античной мифологии, хорошо известной по художественной литературе и произведениям искусства, а также мифологий стран Востока, тексты мифов славян не дошли до нашего времени, поскольку в ту далекую пору, когда создавались мифы, они еще не знали письменности.

В V - VII веках после Великого переселения народов, славяне заняли территории Центральной и Восточной Европы от Эльбы (Лабы) до Днепра и Волги, от южных берегов Балтийского моря до севера Балканского полуострова. Шли века, и славяне все более отделялись друг от друга, образовав три современные ветви самой многочисленной семьи родственных народов Европы. Восточные славяне - это белорусы, русские, украинцы; западные - поляки, словаки и чехи (балтийские славяне были ассимилированы соседями-германцами в XII веке); южные - болгары, македонцы, сербы, словенцы, хорваты, боснийцы. Несмотря на разделение славян, их мифологии и поныне сохранили многие общие черты. Так, у всех славян известен миф о поединке бога грозы с его демоническим противником и о победе громовержца; всем славянским традициям знаком древний обычай в конце зимы сжигать чучело - воплощение мрачных злых сил или хоронить мифическое существо вроде Масленицы и Ярилы у русских и белорусов, и Германа - у болгар.

Славянская мифология и религия славян слагалась из обоготворения сил природы и культа предков. Единым высшим богом, "творцом молнии", каким был у индусов Индра, у греков Зевс, у римлян Юпитер, у германцев Тор, у литовцев Перкунас - у славян был Перун . Понятие о боге-громовнике сливалось у славян с понятием неба вообще (именно - движущегося, облачного неба), олицетворение которого некоторые ученые видят в Свароге . Другие вышние боги считались сыновьями Сварога - Сварожичами ; такими богами были солнце и огонь. Солнце обоготворялось под названием Даждьбога , а также Хорса . Брат Сварога, самый таинственный бог и хранитель стад Велес первоначально также был солнечным богом. Все эти названия вышнего бога очень древние и употреблялись всеми славянами. Общеславянские представления о высшем боге получили у отдельных славянских племен дальнейшую разработку, новые, более определенные и более причудливые формы.

Так, у западных славян высшим богом считался Святовит , и ему соответствовал Триглав - трехголовый идол, которому поклонялись в Щетине (Штеттине) и Волине. В городе Ретре тот же вышний бог, сын Сварога, носил название Радегоста , а в чешских и польских преданиях он фигурирует под именем Крока или Крака. Уже древние писатели предполагали, что имя Святовита явилось вследствие смешения языческого бога с христианским святым Витом; название Радегоста было тоже, как предполагают, перенесено на бога с имени города, а город получил это имя от одного из своих князей. Крак, по сказанию Козьмы Пражского, был мудрый и справедливый судья и правитель народа. Каковы бы ни были эти догадки, несомненно, что все перечисленные имена означали одного и того же вышнего бога и что все они явились позднее. Дошедшие до нас смутные свидетельства о славянских богах, находящие разъяснение в народных сказках и песнях, сводятся к борьбе светлых и темных сил природы, плодородия с бесплодием, лета с зимою, света с тьмою, жизни со смертью, Белбога с Чернобогом. С этими представлениями переплетались воззрения на загробную жизнь и культ предков. Души усопших обитали в какой-то отдаленной стране на конце света, там, где заходит солнце; страна эта называлась у славян навьем, вырием, ирием, раем, пеклом. В эту страну надо снаряжать покойника, как в далекий путь, что достигается надлежащим погребением. До совершения похоронного обряда душа скитается на земле; у южных славян душа в этом состоянии носит название видогоня. Душа обречена на вечное скитание на земле, если правильного обряда не было выполнено; так, души девушек или детей, утонувших в воде, становятся русалками , мавками , вилами . Чтобы облегчить покойному путешествие в царство мертвых, славяне прибегали к сожжению: огонь погребального костра вмиг отделял душу от тела и отправлял ее в райские жилища. В этом огне П. Н. Милюков усматривает связь между двумя самостоятельно возникшими системами религиозных представлений: обоготворением сил природы и культом предков. С одной стороны, огонь был проявлением на земле небесного солнечного бога, посланником небесных богов; с другой стороны, он способствовал очищению души покойника и таким образом сам превратился в символ души предка, которая под именем Родa , Чура , домового становилась домашним божеством, охранителем семьи и рода. На очаге оба эти значения огня слились в одно нераздельное целое; на нем одинаково чествовались стихийный небесный бог и родовое божество семейной общины. Это двойственное значение огня находит наиболее яркое подтверждение в поверье западных славян о домашнем существе (чешское название его Křet, словен. Skrat), которое под видом огненного змея прилетает через трубу и приносит хозяину всякого хлеба и других плодов земных, а иногда и разные сокровища. В Тульской губернии существует поверье, что со дня Крещенья (зимний солнцеворот) появляется огненный змей (солнце), навещающий красных девушек (землю). К тому времени, когда среди славян стало распространяться христианство, славянская мифология не создала еще таких отчетливых представлений о богах, к каким пришли, например, греки: славянские боги продолжали сливаться со стихиями, которые они олицетворяли, и не имели еще ясных антропоморфических черт. Равным образом и культ предков у славян не вылился еще в такие отчетливые, законченные формы и не имел таких строгих юридических последствий, как у греков и римлян.

