Змей в русской сказке из мира снов. Змея - символ чего? Положительное и отрицательное значения изображения

(Продолжение статьи "Значение сна в русской сказке")

В сборнике Ивана Худякова 1860 года издания автор пишет: «Вера в языческое чудесное еще в высшей степени распространена в народе; так, например, в этом же Жолчине одна бабка на могиле только что похороненного родственника кричала, чтоб он летал к ней змеем. Это было летом нынешнего года» (с. 132, Худяков И.А. Великорусские сказки. Великорусские загадки. СПб.: Издательство «Тропа Троянова», 2001. – 479 с. – (Полное собрание русских сказок. Ранние собрания. – Т. 6).

Этой цитатой я специально начал статью, чтобы сориентировать читателя относительно понимания в русской народной традиции «змея», с которым сражаются герои русских сказок. В противном случае стереотип, выработанный системой образования относительно сказок вообще, не позволит сделать правильные выводы. Только сейчас, когда наука подтвердила существование осознанных сновидений как явления, мы можем непредвзято оценить сведения об этом явлении, сохраненные в устной традиции русским народом. И называть это язычеством нельзя. Это древние знания об устройстве мира и человека, ныне восстанавливаемые. Они вовсе не означают неверие в бога. Русский народ верил во Всевышнего и троицу, которая называлась Триглавом, и составляли ее три бога – Сварог, Перун и Велес. Впоследствии Велес был заменен на Святовита. Одной из главных тайн считалось знание о том, что три бога на самом деле представляют одного – триединого. Но гордыня никого не доводит до добра. Русские первыми стали называть соседние народы язычниками, и поплатились за это: окружающие народы объединились, создали свои религии, а русские древние верования назвали язычеством. Но кроме религиозных верований были знания прикладные, касающиеся жизни людей во сне. Ведь в старые времена сон считался посланием богов, о нем рассказывали, его пытались трактовать, и никто не смел пренебрежительно отнестись ко сну. К примеру, Александр Македонский приказал казнить солдата, которому приснилось, что он убил своего военачальника.

Ранее я уже цитировал сказку, в которой говорится о трех царевнах, имевших несколько мужей, и в том числе змеев. Мать Ивана – крестьянского сына, тоже жила с мужем и со змеем одновременно. Мы пришли к выводу, что змей – это существо волшебного (сновиденного) мира, так же, как и волшебные помощники типа волков, коней, сивки-бурки, различных старичков, Бабы Яги, Марьи-царевны, Елены Прекрасной и тому подобные. Мы также установили, что при переходе из сновиденного мира в реальный герой часто забывает о происшедшем с ним в волшебном мире. Женившись там и вернувшись к отцу и матери в мир реальный, герой сказки снова женится, и лишь ценой больших усилий волшебная жена помогает ему вспомнить о себе.

Эта особенность трудности запоминания при переходе из одного мира в другой объяснена нами неоднократно. К примеру, в сказке «1. Василиса Премудрая» сборника Карнауховой И.В. Иван-царевич в реальном мире на свадебном пиру, женясь на другой, не узнал Василису Премудрую из волшебного царства, даже когда она подошла к нему и поставила перед ним испеченный ею пирог. А вспомнил только, когда услышал разговор голубя с голубкой, вылетевших из пирога. А услышать и понять голубей Иван-царевич мог, только войдя в измененное состояние сознания, характерное для волшебного мира. Увидев же в этот момент перед собой Василису Премудрую, он смог связать обе памяти в одну, восстановив свою целостность.

Чтобы связать возможность сексуальных отношений как бы мифического персонажа из русских сказок – змея – с современными представлениями о строении мира и в частности недавно официально созданной науки, изучающей осознанные сновидения – онейрологии, мы обратимся к книге Стивена Лабержа и Ховарда Рейнголда «Исследование мира осознанных сновидений». Напомню, что по теме осознанных сновидений Стивен Лаберж защитил докторскую диссертацию в Стенфордском университете, где он проводил исследования более десяти лет.

«В 1983 году мы предприняли исследование, чтобы выяснить, в какой степени сексуальная активность в осознанном БДГ-сновидении отражается на физиологических показателях.
Для опыта была выбрана женщина, поскольку женщины чаще сообщали об оргазме в сновидениях. У нее наблюдались различные физиологические показатели, на которые обычно влияет сексуальное возбуждение: дыхание, частота сердечных сокращений, тонус вагинальных мышц и амплитуда пульсаций влагалища. В эксперименте от нее требовалось подать специальный сигнал глазами в следующих ситуациях: когда она поймет, что спит, когда начнутся воображаемые сексуальные действия и когда у нее наступит оргазм.
По ее словам, она в точности выполнила условия поставленной задачи. Анализ записей выявил значительную корреляцию между тем, "что она делала в сновидении, и всеми физиологическими показателями, кроме одного. В течение пятнадцати секунд, которые она определила как период оргазма, активность ее вагинальной мускулатуры, амплитуда пульсаций влагалища и частота дыхания достигли максимума за всю ночь, и значительно превышали аналогичные показатели остальной части данного БДГ-периода. Частота сердечных сокращений, вопреки ожиданиям, возросла совсем незначительно.
После этого мы провели аналогичные эксперименты с двумя мужчинами. В обоих случаях наблюдалось резкое учащение дыхания, но опять же никаких существенных изменений сердечного ритма. Примечательно, что хотя оба онейронавта сообщили о ярко выраженном оргазме в своих осознанных сновидениях, ни у кого из них не было эякуляции, в отличие от обычных для подростков <мокрых снов>, которые часто не сопровождаются эротическими сновидениями».

Итак, мы можем сделать вывод о том, что сексуальные отношения в сновиденном мире существуют, они зачастую более эмоциональны, чем в мире реальном и сопровождаются соответствующими изменениями состояния физического тела, кроме учащения сердечного ритма. Зная это, мы можем вернуться к исследованию сказки, понимая при этом сексуальную подоплеку змеиных притязаний.

Змеи часто похищают царевен и берут их замуж. Так, в сказке «32. Светозор» трех-, шести- и девятиголовый змеи похищают трех царевен и живут с ними в медном, серебряном и золотом дворцах в роскоши и довольстве. Когда Светозор убивает всех троих змеев, царевны очень жалеют, что вынуждены оставить все имущество здесь. К счастью, у Светозора оказывается волшебный платочек, с помощью которого он превращает дворцы в яйца: медное, серебряное и золотое (с. 104, Народные сказки, собранные сельскими учителями. Сборник А.А. Эрленвейна. Русские народные сказки, прибаутки и побасенки. Сборник Е.А. Чудинского. СПб.: Издательство «Тропа Троянова», 2005. – 287 с. – (Полное собрание русских сказок. Ранние собрания. – Т. 11).

В сказке «28. Бур-храбер» сборника А.А.Эрленвейна царская дочь, похищенная Бур-храбером и Димитрием-царевичем, начала худеть. Она сказала, что это ее змей изводит. Поймав змея, Бур-храбер заставил змея отвезти себя к живой и мертвой воде, благодаря чему прозрел, а у Димитрия-царевича выросли ноги.

Иногда змеи жен себе завоевывают в сражении. В сказке «3. Иван, вдовинский сын и Гриша» девятиглавый змей подходит к крепости некой столицы царства и требует у короля дочь его за себя замуж. «Если ты не выдашь, - говорит, - за меня дочь свою замуж, то я тебя изведу всего, а королевство твое выжгу» (с. 172, Народные сказки, собранные сельскими учителями. Сборник А.А. Эрленвейна. Русские народные сказки, прибаутки и побасенки. Сборник Е.А. Чудинского. СПб.: Издательство «Тропа Троянова», 2005. – 287 с. – (Полное собрание русских сказок. Ранние собрания. – Т. 11).

Бывает и так, что змеи не являются врагами, а наоборот, помогают герою. В этом же сборнике в сказке «24. Иван-царевич и Марья-царевна» три сестры Ивана-царевича выходят замуж за первых встречных нищих, коими оказываются в результате три змея: двадцати-, тридцати- и сорокаголовый. Эти зятья не только кормят и поят Ивана-царевича, но еще и дарят ему волшебные предметы. В частности, собственноручно вшивают ему в одежду по три пера павлиньих. Делают они это, превратившись в красивых молодцев (с. 70-71, там же).

В сказке «87. Иван-царевич и Марья-желтый цвет» три брата – змея помогают выполнить задачу казаку, которого упорно именуют Иваном-царевичем. Потом предупреждают его об опасности и приглашают приезжать в гости. Таким образом, борьба со змеями происходит в основном тогда, когда они похищают женщин, либо сожительствуют с ними против их воли. В этом случае подыскивается защитник, обученный борьбе с ними, а по нашему мнению, профессиональный маг – сновидящий.

Другой конфликт возникает в случаях пожирания змеями населения какой-либо деревушки, либо царства. Причем змей не успокаивается, пока не съест всех, либо его не убьют. Почему-то он не может на этой неделе съесть человека в этой деревне, а на следующей – в другой. И опять же он почему-то чаще всего требует молоденьких девушек. Трудно поверить, что это связано с их какими-то гастрономическими особенностями. Хотя в сказке «3. Рога» сборника Карнауховой И.В. рассказывается о царевне Марье, к которой «…змей полётывает. Полётывает, да ейну кровь пьет. Совсем она немогёт, худюща стала». Но все же скорее всего, эти пристрастия змеев связаны с половыми отличиями. Практически во всех сказках змеи только мужского пола. Только изредка говорится об их матери.

