Жанровое и художественное своеобразие романа "Война и мир". Система образов

Образная система романа «Война и мир» Толстого

Первичными для характеристики образов Толстого считаются два критерия:

Отношения к Родине и родному народу.

Моральное состояние героев, т.е. духовная жизнь или духовная смерть.

Роман начинается изображением светского общества – салона Анны Павловны Шерер, в котором царят ложь и лицемерие. Завсегдатаи салона описаны сатирически. Кругом их интересов являются придворные сплетни, интриги, разговоры о деньгах и карьере. Эгоистическая жизнь аристократов, воплощена в образах Курагиных. Василий Курагин пытается стать наследником графа Безухова, а когда становиться ясно, что это невозможно, он всеми правдами и неправдами пытается выдать замуж за Пьера Безухова свою дочь Элен, красивую, но бездушную кокетку. Но и этого Василию мало и он решает женить сына Анатоля, «беспутного дурака», на богатой княжне Болконской. Курагины не способны действовать напрямую, поэтому добиваются своих целей обходными путями.

Иронически Лев Толстой изобразил князя Бориса Друбецкого, который, по мнению многих, человек больших возможностей. Он умный, волевой, активный, но постепенно автор раскрывает его холодное корыстолюбие. Это ярко проявляется, когда он достигает своей цели – богатства, женившись на некрасивой Жюли Карагиной.

Иронические мотивы имеют место и в изображении Берга, зятя Ростовых, полковника «с Владимиром и Анною на шее». Отсиживаясь в штабе, он нахватался немало наград, а приехав в Москву, рассказывает графу Ростову о доблести российских войск. Однако обеспокоен он никак не судьбой войска и страны, а только личными корыстными интересами.

Автор также развенчивает и государственную администрацию, сатирически изображая Ростопчина, далекого от народа, и Аракчаева, который проявляет свою преданность императору Александру, используя жестокость и насилие.

Иначе изображено провинциальное дворянство, близкое к народу. Автор ценит в Ростовых простоту, гостеприимство, жизнерадостность, любовь и уважение, а также хорошее отношение к крестьянам. Николай Ростов, женившись на Марии Болконской, стал внимательным к жизни простых людей хозяином. Однако Толстой не приукрашивает жестокости крепостного хозяйства помещиков.

С глубокой симпатией автор изображает гордую и независимую семью Болконских. Старший Болконский – упертый, властный, ни перед кем не преклоняется, образованный и честный, но в тоже время человек с тяжелой судьбой. Он воспитал достойных детей – сына Андрея, который пытается найти смысл жизни, и дочь, нежную княжну Марию, её призвание – любовь и самопожертвование. Лев Николаевич Толстой считает, что провинциальное дворянство имеет народную основу, поэтому в романе Ростовы, Болконские и Пьер Безухов противопоставляются столичной аристократии и хозяйской бюрократии.

Кроме анализа образной системы «Войны и мира» также доступно:

• Образ Марьи Болконской в романе «Война и мир», сочинение
• Образ Наполеона в романе «Война и мир»
• Образ Кутузова в романе «Война и мир»
• Сравнительная характеристика Ростовых и Болконских - сочинение
• Жизненные искания Наташи Ростовой - сочинение

Роман-эпопея Л. Н. Толстого отличается сложной структурой и большим количеством персонажей. В основе системы образов «Война и мир» лежит четкое противопоставление двух начал: добра и зла, жизни и смерти, мира и войны.

Все действующие лица романа, так или иначе, имеют склонность к одному из этих начал. При этом кто-то из них сразу и без малейших колебаний намечает цель своей жизни, а кто-то проходит долгий, мучительный путь ошибок, терзаний, духовного поиска.

Особое место в романе занимает группа исторических образов, центральными из которых являются Наполеон и Кутузов. Они представляют собой два своеобразных нравственных полюса, которые притягивают или отталкивают главных и второстепенных героев произведения.

Большое значение в романе Толстого имеет группа образов русского дворянства. Она также разделена на два лагеря: высший свет в Петербурге и поместное дворянство. Эгоистичность и лживость первого противопоставлена писателем патриотизму и высоким духовным качествам второго.

И, конечно же, немалую роль в произведении играет группа народных образов. При помощи ярких персонажей Толстой изображает два основных народных типажа - деятельного, сильного, выносливого мужика и мужика-философа, спокойно принимающего жизнь во всех ее проявлениях.