Религиозные воззрения славян сводятся к тем древнейшим слоям религиозных верований, которые составляют общее достояние народов арийского племени: они сложились до начала истории славян как отдельной племенной группы и дальше почти не подвинулись. Соответственно этому у них не было выработано строгих форм культа, не было и особого жреческого сословия. Только у балтийских славян мы находим прочную религиозную организацию: кумиры, для которых воздвигались храмы, жрецов, совершавших богослужение по известному чину, с известными обрядами, имевших иерархическое устройство и с течением времени приобретших значение первенствующей касты. У прочих славянских племен не было ни общественных кумиров, ни храмов, ни жрецов; жертвы родовым и небесным богам приносили представители родовых союзов. Русские славяне лишь под влиянием варягов пришли к мысли изображать своих богов в истуканах. Первые истуканы поставлены были Владимиром, князем Киевским, на холме Перуну, Хорсу, Даждьбогу, а в Новгороде, Добрынею - Перуну над Волховом. При Владимире впервые появляются на Руси и храмы, вероятно, им же сооруженные, в которых он, по словам саги об Олаве Тригвесоне, сам приносил жертвы. Но при том же Владимире введено в России христианство, которое положило конец развитию славянского культа, хотя и долго еще не было в состоянии вытеснить остатки языческих верований. По принятии христианства народное сознание славян смешало новую веру со старою, частью слило своих богов с христианскими святыми, частью низвело их в положение "бесов", частью сохранило верность своим родовым богам. Козьма Пражский († 1125 г.) рассказывает: "и доселе между многими из поселян, точно между язычниками, иной чтит источники или огни, иной обожает леса или деревья, либо каменья, иной приносит жертвы горам или холмам, иной кланяется идолам, глухим и немым, которые сам себе сделал, моля, чтобы они правили домом его и им самим". Под этими идолами Козьма разумеет, очевидно, домашних богов, которые у чехов назывались скритками и шетками , у русских - домовыми и т. д.; чешский домовой Křet изображался у чехов в виде маленьких бронзовых статуэток, величиною с палец, отчего он и назывался Paleček (мальчик с пальчик).