В сказке «117. Богатырь» рассказывается: «В не нашем царстве были змеи; и у младшего змея двадцать восемь голов. А у князя Голицына были дочери и сын. Змеи этих сестер совсем завладели. Вот у нашего царя этот князь Голицын и отпросился воевать на змеев, сестер освободить». (с. 353, Худяков И.А. Великорусские сказки. Великорусские загадки. СПб.: Издательство «Тропа Троянова», 2001. – 479 с. – (Полное собрание русских сказок. Ранние собрания. – Т. 6). Наряду с использованием нового материала (князь Голицын) в основном изложение сказки традиционно, включая перекатывание бочек с сильной и слабой водой. Более того, здесь мы находим новое сведение. Пока богатырь освободил своих сестер, дома прошло тридцать лет, и их отец и мать не сразу узнали.

В сказке «108. Луна и Звезда» прямо указывается на то, что змей – это дух (с. 329, там же). В сказке «14. О Трех богатырях – Вечернике, Полуношнике и Световике» сборника М.К. Азадовского рассказывается в том числе о трех змеях – трехголовом, девятиголовом и двенадцатиголовом, и дается следующее пояснение: «Патом налетели эти люди-духи, магию имели, который магии научитца, то дабыват воды, разны абароты знат, и магли летать па воздуху, и штабы люди иф баялис». Одного рассказчик называет даже по имени: «трехглавай Зьмей Светлан». В сказке «89. Иван-Горошко» сборника Карнауховой И.В. говорится, что неподалеку от села жил волшебник-змей, который и похитил девушку. Таким образом, трижды мы встречаем указание на то что змеи представляли собой духов, причем во втором и третьем случае – людей-духов, обученных магии.

Что касается описания змеев, их внешнего вида, то его приходится собирать по разным сказкам. Есть ссылки на количество голов, которое чаще всего кратно трем, но все же не всегда. Есть упоминания и двадцати четырех голов, и тридцати и даже сорока. Само такое многообразие заставляет задуматься о реальности этого персонажа. Приходится признать, что такое чудовище возможно только в волшебном мире сна, где нет ничего невозможного. Сказители целенаправленно ввели этот персонаж в сказку, наделили его невозможными в физическом мире свойствами, главным из которых является именно большое количество голов, чтобы показать, что действие сказки разворачивается в волшебном сновиденном мире.

Другим свойством змеев является то, что они палят огнем. «Стали воевать с чудовищем. Чудовище сажень на пять не подпускает к себе близко никого. Так всех и жжет и палит огнем, и стал он войско королевское уж бить и давить шибко» (с. 172, Народные сказки, собранные сельскими учителями. Сборник А.А. Эрленвейна. Русские народные сказки, прибаутки и побасенки. Сборник Е.А. Чудинского. СПб.: Издательство «Тропа Троянова», 2005. – 287 с. – (Полное собрание русских сказок. Ранние собрания. – Т. 11).

Часто змеи ездят на конях, что подразумевает у них наличие ног, а, допустим, не плавников. Иногда их кони летают. Так, в сказке «30. Иванушка-шутничок и Вифлеевна-богатырша» змей «…сел на своего коня (а змеиные кони летают под облака), взвился он под облака – и чуть-чуть видно их» (с. 97, там же).

В «1. Сказке о Василисе золотой косе, непокрытой красе, и об Иване Горохе» сборника Богдана Бронницына мы находим указание на то, что у змея есть крылья: «А! это вы, молодцы! – вскрикнул Змей, крыльями хлопая». Далее еще более подробное описание: «Вдруг послышался страшный свист: мчится Змей-Лютый; конь его вихорь стрелою летит, пламенем пышет; с виду Змей богатырь, а голова змеиная. Когда он летит, еще за десять верст весь дворец начнет повертываться, с места на место передвигиваться…»

В сказке «6. Добрыня Никитич» сборника И.П.Сахарова говорится о хоботе, которым Змеища Горынчища чуть было Добрыню Никитича не ушиб. Что имеется в виду под хоботом, совершенно непонятно. Если наподобие слоновьего, то значит у змея на змеиной голове еще и хобот имеется. Никаких разъяснений ни здесь и нигде более не встречается. Есть, правда, догадка, что еще может быть названо «хоботом», но озвучивать мы этого не станем, и потому эту деталь мы признаем за нетипичную. В сказке «9. Акундин» того же сборника рассказывается о широком хвосте змея Тугарина, которым тот начал мутить Оку реку.

В сказке «100. Как братья правду искали» сборника «Сказки Куприянихи» три змея (о трех головах, о шести головах и о девяти головах) охраняют птицу прекрасную-перья красные. А держат они ее за девятью горами, за девятью дверями, за девятью замками.

В сказке «65. Свет-Луна» сборника И. В. Карнауховой Иван-богатырь упустил свою жену-волшебницу, называемую Свет-Луна и ищет ее в волшебном царстве. Редчайший случай в русской сказке, что героиня оборачивается змеем, прилетает к бабе-Яге, да еще плюет в своего мужа огнем, вырывается и улетает. Но именно этот случай особенно позволяет отнести змея к персоналиям сна.

Иногда змеи сражаются мечами, что говорит у них о наличии рук. Об этом же говорит и то, что змеи часто в сказках присылают письменные послания о своих требованиях, или извещают о своем прибытии. В то же время змеи часто летают, в связи с чем есть упоминания об их крыльях. Змеи могут превратиться в человека, причем становятся молодцами краше Ивана-царевича. И, наконец, самое главное: змеи могут сожительствовать с женщинами физического мира. Нигде, правда, нет упоминания о том, что от такого сожительства рождались дети. Но факт сходного с человеческим строения тела очевиден. Возможно, поэтому в сказках нет упоминаний о коже, глазах, пальцах, перепонках, ногах, либо руках змеев, их росте. Но везде змей говорит человеческим языком.

Таким образом, следует признать, что змей является существом волшебным, местом его обитания является мир сновидений. Через этот мир он может вступать в контакт с людьми. Через этот мир он вступает в половые отношения с женщинами, причем часто против их воли. Змеи больше относятся к миру духов, чем физическому. В то же время они имеют возможность общения с людьми благодаря тому, что люди имеют сновиденное тело. Как показывает практика, при общении с людьми основной для змеев является тактика запугивания. Они питаются эмоциями людей, нанося реальный вред здоровью людей уже в реальном физическом мире. Таким образом, наши предки описали нам основного врага сновиденного мира, дали указания по проникновению в этот мир, описали правила, существующие в этом мире. То есть подготовили нас к встрече с новым миром, старым, как весь мир, и в то же время многообразным.

Борьба со змеями возможна только в сновиденном мире, но осознать необходимость борьбы с ними нужно в мире физическом. В то же время нужно понимать, что уничтожить существо сновиденного мира невозможно, его можно только победить. Его можно разрубить на кусочки, сжечь их, а потом пепел развеять по ветру – это позволит показать ваш новый статус в мире сновидений: уже не мясо, а игрок. Далее все равно придется вступить в отношения с духами, научиться правилам общения, стать реальным игроком с полным осознанием – то есть стать человеком, способным контролировать свое сознание в двух мирах. Это позволит не терять энергию на кормление существ мира духов, а накапливать ее для собственного роста осознания. А после этого нас ждет путь в мир третий – мир души, или, как его называют в некоторых религиях – мир ментальный.

Популярный персонаж в фольклорнойтрадиции славян . Свое место она заняла и среди образов русского фольклора, где она встречается в сказках и заговорах , в мифологических рассказах и легендах, в поверьях и приметах. Наиболее полно образ змеи представлен в волшебных сказках, хотя число сказочных сюжетов, где действует этот персонаж, ограничено. В фольклористике они объединяются в сюжетные типы под названиями «Чудесный предмет», «Чудесная способность», «Чудесный супруг». Есть и другие, более редкие, сюжеты.

Сюжет «Чудесный предмет» встречается в русском сказочном материале чаще других. Он был известен и на территории Карелии (сборники «Сказки и предания Северного края в записях И. В. Карнауховой», «Сказки Карельского Беломорья» (сказки М. М. Коргуева), «Русские сказки в Карелии: старые записи») . В начале сказки «Волшебное кольцо» из сборника А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки» герой избавляет от смерти собаку и кошку, покупая их у мучителей, а затем спасает из костра девушку-змею , которая оказывается дочерью «подземельного царя», обладателя сокровищ. В благодарность царь дарит герою «чудодейное» кольцо , исполняющее желания, предупреждая: «Никому про кольцо не сказывай, не то сам себя в большую беду втянешь!» С помощью волшебного кольца герой строит дворец, собор и мост и женится на королевне, которая выпытывает секрет его всемогущества, а затем крадет кольцо. По ее пожеланию герой лишается богатства и попадает в тюрьму. Из беды его выручают собака и кошка: они добывают у королевны кольцо и возвращают его хозяину.
Основная интрига и «мораль» этого сюжета связана не со змеей , которая появляется только в первой части сказки, а затем исчезает. Тем не менее здесь ясно проступает мифологическая основа этого образа - оборотническая природа змеи -прекрасной девушки и дочери владыки подземного царства. Это ее постоянная черта, она присуща змее и в «Сказке про перстень о двенадцати винтах» из того же сборника.

В сказке прослеживается и связь змеи с огнем. В момент встречи с героем змея горит в костре, то есть видимо гибнет, хотя из повествования следует, что огонь скорее комфортная для нее стихия: «Среди леса поляна, на поляне огонь горит, в огне девица сидит, да такая красавица, что ни вздумать, ни взгадать…». В свете этого ее встреча с героем предстает как бы подготовленной: ситуация мнимой гибели змеи в огне нужна для того, чтобы вознаградить доброго героя.
Однако герой данного сюжета добр не всегда. В сказке «Царевна-змея», получив за спасение змеи из огня чудесный бочонок, герой выменивает его на меч-саморуб у некоего старичка - и тут же убивает его этим мечом, чтобы вновь завладеть бочонком. Да и сам змеиный дар оказывается не только благом. Нарушение условий обладания приносит герою сказки несчастья.

Неоднозначная природа дара змеи подтверждается и другим сказочным сюжетом - «Чудесная способность». Этот сюжет менее характерен для русских сказок. Действие здесь развивается подобно тому, как и в предыдущем типе. Герой освобождает из-под камня змею, а змея наделяет его способностью понимать язык зверей и птиц с условием никому не рассказывать об этом под угрозой смерти. Благодаря этой способности герой из разговоров животных узнает то, чего не мог знать раньше. Жена героя допытывается о причинах его всеведения, и он решает рассказать ей и умереть, лишь бы положить этому конец. Тут герой слышит насмешку петуха, который упрекает хозяина за то, что тот не может сладить с одной-единственной женой. Герой избивает жену, и с тех пор та больше ни о чем его не спрашивает.
В этой сказке дар змеи , способность понимать язык животных, восходит, как отмечают исследователи, к мифологическому образу змеи -хозяйки леса и всякой лесной твари. Но и здесь владение им едва не ввергает героя в беду, хотя в данном сюжете этот мотив носит почти комический характер.

Еще один сказочный сюжет со змеей , «Чудесный супруг», существенно отличается от двух предыдущих. Он бытовал и в Карелии (сказка «Парень-гад», сборник И. В. Карнауховой «Сказки и предания Северного края») . Однако два рассмотренных сюжета объединяет один и тот же мотив дара змеи , помогающий прояснить функции этого персонажа.
Змея в сказках о змеином даре хотя и играет в судьбе героя ключевую роль, все же является персонажем одного эпизода. На ее эпизодическую роль указывает то, что иногда она и вовсе пропадает из сказки, сохраняющей все прочие сюжетные звенья (сказка «Кольцо» из сборника «Великорусские сказки. Великорусские загадки» И. А. Худякова; «Три дворца и подземельное царство» из сборника «Великорусские сказки Вятской губернии» Д. К. Зеленина; «Про перстень» в сборнике «Сказки и предания Северного края в записях И. В. Карнауховой»; «Собака и кошка» в сборнике «Сказки Карельского Беломорья») . Змея выступает как посредница между миром людей, где действует герой сказки, и миром подземным, часть свойств которого она передает герою в виде чудесного дара.

Кроме сказок змея фигурирует в заговорном жанре. Этот жанр имеет как устную, так и письменную форму бытования и поэтому находится на пересечении фольклорной и книжной рукописной традиции. Его назначение - воздействие на природный мир и человека с помощью магических словесных формул - отразилось и на образе змеи, который предстает здесь совсем иначе, нежели в сказке.

Заговоры, где упоминается змея, еще более редки, чем сказки со змеей. Это касается не только русской заговорной традиции,- притом что на Севере и в бывшей Олонецкой губернии, современной Карелии, она была богатой и хорошо развитой - но и заговорной традиции соседствующего с русскими народа, вепсов. В сборниках «Русские заговоры из рукописных источников XVII - первой половины XIX вв. «и „Русские заговоры Карелии“, где вместе содержится около тысячи заговорных текстов от XVII до ХХ века, заговоров со змеей менее двух десятков.

Змеиные заговоры делятся на две разновидности: лечебные, профилактические (для защиты от укуса) - и любовные (присушки). В отличие от присушек, заговоры лечебного и профилактического характера имеют дело с реальными змеями - с последствиями неудачной встречи с ними или с опасностью, которую они несут. Привязкой к реальности лечебных заговоров служат также сопутствующие им инструкции по обработке раны. И в лечебном, и в любовном заговоре змея выступает в качестве участника ритуального, разыгрываемого диалога. В первом заговоре она, как и в сказке, предстает хозяйкой лесного царства. В своеобразной иерархии змей она властвует над другими змеями - лесными созданиями. В качестве противостоящей змее могущественной силы упоминаются архангел Гавриил и особо почитаемый народом святой Николай. Во втором приведенном заговоре о самой змее сказано очень мало. Она присутствует в заговоре и в то же время как бы остается за пределами словесного текста. Единственный эпитет «змея-пламя» является не столько метафорой, сколько отсылкой к ее мифологической связи с огнем. Еще одно напоминание о другой ее мифологической характеристике - принадлежности потустороннему миру - заключено в комментарии, которым исполнительница предваряет заговор: читать его нужно на росстани - перекрестке, который считается в поверьях местом пребывания потусторонней силы.

Когда мы говорим об образе змеи в жанрах русского фольклора, на память приходит другой его персонаж, - змей. Носящие одно и то же имя и схожие обликом, как соотносятся между собой змей и змея? В связи с этим можно вспомнить еще один фольклорный текст - пудожскую легенду о зарождении змей, восходящую к духовным стихам, согласно которой змеи произошли из пепла сожженных останков Змея-дракона.

При возможном общем происхождении в глубине мифов змей и змея в фольклоре имеют больше отличий, чем сходств. Первое их отличие - жанры, где каждый из этих образов проявляется с большей полнотой. Для змеи это повествовательный жанр, сказка, для змея это классические эпические жанры былин и духовных стихов. Другое отличие - в тех функциях, которые змей и змея выполняют в фольклорных сюжетах. У змеи их не так много, как у змея. В своем основном жанре она выступает как чудесный помощник героя, тогда как змей чаще всего является его противником. Правда, в одной из функций змея и змей сближаются - в роли подземного существа, хранящего некие сокровища или чудесные дары. Но в целом их образы слишком разные. Типичный змей - персонаж демонический, чуждый и устрашающий, типичная сказочная змея - расположенный к герою и куда более привлекательный.

Д. Абросимова, ст. н. сотрудник сектора научно-экспозиционной работы отдела истории и этнографии.

Этот персонаж - один из самых ярких и известных в славянском былинном эпосе. Обычно, Змей Горыныч - антигерой, коварный и страшный, с которым сражается богатырь. При этом у него не антропоморфный образ, а внешность реликтового динозавра. Также злодей обладает несколькими головами и изрыгает пламя. Откуда в русских сказках появился этот диковинный образ?

Образ зла

В мифах очень многих народов присутствуют драконы - змееподобные монстры, которые также могли иметь несколько голов, как например, древнегреческая Лернейская Гидра или древнеперсидский Ажи-Дахака, у которого среди трех ликов, один был человеческим. Они тоже изрыгали пламя, как шумерский бог-дракон Зу и практически все летали, а некоторые еще и плавали.

Есть и в библейских текстах есть ряд упоминаний о драконоподобном морском чудище Левиафане.

Все эти ящеры, включая славянского Змея Горыныча, символизирует собой испытание, через которое нужно пройти главному герою, чтобы совершить подвиг и получить сокровище. Соответственно, монстры - олицетворение зла.

Некоторые исследователи славянских былин предполагают, что под собирательным образом Змея Горыныча таятся несметные полчища татаро-монгольских или других степных кочевников.

Нашествия, которые пытались отразить местные богатыри, были бесконечными, как головы чудища: отрубаешь одну, взамен вырастают две. Кроме того, историки подтверждают, что все нападения кочевников сопровождались страшными пожарищами и порой они начинались задолго до прорыва вражеского войска в укрепленное поселение.

Есть ряд подтверждений тому, что татаро-монгольские воины на Руси использовали порох или, по крайней мере, что-то вроде напалма с его добавлением, очевидно позаимствованным у китайцев. Как известно, этот народ изобрел порох еще за полторы тысячи лет до Рождества Христова. А вот для древних славян клубы огня, прилетающие за городские стены, наверно были сродни дыханию Змея Горыныча, изрыгающего пламя.

Страшная реальность в виде бесконечных нападений, сопровождавшихся огненными смерчами и сотнями смертей, в купе с мифологическим восприятием мира, возможно породили в человеческом сознании образ чудовища, уничтожающего поселения и уводящего в плен родных и близких.

Страж мира мёртвых

В известном культурологическом труде Владимира Проппа «Корни Волшебной сказки» говорится, что практически все славянские мифы связаны с обрядовой традицией инициации. Древняя общинная жизнь предполагала, что подрастающих мальчиков, чтобы те смогли стать мужчинами и воинами, надо отправить «на край света», где они совершат подвиг, «умрут, воскреснут», а затем вернутся домой другими, взрослыми и сильными.