Наиболее интересным отражением славянской мифологии является приурочение языческих верований к христианским праздникам. Подобно другим арийским народам, славяне представляли себе весь круговорот времен года в виде непрерывной борьбы и поочередной победы светлых и темных сил природы. Исходной точкой этого круговорота было наступление нового года - рождение нового солнца. Языческое содержание этого праздника славяне влили в празднование Рождества Христова, и самое празднование святок получило у них греко-римское название коляды . Обряды, которыми славяне-язычники встречали наступление весны и летний солнцеворот, также в большей или меньшей степени приурочены были к христианским праздникам: таковы руcaлии, семик, купало. При языческом характере праздников название праздника превращалось в название божества, в честь которого некогда он совершался. Таким образом явились другие славянские боги вроде Ярилы, Костромы и т. п., число которых, вероятно, увеличилось благодаря недалёкому обличительному усердию христианских миссионеров, не вдумывавшихся в общую религиозную мысль славян и видевших во всяком названии особого бога.

Своеобразие славянской мифологии, которая, как и всякая иная, отражала мировоззрение ее создателей, заключается в том, что их жизнь была непосредственно связана с миром низших духов, обитающих повсеместно. Некоторым из них приписывались ум, сила, доброжелательность, иным - хитрость, злоба и коварство. Древние полагали, что все эти существа - берегини, вилы, водяные, полевики и т. п., постоянно вмешиваются в их жизнь и сопровождают человека со дня появления на свет и до самой смерти.

Славяне верили, что добрые и злые духи рядом с ними, что они помогают собрать обильный урожай и приносят болезни, сулят счастливую семейную жизнь, порядок в доме и наказывают за неблаговидные поступки. Богов, которых было сравнительно немного и которые управляли природными явлениями и стихиями - грозой, огнем, дождями, славяне боялись и почитали, стараясь умилостивить молитвами и жертвоприношениями. Поскольку собственно славянские тексты и изображения богов и духов не сохранились из-за того, что христианизация прервала языческую традицию, главным источником сведений являются средневековые хроники, поучения против язычества, летописи, археологические раскопки, фольклорные и этнографические собрания. Сведения о богах западных славян весьма скудны, это, например, "История Польши" Яна Длугоша (1415 - 1480), в которой дан список божеств и их соответствия из римской мифологии: Ныя - Плутон, Девана - Венера, Маржана - Церера.

Чешские и словацкие данные о богах, как полагают многие ученые, нуждаются в критическом отношении. Мало известно и о мифологии южных славян. Рано попав в сферу влияния Византии и иных могущественных цивилизаций Средиземноморья, прежде других славян приняв христианство, они во многом утратили сведения о былом составе своего пантеона. Наиболее полно сохранилась мифология восточных славян. Ранние сведения о ней мы находим в "Повести временных лет" (XII в.), которая сообщает, что князь Владимир Святой (? - 1015) стремился создать общегосударственный языческий пантеон. Однако принятие им христианства в 988 г. повлекло за собой уничтожение идолов так называемого Владимирова пантеона (их торжественно сбросили в Днепр), а также запрет язычества и его обрядов. Старые боги стали отождествляться с христианскими святыми: Перун превратился в святого Илью, Велес - в святого Власия, Ярила - в святого Георгия. Однако мифологические представления наших предков продолжают жить в народных традициях, праздниках, верованиях и обрядах, а также в песнях, сказках, заговорах и приметах. Древние мифологические персонажи вроде леших, русалок, водяных, домовых и чертей ярко запечатлелись в речи, пословицах и поговорках.

Развиваясь, славянская мифология прошла через три этапа - духов, божеств природы и богов-кумиров (идолов). Славяне почитали богов жизни и смерти (Жива и Морана), плодородия и растительного царства, небесных светил и огня, неба и войны; олицетворялись не только солнце или вода, но и многочисленные домовые и лесные духи; поклонение и преклонение выражалось в принесении им кровных и бескровных жертв.