В некоторых былинах усматривается происхождение Змея Горыныча, как сына Вия, владыки Среднего Подземного Царства. Поэтому чудовище имеет прозвище Горыныч, ведь оно настолько могучее и тяжелое, что Мать Сыра Земля, для которой он чужеродный, не может носить его на себе.

Соответственно, живет этот монстр в горах и охраняет там вход в царство мертвых. Между тем, юному славянскому герою, согласно волшебной сказке, нужно пройти в Подземное Царство, чтобы «умереть и воскреснуть», а значит, надо убить Змея Горыныча, то есть совершить подвиг.

Облик самого стража мира мёртвых у славян, очевидно сформировался на основе самых древних космогонических мифов. В одном из них говорится, что все живое на земле, и доброе и злое, произошло из яйца, высиженного священным змеем. Ну а Подземное Царство - тот сгусток неизвестного и невероятного, познав которое, можно понять мироздание.

Отголоски реальности

Существует вполне обоснованное мнение, что прообразом мифологических драконов в культуре всех народов являются когда-то проживавшие на земле динозавры. И если с самими реликтовыми животными человечество вряд ли сталкивалось, то их скелеты люди, вероятно, находили, и так возникали всевозможные мифы.

Известный специалист по истории и культуре Древней Руси академик Борис Рыбаков считал, что жители Новгорода IV — V веков поклонялись некоему ящеру - повелителю водной стихии. По этому поводу в своих трудах он писал: «…Особый интерес представляют подлинные гусли первой половины XII века из раскопок в Новгороде. (…) Левая (от гусляра) сторона инструмента оформлена скульптурно, как голова и часть туловища ящера. Под головой ящера нарисованы две маленькие головки „ящерят“. На оборотной стороне гусель изображены лев и птица. Таким образом в орнаментации гусель присутствует все три жизненных зоны: небо (птица), земля (конь, лев) и подводный мир (ящер). Ящер господствует над всем и благодаря своей трехмерной скульптурности объединяет обе плоскости инструмента…»

Также археологи при раскопках в новгородской и псковской областях находили многочисленные изображения ящеров, выполненные на конструкциях оконных наличников и на ручках ковшей. Все они представляют собой отнюдь не сказочный, а вполне реальной образ крупного зверя с вытянутой мордой и огромной пастью с чётко выделенными большими зубами.

В одной из летописей XI века «Беседа Григория Богослова об испытании града» в разделе, посвященном рыболовству и связанными с ним языческим обрядам, рассказывается о ящере-крокодиле, который выходил из реки и пожирал оставленную ему местным населением жертву.

Писатель-этнограф XIX века и собиратель народных песен Павел Якушин, во время своей поездки по новгородчине записал со слов одного старца историю появления Юрьевского скита: «…Был Зверь-змияка, этот Зверь-змияка жил на этом самом месте вот где теперь этот самый скит святой стоит (…). Кажинную ночь этот Зверь-змияка ходил спать в Ильмень-Озеро…»

Неизвестный летописец в XVI века, путешествовавший по России записал, что «…В лете 7090 лютые крокодилы выходили из реки и за ними затворялся путь, они поели много людей. Люди в ужасе бежали по всей земле и молились богу. Они прятались и он сбегал…»

И это далеко не все весьма странные записи древних лет о существовании в реках Руси неких «ящеров-крокодилов». Поэтому возможно происхождение сказочного персонажа Змея Горыныча имеет вполне реальную основу.

Наступивший год именуют Годом змеи .

В гороскопы углубляться не будем. Пусть этим астрологи занимаются. Перед нами стоит другая задача…

В реальном мире змеям со всеобщей народной любовью вообще не везёт. Это ведь вам не котёнок, с которым все невольно начинают сюсюкать, а потом так и норовят обниматься.

Змею в нашем Отечестве, наверное, только неподражаемый биолог и телеведущий Николай Николаевич Дроздов обожает. Остальные в ужасе кричат: «Фу-у-у!!!» или даже спасаются бегством при одном взгляде на это животное. Какой-то бессознательный страх овладевает большинством людей.

Однако в некоторых традициях принято уважать и ценить змею за мудрость и гибкость. Эта позиция наиболее характерна для восточного мировоззрения.

Мы сегодня обратимся к литературным и фольклорным змеям. Интересно посмотреть, как в различных художественных произведениях представлен сложный образ этого струящегося по земле существа.

Начнём с литературных примеров.

Зловещий и безжалостный образ змеи как нельзя лучше передан в басне Ивана Андреевича Крылова «Змея и Овца».

Змея лежала под колодой

И злилася на целый свет;

У ней другого чувства нет,

Как злиться: создана уж так она природой.

Ягненок в близости резвился и скакал;

Он о Змее совсем не помышлял.

Вот, выползши, она в него вонзает жало:

В глазах у бедняка туманно небо стало;

Вся кровь от яду в нем горит.

"Что сделал я тебе?" – Змее он говорит.

"Кто знает? Может быть, ты с тем сюда забрался.

Чтоб раздавить меня, – шипит ему Змея. –

Из осторожности тебя караю я".

"Ах, нет!" – он отвечал и с жизнью тут расстался.

В ком сердце так сотворено,

Что дружбы, ни любви не чувствует оно

И ненависть одну ко всем питает,

Тот всякого своим злодеем почитает.

В сказе Павла Бажова «Голубая змейка » про это загадочное существо два друга долго не могли ни у кого узнать. Людям даже рассказывать о нём было боязно. И только у отца одного из этих мальчишек, находящегося в подпитии, наконец «развязался язык».

«Есть в наших краях маленькая, голубенькая змейка. Ростом не больше четверти и до того легонькая, будто в ней вовсе никакого весу нет. По траве идет, так ни одна былинка не погнется. Змейка эта не ползает, как другие, а свернется колечком, головенку выставит, а хвостиком упирается и подскакивает, да так бойко, что не догонишь ее. Когда она этак-то бежит, вправо от нее золотая струя сыплется, а влево черная-пречерная. Одному увидеть голубую змейку прямое счастье: наверняка верховое золото окажется, где золотая струя прошла. И много его. Поверху большими кусками лежит. Только оно тоже с подводом. Если лишку захватишь, да хоть капельку сбросишь, все в простой камень повернется. Второй раз тоже не придешь, потому место сразу забудешь. Ну, а когда змейка двоим-троим, либо целой артели покажется, тогда вовсе черная беда. Все перессорятся и такими ненавистниками друг дружке станут, что до смертоубийства дело дойдет. У меня отец на каторгу ушел из-за этой голубой змейки… »

Не меньший страх мог вызывать ещё один персонаж, но, на сей раз, зарубежной литературы. О нём нам поведал английский писатель Редьярд Киплинг в сказке «Рикки-Тикки-Тави », в которой смелый мангуст борется со злобной семейкой кобр.

«…Из травы все выше и выше, вершок за вершком, стала подниматься голова Нага, огромной черной кобры, – и был этот Наг пяти футов длины от головы до хвоста.

Когда треть его туловища поднялась над землей, он остановился и начал качаться, как одуванчик под ветром, и глянул на Рикки-Тикки своими злыми змеиными глазками, которые остаются всегда одинаковые, о чем бы ни думал Наг.

– Ты спрашиваешь, кто такой Наг? Смотри на меня и дрожи! Потому что Наг – это я...

И он раздул свой капюшон, и Рикки-Тикки увидел на капюшоне очковую метку, точь-в-точь как стальная петля от стального крючка.

Рикки стало страшно – на минуту. Дольше одной минуты мангусты вообще никого не боятся, и хотя Рикки-Тикки никогда не видал живой кобры, так как мать кормила его мертвыми, он хорошо понимал, что мангусты для того и существуют на свете, чтобы сражаться со змеями, побеждать их и есть. Это было известно и Нагу, и потому в глубине его холодного сердца был страх.

– Ну так что! – сказал Рикки-Тикки, и хвост у него стал раздуваться опять. – Ты думаешь, если у тебя узор на спине, так ты имеешь право глотать птенчиков, которые выпадут из гнезда ?»

Р. Киплинг описал ещё один змееобраз, но уже гораздо симпатичнее.

Кто не знаком с мудрым удавом Каа ? Конечно, он вызывал страх, но не у Маугли – главного героя одноимённой книги – и не у её читателей.

«Удав лежал, растянувшись во всю длину на выступе скалы, нагретом солнцем, любуясь своей красивый новой кожей: последние десять дней он провёл в уединении, меняя кожу, и теперь был во всём своём великолепии. Его большая тупоносая голова металась по земле, тридцатифутовое тело свивалось в причудливые узлы и фигуры, язык облизывал губы, предвкушая будущий обед.

— Он ещё ничего не ел, — сказал Балу со вздохом облегчения, как только увидел красивый пёстрый узор на его спине, коричневый с жёлтым. — Осторожно, Багира! Он плохо видит, после того как переменит кожу, и бросается сразу.

У Каа не было ядовитых зубов — он даже презирал ядовитых змей за их трусость, — вся его сила заключалась в хватке, и если он обвивал кого-нибудь своими огромными кольцами, то это был конец.

— Доброй охоты! — крикнул Балу, садясь задние лапы.

Как все змеи его породы, Каа был глуховат и не сразу расслышал окрик. Он свернулся кольцом и нагнул голову, на всякий случай приготовившись броситься.

— Мы сейчас охотимся, — небрежно сказал Балу, зная, что Каа нельзя торопить, он слишком грузен… »

Сложные чувства вызывают у читателей ещё две змеи, описанные на страницах чудесной книги французского писателя Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц ».

Первая из них появляется в самом начале произведения. Та самая, которую взрослые принимали за шляпу на детском рисунке повествователя.

– Разве шляпа страшная? – возразили мне. А это была совсем не шляпа. Это был удав, который проглотил слона. Тогда я нарисовал удава изнутри, чтобы взрослым было понятнее. Им ведь всегда нужно все объяснять. Вот мой рисунок №2 .

Другая змея стала самым первым живым существом, которое Маленький Принц встречает, попав на нашу планету.

«…Попав на Землю, Маленький принц не увидел ни души и очень удивился. Он подумал даже, что залетел по ошибке на какую-то другую планету. Но тут в песке шевельнулось колечко цвета лунного луча .

– Добрый вечер, – сказал на всякий случай Маленький принц.

– Добрый вечер, – ответила змея.

– На какую это планету я попал?

– На Землю, – сказала змея. – В Африку.

– Вот как. А разве на Земле нет людей?

– Это пустыня. В пустынях никто не живет. Но Земля большая .

(…)

– А где же люди? – вновь заговорил наконец Маленький принц. – В пустыне все-таки одиноко...

– Среди людей тоже одиноко, – заметила змея.

Маленький принц внимательно посмотрел на нее.

– Странное ты существо, – сказал он. – Не толще пальца...

– Но могущества у меня больше, чем в пальце короля, – возразила змея.

Маленький принц улыбнулся.

– Ну, разве ты уж такая могущественная? У тебя даже лап нет. Ты и путешествовать не можешь...

– Я могу унести тебя дальше, чем любой корабль, – сказала змея.

И обвилась вокруг щиколотки Маленького принца, словно золотой браслет.

– Всех, кого я коснусь, я возвращаю земле, из которой они вышли, – сказала она. – Но ты чист и явился со звезды...

Маленький принц не ответил.

– Мне жаль тебя, – продолжала змея. – Ты так слаб на этой Земле, жесткой, как гранит. В тот день, когда ты горько пожалеешь о своей покинутой планете, я сумею тебе помочь. Я могу...

– Я прекрасно понял, – сказал Маленький принц. – Но почему ты все время говоришь загадками?

– Я решаю все загадки, – сказала змея. И оба умолкли».

Змея немногословна, но от каждой её фразы нам становится всё страшнее…

Столь же трагичную роль играют ядовитые существа в «Песне о вещем Олеге » А. С. Пушкина ...

...Из мёртвой главы гробовая змея

Шипя между тем выползала;

Как чёрная лента, вкруг ног обвилась,

И вскрикнул внезапно ужаленный князь ...

И рассказе «Пёстрая лента » Артура Конан Дойла , становясь безжалостными убийцами героев этих произведений.

Но иногда змея могла вызвать и совершенно другие чувства. Помните сказку Эрнста Теодора Амадея Гофмана «Золотой горшок» ? Ведь там описывается удивительная история студента Ансельма и его невероятной любви к зелёной змейке Серпентине.

«…Вдруг раздался какой-то шепот и лепет, и цветы как будто зазвенели, точно хрустальные колокольчики. Ансельм слушал и слушал. И вот – он сам не знал, как этот шелест, и шепот, и звон превратились в тихие, едва слышные слова:

«Здесь и там, меж ветвей, по цветам, мы вьемся, сплетаемся, кружимся, качаемся. Сестрица, сестрица! Качайся в сиянии! Скорее, скорее, и вверх и вниз, – солнце вечернее стреляет лучами, шуршит ветерок, шевелит листами, спадает роса, цветочки поют, шевелим язычками, поем мы с цветами, с ветвями, звездочки скоро заблещут, пора нам спускаться сюда и туда, мы вьемся, сплетаемся, кружимся, качаемся; сестрицы, скорей!»

И дальше текла дурманящая речь. Студент Ансельм думал: «Конечно, это не что иное, как вечерний ветер, но только он сегодня что-то изъясняется в очень понятных выражениях». Но в это мгновение раздался над его головой как будто трезвон ясных хрустальных колокольчиков; он посмотрел наверх и увидел трех блестящих зеленым золотом змеек, которые обвились вокруг ветвей и вытянули свои головки к заходящему солнцу. И снова послышались шепот, и лепет, и те же слова, и змейки скользили и вились кверху и книзу сквозь листья и ветви; и, когда они так быстро двигались, казалось, что куст сыплет тысячи изумрудных искр чрез свои темные листья. «Это заходящее солнце так играет в кусте», – подумал студент Ансельм; но вот снова зазвенели колокольчики, и Ансельм увидел, что одна змейка протянула свою головку прямо к нему. Как будто электрический удар прошел по всем его членам, он затрепетал в глубине души, неподвижно вперил взоры вверх, и два чудных темно-голубых глаза смотрели на него с невыразимым влечением, и неведомое доселе чувство высочайшего блаженства и глубочайшей скорби как бы силилось разорвать его грудь. И когда он, полный горячего желания, все смотрел в эти чудные глаза, сильнее зазвучали в грациозных аккордах хрустальные колокольчики, а искрящиеся изумруды посыпались на него и обвили его сверкающими золотыми нитями, порхая и играя вокруг него тысячами огоньков» .

Если бы вы только знали, как много на свете народных сказок, в которых фигурируют змеи! Наверное, в любом фольклоре есть такие. Я даже не представляла их количества, пока не начала поиски. И тут даже не беру в расчёт истории про Змея Горыныча и ему подобных летающих, изрыгающих пламя и глотающих всех подряд одно- или многоголовых монстров. Будем читать именно про привычных на первый взгляд змей.

Кто из нас не слышал сказку «Царевна-лягушка»? А вот сказка «Царевна-змея », думаю, известна гораздо меньше. Начинается она довольно интригующе. Хотя уже в самом начале становится ясно – это прямо-таки не сказка, а готовое пособие по ОБЖ, рассказывающее как не нужно себя вести! :))

Русская сказка

Царевна-змея (отрывок)

Ехал казак путем-дорогою и заехал в дремучий лес; в том лесу на прогалинке стоит стог сена. Остановился казак отдохнуть немножко, лег около стога и закурил трубку; курил, курил и не видал, как заронил искру в сено. Сел казак на коня и тронулся в путь; не успел и десяти шагов сделать, как вспыхнуло пламя и весь лес осветило. Оглянулся казак, смотрит – стог сена горит, а в огне стоит красная девица и говорит громким голосом:

— Казак, добрый человек! Избавь меня от смерти.

— Как же тебя избавить? Кругом пламя, нет к тебе подступу.

— Сунь в огонь свою пику, я по ней выберусь.

Казак сунул пику в огонь, а сам от великого жару назад отвернулся.

Тотчас красная девица оборотилась змеею, влезла на пику, скользнула казаку на шею, обвилась вокруг шеи три раза и взяла свой хвост в зубы.

Казак испугался; не придумает, что ему делать и как ему быть.

— Не бойся, добрый молодец! Носи меня на шее семь лет да разыскивай оловянное царство, а приедешь в то царство - останься и проживи там еще семь лег безвыходно. Сослужишь эту службу, счастлив будешь!

Поехал казак разыскивать оловянное царство.

Много ушло времени, много воды утекло, на исходе седьмого года добрался до крутой горы; на той горе стоит оловянный замок, кругом замка высокая белокаменная стена …

Между прочим, если уж вспомнили про нашу сказку «Царевна-лягушка», то должна сказать, что в японском фольклоре обнаружилось нечто крайне похожее по сюжету, но там главная героиня… да-да… именно змея!

Японская сказка

Глаза змеи (отрывок)

Жил в старину лесоруб по имени Нихати. Однажды, спускаясь с гор, шел он через рощу. Вдруг видит: что-то черное обвилось вокруг дерева и шевелится, как живое.

Не из робких был Нихати, но и его страх пронял. Остановился он, смотрит издали, и что же! Прикручена какая-то незнакомая женщина к стволу дерева черной веревкой.

С опаской подошел лесоруб поближе. Еще страшнее ему стало. Не веревкой привязана эта женщина к стволу, а жгутами собственных длинных волос. Глаза у нее закрыты, словно она без памяти.

Пожалел ее Нихати и, победив свой страх, развязал узлы волос. Упала женщина на траву, глубоко вздохнула и открыла глаза. Была она молода и прекрасна.

— Что случилось с тобой? Кто тебя обидел? — спросил Нихати.

— Постой! Подожди!

Нихати обернулся, а женщина просит его:

— Не оставляй меня одну в лесу. Позволь мне пойти с тобою.

Неведомо откуда пришла эта женщина, но как покинуть ее в беде? Приютил Нихати незнакомку у себя в хижине.