В XIX веке русские ученые стали исследовать русские мифы, сказания и легенды, понимая их научную ценность и важность сохранения их для последующих поколений. Ключевыми для нового осознания славянской мифологии стали труды Ф. И. Буслаева, А. А. Потебни, И. П. Сахарова, такие конкретные работы, как трехтомное исследование А. Н. Афанасьева "Поэтические воззрения славян на природу", "Мифы славянского язычества" и "Краткий очерк русской мифологии" Д. О. Шеппинга, "Божества древних славян" А. С. Фаминцына.

Первой возникла мифологическая школа, в основе которой лежит сравнительно-исторический метод изучения, установление органической связи языка, народной поэзии и народной мифологии, принцип коллективной природы творчества. Создателем этой школы по праву считается Федор Иванович Буслаев (1818-1897).

"В древнейший период языка, - говорит Буслаев, - слово как выражение преданий и обрядов, событий и предметов понималось в теснейшей связи с тем, что оно выражает: "названием запечатлевалось верование или событие, и из названия вновь возникали сказание или миф". Особая "эпическая обрядность" в повторении обычных выражений приводила к тому, что сказанное однажды о каком-либо предмете казалось столь удачным, что уже не нуждалось в дальнейшем видоизменении. Язык становился, таким образом, "верным орудием предания". Метод, первоначально связанный со сравнением языков, установлением общих форм слов и возведением их к языку индоевропейских народов, впервые в русской пауке был перенесен Буслаевым в фольклористику и применен для изучения мифологических преданий славян.

Поэтическое воодушевление принадлежало всем и каждому, как пословица, как юридическое изречение. Поэтом был целый народ. Отдельные же лица были не поэты, а певцы или рассказчики, они умели только вернее и ловчее рассказывать или петь то, что известно было всякому. Власть традиции господствовала безраздельно над эпическим певцом, не позволяя ему выделяться из коллектива. Не зная законов природы, ни физической, ни нравственной, эпическая поэзия ту и другую представляла в нераздельной совокупности, выражавшейся в многочисленных уподоблениях и метафорах. Героический эпос является лишь дальнейшим развитием первобытного мифологического сказания. Теогонический эпос сменяется героическим на той стадии развития эпической поэзии, когда к чистому мифу стали присоединяться сказания о делах людей. В это время из мифа вырастает былинный эпос, из которого впоследствии выделилась и сказка. Народ сохраняет свои эпические предания не только в былинах и сказках, но и в отдельных изречениях, кратких заговорах, пословицах, поговорках, клятвах, загадках, в приметах и суевериях.

Таковы основные положения мифологической теории Буслаева, которая в 60-70-е годы XIX века постепенно перерастает в школу сравнительной мифологии и теории заимствования.

Теория сравнительной мифологии была разработана Александром Николаевичем Афанасьевым (1826-1871), Орестом Федоровичем Миллером (1833-1889) и Александром Александровичем Котляревским (1837-1881). В центре их внимания была проблема происхождения мифа в самом процессе его создания. Большая часть мифов, по этой теории, восходит к древнейшему племени ариев. Выделяясь из этого общего праплемени, народы разносили его сказания по всему миру, поэтому сказания "Голубиной книги" почти полностью совпадают с песнями древнескандинавской "Старшей Эдды" и древнейшими мифами индусов.

Сравнительный метод, по Афанасьеву, "дает средства восстановить первоначальную форму преданий".

Особое значение для понимания славянской мифологии имеют былины (термин этот был введен в обиход И.П. Сахаровым; до этого эпические песни назывались старинами).

Русские богатырские былины могут быть поставлены в ряд с героическими мифами в других мифологических системах с тою разницей, что былины в значительной мере историчны, повествуют о событиях XI-XVI веков. Герои былин - Илья Муромец, Вольга, Микула Селянинович, Василий Буслаев и другие воспринимаются не только как личности, имеющие отношение к определенной исторической эпохе, но и прежде всего - как защитники, родоначальники, именно эпические герои. Отсюда - их единство с природой и волшебная сила, их непобедимость (практически нет былин о гибели богатырей или о поигранных ими сражениях). Изначально существуя в устном варианте, как творчество певцов-сказителей, былины, безусловно, претерпели немалые изменения. Есть основания полагать, что некогда они существовали в более мифологизированной форме.