Живет она у лесоруба неделю и другую, но о том, что с ней прежде было, не говорит ни слова. Нихати больше и не спрашивал: верно, есть у нее какая-нибудь тайна на сердце.

Но однажды решился лесоруб и сказал ей:

— Не пойдешь ли за меня замуж? Стану я о тебе всю жизнь заботиться.

— Спасибо тебе за то, что ты меня, несчастную, полюбил, — отвечает она. — Я согласна стать твоей женой, но раньше обещай никогда ни о чем меня не расспрашивать.

— Что было, то прошло! Какое мне до этого дело? Никогда ни о чем тебя не спрошу, — обещал Нихати.

Поженились они и зажили счастливо. Понесла молодая жена дитя под сердцем. Когда пришло ей время разрешиться от бремени, попросила она мужа:

— Построй вокруг дома ограду. И смотри не заглядывай в дом, пока я сама не выйду к тебе с ребенком на руках.

Построил Нихати вокруг дома высокий забор, а сам ушел из дому, как жена велела. Ждет он два дня, ждет три, и напала на него тревога. Места он себе не находит. Жива ли жена? Благополучно ли родила?

Не выдержал он наконец, просверлил в заборе дырку и заглянул…

Насилу опамятовался Нихати, пошел потихоньку прочь. Идет он и горько-горько кается:

— Значит, не человек она, а змея! Но уж раз я на ней женился, так тому и быть. Ах, зачем я не послушался, зачем подглядел!

Через семь дней вышла жена из дому с хорошеньким сынком на руках, а из глаз у нее слезы так и катятся.

— Просила я тебя, уж так молила не подглядывать за мной. Не послушал ты меня. До сих пор ничего я тебе не рассказывала, но, видно, придется теперь все тебе открыть. Разгневался на меня горный бог, проклял и обратил в страшную змею. Но все же мне было дозволено принять на время человеческий образ. Если бы встретился мне верный друг, полюбил меня и не изменил своему слову, то я бы навсегда осталась человеком. Но не сдержал ты слова! Должна я теперь навеки остаться змеей! Прощай! Я вернусь на дно горного озера, а ты позаботься о нашем ребенке. Береги его!..

Чаще встречаются сказки, в которых сама змея – невеста, а вот пример, когда змея – жених.

Латышская сказка

Невеста ужа

Как-то жаркой, летней порой, в самый полдень, три девицы купались в море. Одна спрашивает:

– Которая из нас первой выйдет замуж? Вторая отвечает:

– Первой выйдет замуж самая красивая!

А третья девица промолчала. Вскоре вышла она из воды и хотела одеться. Только было потянулась за своей белой рубашкой, как вздрогнула: лежал на рубашке уж.

– Уж, уж, – просит девица, – сойди с рубашки.

– Обручись со мной, – отвечает уж, – тогда уйду!

– Отчего не обручиться? – смеется девица. – Только сойди с рубашки!

– Э, нет, – не соглашается уж, – дай мне свое колечко.

Сняла девица колечко и дала его ужу. В тот же миг исчез уж с кольцом в морской пучине.

Горько плакала дорогой третья девица, а подруги ее утешали:

– Что ужи в невестах понимают?

Но через три недели явился уж за своей невестой. Вышел он из моря с большим почетом: сам сидел в золотой карете, на голове – золотая корона. Упряжь алмазами сверкает. За каретой придворные идут, на кокле играют.

Увидела это девица, побежала к родителям:

– Отец, матушка, что же мне делать? Уж за мной приехал!

Испугались родители, не знают, что делать, что ужу говорить. Но тут какая-то старушка их надоумила:

– Что ужи в невестах понимают? Отдайте ему гусыню – обрадуется и уйдет восвояси.

Отдали родители гусыню вместо дочери. Обрадовался уж, взял гусыню и уехал. Едет он, а на обочине синица поет:

– Ужок-муженёк гусочку везет! Смекнул тут уж, что обманули его.

Через три недели снова едет уж за невестой. На этот раз он не в духе и сердито требует, чтобы отдали ему невесту. Но тут та же старушка, что и в прошлый раз, совет подала:

– Что ужи в невестах понимают? Отдайте ему козу, обрадуется и уйдет восвояси.

Отдали родители ужу козу вместо дочери. Обрадовался уж, взял козу и уехал. Едет он, а на обочине синица поет:

– Ужок-муженёк козочку везет!

Смекнул тут уж, что опять обманули его.

Через три недели в третий раз едет уж за невестой. Но на этот раз он грознее тучи, кричит, чтобы не смели больше над ним насмехаться, не то несдобровать им.

Делать нечего, пришлось отдать ужу дочку. Обрадовался уж, посадил невесту в карету и уехал. А на обочине синица поет:

– Ужок-муженёк невестушку везет!

Художник Тамара Юфа

Все длинное шествие вместе с невестой скрылось в морской пучине.

Через год мать невесты пришла к морю и спрашивает:

– Доченька, милая, расскажи мне, поведай, как живется тебе?

Вышла из моря лягушка и отвечает:

– Счастлива твоя дочь. Живет она в богатом дворце и сынка малого нянчит!

Обрадовалась мать, услышав такие вести, и домой пошла.

На другой год мать невесты снова пришла к морю и спрашивает:

– Милая, расскажи мне, поведай, как живется тебе?

Вышел из моря рак и отвечает:

– Счастлива твоя дочь. Живет она в богатом дворце и дочку малую нянчит!

На третий год снова пришла мать невесты к морю и спрашивает:

– Доченька, милая, расскажи – мне, поведай, как живется тебе.

Услыхав это, невеста ужа обняла своего мужа и просит, чтобы отпустил он ее с детками к матушке погостить. Очень не хотелось ужу ее отпускать, но напоследок разрешил он ей погостить у матери три недели.

Взяла невеста ужа сына и дочку на руки и отправилась к своей матери в гости. Две лягушки карету тянули, а щука за кучера была. Встретила мать дочку, обняла, а на внучат нарадоваться не может.

Погостила невеста ужа три недели у матушки и к ужу в море вернулась.

Похожая сказка есть и у литовцев. Она называется «Ель –королева ужей ».

На Кавказе змеёй тоже никого не удивишь. Потому нередко встречаются эти создания и в местных сказках.

Кабардинская сказка

Подарок змеи

Жила-была вдова. Была она бедная, как голый камень. Только и радости было у неё — единственный сын. Очень любила мать сына, работала днём и ночью, но бедность не покидала её дом. Вырос мальчик и нанялся чабаном к одному богачу в дальний аул.

Минуло три года, и сильно затосковал юноша по своей матери.

Пошёл юноша домой проведать её. На другой день рано утром пустился он в обратный путь.

Идёт он и вдруг видит на дороге Змеёнышей. Удивился юноша, почему так медленно ползут они. Голодные, что ли? Накормил их и пошёл дальше.

Доползли Змеёныши до дому, рассказали матери-Змее, что накормил их какой-то добрый человек.

Догнала Змея юношу.

– Зачем ты накормил моих детей? Ты ведь знаешь, что люди и змеи — враги. Я хочу знать, что ты дал моим детям. Дай и мне попробовать.

Угостил юноша Змею. Осталась она довольна.

– Будет тебе подарок за твою доброту, — сказала Змея. — С этого дня ты станешь понимать язык птиц и зверей.

Поблагодарил юноша Змею и пошёл своей дорогой. Шёл он, шёл, вот уже видна вдали его отара. Вдруг слышит — одна ворона говорит другой:

– Сегодня ночью на отару нападут волки и перережут всё стадо. Вот уж завтра наедимся мы с тобой досыта!

А вторая ворона отвечает:

– Если чабаны укроются в лощине, то все овцы останутся целы.

Пришёл юноша к чабанам и рассказал им, какой разговор ворон он слышал. Чабаны только посмеялись, не поверили юноше, отказались перегонять отару. А он перегнал своих овец и укрылся в лощине. Только кончил он делать загон для овец, как послышался волчий вой.

Услышали вой волков и собаки овчарки, охранявшие отару. Самая большая из них сказала:

– Стая волков собирается напасть на отару. Если наш чабан зарежет самого жирного барана и накормит нас, мы одолеем волков.

Быстро выбрал юноша самого жирного барана, зарезал его и накормил своих собак.

Когда ночью на отару напали волки, собаки легко перерезали их. А те чабаны, которые посмеялись над юношей, не спасли своих овец.

Утром юноша выгнал свою отару из лощины и направился в аул. Обрадовался хозяин, что все его овцы остались целы, щедро наградил юношу и отпустил его домой.

И зажил юноша со своей матерью богато и счастливо.

Кстати, волшебная помощь змеи в умении понимать язык животных часто отражена в сказочных сюжетах разных народов. Вот ещё один подобный пример.

Братья Гримм

Белая змея (отрывок)

Много лет тому назад жил на свете король и мудростью своею во всем царстве славился. Ничто не оставалось ему неизвестным, и казалось, что вести о сокровеннейших делах как бы сами собою доносились к нему отовсюду.

Но у того короля был странный обычай: за каждым обедом, когда со стола уже все было убрано и никто, кроме его самого, за столом не оставался, доверенный слуга должен был подавать ему еще одно блюдо. Но блюдо это было закрыто, и сам слуга этот не знал, что было на блюде, да и никто не знал, потому что король не вскрывал блюда и не отведывал его, пока не оставался один-одинешенек в комнате.