Славянская мифология характерна тем, что она - всеобъемлюща и представляет собою не отдельную область народного представления о мире и мироздании (как фантазия или религия), а находит воплощение даже в быту - будь то обряды, ритуалы, культы или земледельческий календарь, сохранившаяся демонология (от домовых, ведьм и леших до банников и русалок) или забытое отождествление (например, языческого Перуна с христианским святым Ильей). Поэтому, практически уничтоженная на уровне текстов до XI века, она продолжает жить в образах, символике, ритуалах и в самом языке.

See more at: http://www.zhivulegko.ru/interesting/religiya/mifologiya_drevnikh_slavyan/#sthash.GITNff9d.dpuf Древнерусское искусство включает в себя несколько эпох: от времен правления Ярослава Мудрого и до времен царствования Петра. Его истоки тесно связаны с разнообразными традициями восточнославянских племен, в которых оружие, убранство и одежда обязательно должны быть украшены орнаментами, а статуэтки наделялись магическими свойствами и олицетворяли всевозможные силы природы. Искусство Древней Руси: архитектура В этот период большое внимание уделяется строительству монументальных грандиозных сооружений из таких материалов, как камень и дерево. Возводят преимущественно избы, храмы, оборонительные перегородки на насыпных валах, мосты через реки, мостовые, гридницы, хоромы знати и терема. Строения должны быть колоритно расписаны, иметь затейливые кровли и быть украшены резными узорами. Искусство Древней Руси выводит на совершенно новый этап храмовое строительство. Благодаря византийским зодчим, церкви начинают строить, используя крестовокупольную четырехстолпную конструкцию. Ее основная идея заключается в том, что с помощью колонн или столбов помещение делится на продольные части (нефы). На барабане, расположенном на центральных опорах, располагается купол, а центральное пространство как бы образует крест. С восточной стороны должны располагаться алтарные помещения. В 11-12 веках искусство Древней Руси характеризуется бурным ростом храмового строительства. В Киеве – художественном центре древнерусского государства - в этот период было возведено более четырехсот соборов, Золотые ворота (парадный въезд в город) и около восьми рынков. Главное культовое здание этого времени – Софийский собор. Он увенчан двенадцатью куполами, украшен фресками, мозаикой, отделан майоликой, резным и полированным камнем. Каменные соборы были также построены в Чернигове (Спасо-Преображенский), Полоцке и Новгороде (Софийский). Изобразительное искусство Древней Руси Появление христианства привнесло в живопись несколько иное содержание. Строгость византийского искусства явно противоречила привычному для славян языческому и радостному восприятию мира. Под кистью древнерусских художников аскетичная манера живописи Византии превращается в символичные творения, близкие славянской натуре. Иконы пишут преимущественно на дереве. Искусство Древней Руси характеризуется развитием фресковой живописи и мозаики. В этой области наблюдаются попытки создания собственного стиля. Новгородская школа в своих работах использовала яркость и большую контрастность цвета. Образцы изобразительно искусство киевской школы отличает более нежная палитра. Фигуры на мозаиках и фресках отражают определенный сюжет, они неподвижны и фронтальны, а размер олицетворяет важность их смысловой нагрузки. Прикладное искусство Древней Руси Здесь нашли отражение образы древней языческой мифологии. Деревянная утварь, резные корабли, мебель, ювелирные изделия и ткани, расшитые золотом, насквозь пронизаны символическими образами. Обнаруженные в кладах вещи украшены рисунками животных. Женские украшения с разнообразными символическими изображениями имели непосредственное ритуальное значение. Серебряные височные подвески в виде звезды, золотые цепочки, монисто из медальонов, бус, крестиков, усыпанное зернью с тончайшей сканью, серебряные широкие браслеты и перстни из драгоценных металлов с изображением головы льва – это придавало праздничному женскому одеянию богатство и многоцветность. Высокого уровня достигла мелка пластики и лицевое шитье. Изделия с использованием этих техник создавались главным образом в монастырях и мастерских при дворе Великого Князя. Шитье выполнялось разноцветными шелками, преимущественно гладью. Вышивальщицы создали множество уникальных произведений ДПИ (декоративно-прикладного искусства), не уступающих живописным полотнам. - Читайте подробнее на FB.ru: http://fb.ru/article/37596/iskusstvo-drevney-rusi

Считается, что славянские народы принадлежат к древнему индоевропейскому единству, которое включает в себя такие народы как германские, балтийские, романские, греческие, иранские, индийские или арийские занимавшие всю территорию от Индийского океана до Атлантического и от Ледовитого океана до Средиземного моря. Центром этого массива была территория нынешней Малой Азии. Примерно 4000 – 3500 лет назад произошло отделение праславянских племён от родственных им индоевропейских, и расселение их на север.

Большим толчком к развитию славянской культуры послужило открытие на рубеже I тысячелетия до н.э. плужного земледелия. Это позволило древним славянам перейти к систематическому экспорту хлеба через Чёрное море в Грецию. Также немаловажную роль в этом процессе сыграло открытие железа, залежами которого изобиловала праславянская родина.

В Древней Руси для обозначения разных видов прикладного искусства существовало чудесное слово - узорочье.

Древние славяне на своем историческом пути соприкасались со скифами и сарматами, с предками литовцев, латышей, заходившими ранее далеко на юг, и с финно-угорскими племенами лесного северо-востока. В процессе ассимиляции славяне восприняли многое из фольклора и изобразительного искусства славянизируемых соседей северо-запада и северо-востока.

Наиболее распространенными видами декоративно-прикладного искусства дохристианской Руси были резьба по дереву и кости.

Художественная обработка дерева была известна еще в VIII-IX вв. В России, богатой лесами, дерево всегда любили и применяли многие поколения мастеров народных промыслов. Резьба - это художественная обработка дерева вырезанием и росписью с изображениями, созданными средствами живописи.

Обработка кости - это один из старейших видов народного декоративного искусства. В глубокой древности коренные жители Сибири, средней части России из кости изготовляли различные изделия: ножи, наконечники для гарпунов, амулеты. У мастеров Древней Руси резьба по кости была распространена еще в IХ веке. Письменные источники свидетельствуют о высоком качестве косторезного русского мастерства. Резьбу называли «резьбой руссов».

Крещение Руси в 988 году стало поворотным пунктом в истории и культуре восточнославянских племен. Вместе с новой религией они восприняли от Византии письменность, книжную культуру, навыки каменного строительства, каноны иконописи, некоторые жанры и образы прикладного искусства. После этого Киевская Русь пережила подъем культуры, в течение первого же столетия вышедшей на высокий европейский уровень. В течение четырех последующих столетий Киевская Русь сформировалась в хорошо управляемое демократическое городское рыночное общество. В период наивысшего расцвета в XI веке ее население достигло 7-8 млн. человек, включая такие развитые городские центры, как Киев, Новгород и Смоленск. Это было самое большое и населенное государство Европы.

1. История русской культуры IX-XX веков. / Л.В.Кошман, Е.К.Сысоева, М.Р.Зенина, В.С.Шульгин. – М.: Акцепт, 2006.

" Не хвалитесь, своей силою, поезжая на Брань, а хвалитесь с Поля Брани". Бог Перун

Воинами были все мужчины

На войну славяне шли обычно пешими, в кольчуге, голову покрывал шлем, у левого бедра находился тяжелый щит, за спиной — лук и колчан со стрелами, пропитанными ядом; кроме того, они были вооружены обоюдоострым мечом, секирой, копьём и бердышом. С течением времени славяне ввели в военную практику и конницу. Личная дружина князя у всех славян была конной.