Долго так шло дело, и случилось однажды, что любопытство вдруг одолело слугу в то время, когда он уносил блюдо с королевского стола, да так одолело, что он против него устоять не мог и снес блюдо к себе в комнату.

Тщательно притворив дверь, он приподнял крышку блюда и увидел, что на блюде лежит белая змея. Едва взглянул он на нее, как уж не мог воздержаться, чтобы ее не отведать; отрезал кусочек и сунул в рот.

И чуть только коснулся он этого кушанья языком, как услышал за окном какое-то странное насвистыванье многих тоненьких голосков.

Он подошел к окну и стал прислушиваться, и тут узнал, что это воробьи, которые между собой разговаривали и друг дружке рассказывали обо всем, что они в поле и в лесу видели.

Лягушка прискакала к змее и попросила:

– Уважаемая сестрица, говорят, у тебя есть красивенький барабанчик. Он издает такие прекрасные звуки. Мне надо совершить жертвоприношение предкам. Может быть, ты дашь на время барабанчик? Я верну его.

Змея одолжила барабанчик. Лягушка взяла его и долго-долго держала у себя. Змее надоело ждать, сама пошла к лягушке за барабанчиком. А лягушка решила обмануть змею:

– Сестрица уважаемая! Виновата я перед тобой. В тот день долго я стучала по барабанчику: уж очень сладкие звуки он издавал. Но я была слишком неосторожна, вот он и лопнул!

Художник В. Чижиков

Змея, конечно, очень рассердилась. Еще бы, потерять такой красивый барабанчик! Но что поделаешь? Змея уползла домой.

И вот однажды услышала змея, что с поля доносится барабанный бой. Поползла змея в поле посмотреть. Оказывается, это лягушка стучит по ее барабанчику, да еще поет и подпрыгивает! Только теперь змея поняла, что лягушка ее обманула. Ох, и разгневалась змея! Ласточка, жук и змея

Бог распределял между животными, кому чем питаться. Сначала он вызвал змею и спросил: «Что дать тебе на прокормление?» Змея не смогла сразу ответить, а попросила несколько дней на размышление. Бог согласился.

Тем временем змея попробовала разную пищу и нашла, что самая вкусная — это мясо человека. Она послала жука сообщить о своем выборе богу. Летит жук, а навстречу ему — ласточка.

— Куда летишь? — спросила она.

Бог так и повелел. Узнала об этом змея и вознегодовала на ласточку. Однажды змея решила поймать ласточку и расправиться с ней, но та вырвалась, только из хвоста её злодейка успела выдрать средние перья. Вот почему с тех пор жук не может говорить, а только жужжит, змея питается лягушками, а у ласточки в хвосте не хватает средних перьев. Но зато человек почитает ласточку и не разоряет её гнезда .

Иногда, как ни странно, коварная змея сама попадает впросак.

Мексиканская сказка

Вежливый кролик

Жил-был Кролик, очень скромный и вежливый. Однажды, вдоволь наевшись капусты на крестьянском огороде, он собрался было домой, но как вдруг заметил Лисицу. Она возвращалась в лес. Ей не удалось стащить курицу с крестьянского двора, и она была очень сердита и голодна.

У Кролика дрогнуло сердце. Бежать, но куда? И Кролик опрометью бросился к пещере. Он не знал, что там поджидала его другая грозная опасность – в пещере поселилась змея. Кролик, однако, был хорошо воспитан и знал, что без разрешения в чужой дом входить не полагается. "Нужно поздороваться, – подумал он, – но с кем? С пещерой, конечно!"

– Простите, что я побеспокоил вас, – сказал он. – Я совсем забыл, что меня ждёт Крольчиха! До свидания! – и бросился бежать прочь со всех ног.

Прискакал Кролик в свою нору и подумал о том, что вежливость никогда ещё никому не повредила. Змея же свернулась в клубок и проворчала:

– Лучше бы я ему не отвечала! Ох уж эти вежливые кролики! Нужно же было ему просить разрешения войти!

Думаю, что сегодняшний рассказ был бы неполным без упоминания сказки «Волшебное кольцо ». По нему был создан замечательный мультфильм.

Волшебное кольцо (отрывок)

«Жил на свете купец. Были у него два сына. Как только купец умер, младший сын стал гулять, веселиться, деньги отцовские без удержу тратить. Старшему же это не нравилось.

«Того и гляди все, отцом нажитое, по ветру пустит,– думал старший брат. – Ему что: ни жены, ни детей, перекати-поле, я же человек семейный, степенный. Дай брату волю, он и меня с детьми по миру пустит. Отделюсь-ка я от него, пока не поздно. Пусть берет свою долю из того, что еще осталось».

Позвал он к себе брата и выделил ему часть отцовского наследства.

Младший брат был душа-человек. Дружил-ладил со всеми, всегда готов был помочь людям. Кто только у него денег не просил: бедняк нищий, голодный, бездомный бродяга, друг или приятель – всем щедрой рукой раздавал он деньги, никому не отказывал. Вот так и ушло от него наследство, за короткий срок раздарил он людям всю немалую долю свою богатства. А когда не осталось у него за душой ни гроша, стали люди его честить, да еще уму-разуму учить: эк, хорош-де ты, сынок купеческий, все отцово добро на ветер пустил! И друзья-приятели перестали водить с ним дружбу, будто и знать-то его не знали.

Ушел купеческий сын из дому куда глаза глядят. Долго он странствовал и наконец голодный, измученный добрался до одного города.. .»

Наверное, вы догадываетесь, что по доброте душевной он купил несчастных кошку и собаку, затем ещё попугая (восточный колорит))) и наконец змею. Правда она оказалась мужского рода и была сыном змеиного царя, а не дочерью, как в нашей сказке. А вот чудодейственное золотое кольцо действовало так же, но только после некоторых мудрёных манипуляций.

«Если обмазать кольцо землею, обсыпать священным порошком, зажечь курильницу, а рядом развести жертвенный огонь и бросить в его священное пламя жертвенную пищу, то это кольцо, освященное по обряду, сможет осуществить любое желание ».

Восток – дело тонкое!

Не могу пропустить однозначно добрый образ змеи в литературе. Это рождённый весёлой фантазией писателя Григория Остера задумчивый Удав – друг Мартышки, Попугая и Слонёнка – персонажей серии сказок, по которым тоже сняты мультфильмы.

Итак, змеи в литературе и фольклоре – не редкость, как мы с вами выяснили.

Русские народные сказки /сост. и вступ. ст. В. Аникина. – М., 1990. – 560 с.

Русские сказки : из сборника А. Афанасьева. – М., 1987. – 383 с.

Использованные ресурсы

Какие представления возникают у нас при слове «змея»? Существо, несущее опасность и вместе с тем не лишенное своеобразной красоты и изящества. Передвигающаяся или лежащая неподвижно змея способна приковывать внимание. По-видимому, благодаря этим природным особенностям она получила столь множественное отражение в мифологии и мировом фольклоре. Мифологическая змея представляет не менее интересное явление, чем ее реальный «двойник». Это персонаж сложный, двойственный, который одновременно соединяет в себе положительное и отрицательное начала. Воспринимаясь как источник зла, змея в то же время способна наделять человека чудесным даром. Существо вредоносное, она служит личным оберегом и покровителем дома. Принадлежа нечеловеческому миру, змея обладает способностью к оборотничеству и может появляться в виде человека. Она одновременно связана с двумя противоположными стихиями, огня и воды, а также со стихией земли. Эта связь змеи наиболее очевидна.

Само слово «змея» этимологически восходит к слову «земля» - основному месту ее обитания. Змея как мифологический персонаж - не просто живущее в земле существо, но и обитатель и хозяин подземного мира.

Змея - популярный персонаж в фольклорной традиции славян. Свое место она заняла и среди образов русского фольклора, где она встречается в сказках и заговорах, в мифологических рассказах и легендах, в поверьях и приметах.

Наиболее полно образ змеи представлен в волшебных сказках, хотя число сказочных сюжетов, где действует этот персонаж, ограничено. В фольклористике они объединяются в сюжетные типы под названиями «Чудесный предмет», «Чудесная способность», «Чудесный супруг». Есть и другие, более редкие, сюжеты.

Сюжет «Чудесный предмет» встречается в русском сказочном материале чаще других. Он был известен и на территории Карелии (сборники «Сказки и предания Северного края в записях И. В. Карнауховой», «Сказки Карельского Беломорья» (сказки М. М. Коргуева), «Русские сказки в Карелии: старые записи»). В начале сказки «Волшебное кольцо» из сборника А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки» герой избавляет от смерти собаку и кошку, покупая их у мучителей, а затем спасает из костра девушку-змею, которая оказывается дочерью «подземельного царя», обладателя сокровищ. В благодарность царь дарит герою «чудодейное» кольцо, исполняющее желания, предупреждая: «Никому про кольцо не сказывай, не то сам себя в большую беду втянешь!» С помощью волшебного кольца герой строит дворец, собор и мост и женится на королевне, которая выпытывает секрет его всемогущества, а затем крадет кольцо. По ее пожеланию герой лишается богатства и попадает в тюрьму. Из беды его выручают собака и кошка: они добывают у королевны кольцо и возвращают его хозяину.