Постоянного войска у славян не было. В случае военной необходимости в поход выступали все мужчины, способные носить оружие, а детей и жен с пожитками они укрывали в лесах.
По свидетельству византийского историка Прокопия, склавины и анты отличались очень высоким ростом и огромной силой. Издревле летописцы отмечали у склавин и антов ловкость, выносливость, гостеприимство и любовь к свободе.
Особенностью развития славянских племён являлось отсутствие у них долгового рабства; рабами были только военнопленные, да и те имели возможность выкупиться или стать равноправными членами общины.

По сообщению Прокопия, «эти племена, склавин и антов, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве, и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим». Вече (собрание рода или племени) было высшим органом власти. Делами ведал старший в роде (староста, господарь).

Древние источники отмечали силу, выносливость, хитрость и храбрость славянских воинов, которые к тому же владели искусством маскировки. Прокопий писал, что воины-славяне «привыкли прятаться даже за маленькими камнями или за первым встречным кустом и ловить неприятелей. Это они не раз проделывали у реки Истр».
Маврикий сообщал об искусстве славян скрываться в воде: «Мужественно выдерживают они пребывание в воде, так что часто некоторые из числа остающихся дома, будучи застигнуты внезапным нападением, погружаются в пучину вод. При этом они держат во рту специально изготовленные, большие, выдолбленные внутри камыши, доходящие до поверхности воды, а сами, лежа навзничь на дне (реки), дышат с их помощью; и это они могут проделывать в течение многих часов, так что совершенно нельзя догадаться об их (присутствии)».

Во время сражений славяне широко применяли внезапные нападения на противника. «Сражаться со своими врагами, — писал Маврикий, — они любят в местах, поросших густым лесом, в теснинах, на обрывах; с выгодой для себя пользуются (засадами), внезапными атаками, хитростями, и днём и ночью, изобретая много (разнообразных) способов.
Маврикий рассказывал, что в искусстве форсирования рек славяне превосходили «всех людей». Они быстро изготавливали лодки и на них перебрасывали на другой берег крупные отряды войска.

Славянские воины храбро сражались, следуя решениям, принятым на собрании племени. Готовясь к отражению надвигающейся агрессии, они давали клятву: стоять насмерть за отца и брата, за жизнь своих сородичей.

Плен у славян считался величайшим позором. Слово чести ценилось очень высоко, оно обязывало воинов в любых условиях быть верными ратному побратимству — наиболее древнему обычаю взаимовыручки и взаимопомощи в бою.
Князь Святослав перед битвой с греками в 971 году обратился к воинам со словами: «Нам некуда уже деться, хотим мы или не хотим — должны сражаться… Если же побежим, позор нам будет. Так не побежим же, но станем крепко, а я пойду впереди вас: если моя голова ляжет, то о своих сами позаботьтесь». Воины ответили: «Где твоя голова ляжет, там и свои головы сложим». В той жестокой сечи десять тысяч воинов Святослава одолели стотысячное войско греков.

Клятву славяне давали на щите и мече.
Воинские клятвы славян были скреплены именем бога Перуна, поскольку он был покровителем княжьим и дружинным. Находясь на чужбине, воины в честь Перуна втыкали в землю свои боевые мечи, и в этом месте становилось как бы его походное святилище.
Византийские историки отмечали, что славяне « очень высокого роста и огромной силы. Цвет волос у них очень белый и золотистый. Вступая в битву, большинство из них идёт на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают». Далее: «Они превосходные воины, потому что военное дело становится у них суровой наукой во всех мелочах. Высшее счастье в их глазах погибнуть в битве. Умереть от старости или от какого случая - это позор, унизительнее которого ничего не может быть. Взгляд у них скорее воинственный, чем свирепый».