Основная интрига и «мораль» этого сюжета связана не со змеей, которая появляется только в первой части сказки, а затем исчезает. Тем не менее здесь ясно проступает мифологическая основа этого образа - оборотническая природа змеи-прекрасной девушки и дочери владыки подземного царства. Это ее постоянная черта, она присуща змее и в «Сказке про перстень о двенадцати винтах» из того же сборника.

В сказке прослеживается и связь змеи с огнем. В момент встречи с героем змея горит в костре, то есть видимо гибнет, хотя из повествования следует, что огонь скорее комфортная для нее стихия: «Среди леса поляна, на поляне огонь горит, в огне девица сидит, да такая красавица, что ни вздумать, ни взгадать…». В свете этого ее встреча с героем предстает как бы подготовленной: ситуация мнимой гибели змеи в огне нужна для того, чтобы вознаградить доброго героя.

Однако герой данного сюжета добр не всегда. В сказке «Царевна-змея», получив за спасение змеи из огня чудесный бочонок, герой выменивает его на меч-саморуб у некоего старичка - и тут же убивает его этим мечом, чтобы вновь завладеть бочонком. Да и сам змеиный дар оказывается не только благом. Нарушение условий обладания приносит герою сказки несчастья.

Неоднозначная природа дара змеи подтверждается и другим сказочным сюжетом - «Чудесная способность». Этот сюжет менее характерен для русских сказок. Действие здесь развивается подобно тому, как и в предыдущем типе. Герой освобождает из-под камня змею, а змея наделяет его способностью понимать язык зверей и птиц с условием никому не рассказывать об этом под угрозой смерти. Благодаря этой способности герой из разговоров животных узнает то, чего не мог знать раньше. Жена героя допытывается о причинах его всеведения, и он решает рассказать ей и умереть, лишь бы положить этому конец. Тут герой слышит насмешку петуха, который упрекает хозяина за то, что тот не может сладить с одной-единственной женой. Герой избивает жену, и с тех пор та больше ни о чем его не спрашивает.

В этой сказке дар змеи, способность понимать язык животных, восходит, как отмечают исследователи, к мифологическому образу змеи-хозяйки леса и всякой лесной твари. Но и здесь владение им едва не ввергает героя в беду, хотя в данном сюжете этот мотив носит почти комический характер.

Еще один сказочный сюжет со змеей, «Чудесный супруг», существенно отличается от двух предыдущих. Он бытовал и в Карелии (сказка «Парень-гад», сборник И. В. Карнауховой «Сказки и предания Северного края»). Однако два рассмотренных сюжета объединяет один и тот же мотив дара змеи, помогающий прояснить функции этого персонажа.

Змея в сказках о змеином даре хотя и играет в судьбе героя ключевую роль, все же является персонажем одного эпизода. На ее эпизодическую роль указывает то, что иногда она и вовсе пропадает из сказки, сохраняющей все прочие сюжетные звенья (сказка «Кольцо» из сборника «Великорусские сказки. Великорусские загадки» И. А. Худякова; «Три дворца и подземельное царство» из сборника «Великорусские сказки Вятской губернии» Д. К. Зеленина; «Про перстень» в сборнике «Сказки и предания Северного края в записях И. В. Карнауховой»; «Собака и кошка» в сборнике «Сказки Карельского Беломорья»). Змея выступает как посредница между миром людей, где действует герой сказки, и миром подземным, часть свойств которого она передает герою в виде чудесного дара.

Кроме сказок змея фигурирует в заговорном жанре. Этот жанр имеет как устную, так и письменную форму бытования и поэтому находится на пересечении фольклорной и книжной рукописной традиции. Его назначение - воздействие на природный мир и человека с помощью магических словесных формул - отразилось и на образе змеи, который предстает здесь совсем иначе, нежели в сказке.

Заговоры, где упоминается змея, еще более редки, чем сказки со змеей. Это касается не только русской заговорной традиции,- притом что на Севере и в бывшей Олонецкой губернии, современной Карелии, она была богатой и хорошо развитой - но и заговорной традиции соседствующего с русскими народа, вепсов. В сборниках «Русские заговоры из рукописных источников XVII - первой половины XIX вв. «и „Русские заговоры Карелии“, где вместе содержится около тысячи заговорных текстов от XVII до ХХ века, заговоров со змеей менее двух десятков.

Змеиные заговоры делятся на две разновидности: лечебные («на обклевание змeя»), профилактические (для защиты от укуса) - и любовные («присушки»). В отличие от присушек, заговоры лечебного и профилактического характера имеют дело с реальными змеями - с последствиями неудачной встречи с ними или с опасностью, которую они несут. Привязкой к реальности лечебных заговоров служат также сопутствующие им инструкции по обработке раны. Приведем пример одного из лечебеных заговоров (в орфографии источника): «На мори, на Кияне, на острови на Буяни, стоит частый ракитовый куст. В том частом ракитовом кусту лежит змея-шкурапей. „О змей-шкурапей, собери всих своих змей-змеевичев межных, подрубежных, подколодных, моховых и лесовых, змею-шкурапею и змею-переярую, летучих и ползучих. А не соберешь ты всих змей-змеевичев… я пойду к самому Гавриилу да святому Николаю да попрошу их напустить грозного грому, грозну тучу, чтобы громом побило да молнией сожгло“.- „О раб Христов, человек, не ходи к самому Христу, не пускай на меня грозного грому да грозну тучу, не бей меня ни громом да ни молоньей“…».

Любовных заговоров, где призывается змея, еще меньше, чем лечебных. В сборнике «Русские заговоры из рукописных источников…» таких заговоров нет, а в «Русских заговорах Карелии» есть лишь один подобный заговор. Начало его звучит так:

«- Змея лютая, куда плывешь? - Плыву синее море разбирать, раскаморье разбирать. - Не лети, змея-пламя, синее море разжигать, раскаморье разбирать. Лети, змея, к рабу такому-то…». Далее следует подробное указание змее: «Разбери и разожги… ретливое сердце, триста семьдесят жилок…» и т. д.

И в лечебном, и в любовном заговоре змея выступает в качестве участника ритуального, разыгрываемого диалога. В первом заговоре она, как и в сказке, предстает хозяйкой лесного царства. В своеобразной иерархии змей она властвует над другими змеями - лесными созданиями. В качестве противостоящей змее могущественной силы упоминаются архангел Гавриил и особо почитаемый народом святой Николай. Во втором приведенном заговоре о самой змее сказано очень мало. Она присутствует в заговоре и в то же время как бы остается за пределами словесного текста. Единственный эпитет «змея-пламя» является не столько метафорой, сколько отсылкой к ее мифологической связи с огнем. Еще одно напоминание о другой ее мифологической характеристике - принадлежности потустороннему миру - заключено в комментарии, которым исполнительница предваряет заговор: читать его нужно на росстани - перекрестке, который считается в поверьях местом пребывания нечистой силы.

Помимо сказок и заговоров образ змеи есть и в других фольклорных жанрах. Одни из них, былички и поверья, согласно которым человек, отведавший змеиного мяса или змеиной «ухи», начинает понимать язык животных и растений или говорить на разных человеческих языках, возвращают нас к сказке. Другие, напротив, тяготеют к реалистичному изображению. Это рассказы о нарушении запрета ходить в лес в день Воздвиженья (Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня, 27 сентября) - иначе увидишь много змей, так как это «змеиный праздник», когда змеи собираются вместе, свиваются в клубки и уходят под землю на зимовку.

Когда мы говорим об образе змеи в жанрах русского фольклора, на память приходит другой его персонаж, змей. Носящие одно и то же имя и схожие обликом, как соотносятся между собой змей и змея? В связи с этим можно вспомнить еще один фольклорный текст - пудожскую легенду о зарождении змей, восходящую к духовным стихам, согласно которой змеи произошли из пепла сожженных останков Змея-дракона, усмиренного святым Егорием.

При возможном общем происхождении в глубине мифов змей и змея в фольклоре имеют больше отличий, чем сходств. Первое их отличие - жанры, где каждый из этих образов проявляется с большей полнотой. Для змеи это повествовательный жанр, сказка, для змея это классические эпические жанры былин и духовных стихов. Другое отличие - в тех функциях, которые змей и змея выполняют в фольклорных сюжетах. У змеи их не так много, как у змея. В своем основном жанре она выступает как чудесный помощник героя, тогда как змей чаще всего является его противником. Правда, в одной из функций змея и змей сближаются - в роли подземного существа, хранящего некие сокровища или чудесные дары. Но в целом их образы слишком разные. Типичный змей - персонаж демонический, чуждый и устрашающий, типичная сказочная змея - расположенный к герою и куда более привлекательный.

Подходит к концу Год Змея-дракона, и наступает год, посвященный Змее. В ожидании этого можно традиционно пожелать: пусть будет он добрей и лучше года уходящего настолько, насколько сказочная змея добрей и лучше былинного змея-дракона.

Дарья АБРОСИМОВА, ст. н. сотрудник сектора научно-экспозиционной работы отдела истории и этнографии