Многообразный мир художествен­ного произведения не только труд­но, но даже и невозможно «втиснуть» в какие-то оп­ределенные рамки, «разложить по полочкам», разъяс­нить с помощью логических формул, понятий, гра­фиков или схем. Богатство художественного содер­жания такому анализу активно сопротивляется. Но попытаться обнаружить какую-то систему все же можно, при том необходимом условии, разумеется, что она не будет противоречить авторскому замыслу. Что было важнее всего для Толстого при со­здании «Войны и мира»? Откроем начало третьей части второго тома: «Жизнь между тем, настоящая жизнь людей со своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, со своими инте­ресами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, друж­бы, ненависти, страстей, шла, как и всегда, неза­висимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных пре­образований. Как видите, самое главное для писателя - это настоящая жизнь, понимаемая как мощная и не­укротимая стихия, противостоящая любым явлени­ям, событиям, установленным законам, если они не совпадают с интересами простых, обыкновенных лю­дей. На этом и строится система образов в «Войне и мире». Есть люди, которые живут нормальной, естествен­ной жизнью. Это один мир. Есть другой, построен­ный на иных, неестественных интересах (карьера, власть, богатство, самолюбие и т. д.). Это мир обре­ченный, лишенный движения и развития, мир, подчи­ненный заранее установленным правилам, обрядам, регламентам, всякого рода условностям, абстракт­ным теориям, мир, который в основе своей мертв. Толстой принципиально не принимает любую тео­ретическую схоластику, отъединяющуюся от реаль­ной, простой, нормальной жизни. Так, о генерале Пфуле в романе сказано, что он из любви к теории «ненавидел всякую практику и знать ее не хотел». Именно по этой причине князю Андрею не нравится Сперанский с его «непоколебимой верой в силу ума». И даже Соня оказывается в конце концов «пустышкой», потому что в ее добродетельности есть элемент рассудочности, расчета. Любая искусствен­ность, роль, которую пытается вольно или невольно играть человек, запрограммированность (как сказали бы мы сегодня) отвергаются Толстым и его люби­мыми героями. Наташа Ростова говорит о Долохове: «У него все назначено, а я этого не люблю». Возникает представление о двух началах в жиз­ни: война и мир, зло и добро, смерть и жизнь. И все действующие лица так или иначе тяготеют к одному из этих полюсов. Одни выбирают цель жиз­ни сразу и не испытывают никаких колебаний - Курагины, Берг. Другие проходят через долгий путь мучительных колебаний, ошибок, поисков, но в конечном счете «прибиваются» к одному из двух берегов. Не так-то просто было, например, Борису Друбецкому преодолеть себя, свои нормальные чело­веческие чувства, прежде чем он решился сделать предложение богатой Жюли, которую он не только не любит, но, кажется, вообще терпеть не может. Система образов в романе основана на достаточно четкой и последовательной антитезе (противопоставлении) народности и анти­народности (или псевдонародности), естественного и искусственного, человечного и бесчеловечного, нако­нец, «кутузовского» и «наполеоновского». Кутузов и Наполеон образуют в романе два свое­образных нравственных полюса, к которым тяготеют или от которых отталкиваются различные действую­щие лица. Что касается любимых толстовских геро­ев, то они как раз показаны в процессе постоянного изменения, преодоления замкнутости и эгоистической односторонности. Они в дороге, в пути, и уже одно это делает их дорогими и близкими автору.

«Гобсек отверг его, словно перышко, и отворил двери. Какое зрелище явилось перед нами! В комнате властвовал страшный беспорядок. Графиня стояла неподвижно, разлохмаченная, на лице у нее было выражение отчаяния. Застигнутая неожиданно, она растерянно смотрела на нас горящими глазами, а вокруг нее был разбросан всякий хлам, бумаги, одежда умершего, тряпье. Жутко было видеть этот хаос вокруг покойника. Едва лишь граф умер, его жена сломала все ящики в письменном столе, ковер вокруг нее устилали куски порванных писем; сундучок был сломан, портфели разрезаны – везде рыскали ее дерзкие руки. Возможно, сначала ее поиски были напрасными, но теперь ее вид и волнение свидетельствовали, что она, в конце концов, таки нашла тайные бумаги».

IV. Формирование умений и навыков

IV группа характеризует тех героев, которых бы они выделили еще (кроме упомянутых).

Я знаю, дорогая, добрая княжна,- сказала Анна Михайловна, хватаясь рукой за портфель и так крепко, что видно было - она не скоро его отпустит…Княжна молчала. Слышно было лишь звуки усилий борьбы за портфель. Видно было, что когда она заговорит, то заговорит неутешительно для Анны Михайловны.

Материалы для работы групп и ожидаемые результаты

III. Актуализация опорных знаний

Цель : помочь ученикам разобраться в сложности системы персонажей романа как носителей определенных идей и полноценных, художественно завершенных образов; развивать навыки характеризовать образы, их сопоставление, определение их роли в произведении, высказывание своих мыслей и их доказывание; воспитывать уважение к общечеловеческим морально-этическим нормам, стремление к самосовершенствованию.

Сего же вы молчите, мой кузен? – вдруг крикнула княжна так громко, что в гостиной услышали и испугались ее голоса.- Чего вы молчите, когда здесь неизвестно кто разрешает себе вмешиваться и делать сцены на пороге комнаты умирающего? Интриганка! – прошипела она люто и схватилась за портфель изо всей силы, но Анна Михайловна сделала несколько шагов, чтобы не отстать от портфеля, и перехватила руку».

Жанровое и художественное своеобразие романа "Война и мир". Система образов

"Каждый исторический факт надо объяснять человечески", - писал Толстой. По жанровой форме "Война и мир" не исторический роман, а... семейная хроника, точно так же, как "Капитанская дочка" - не история пугачевского бунта, а непритязательный рассказ о том, как "Петруша Гринев женился на Маше Мироновой"; так же, как "энциклопедия русской жизни" "Евгений Онегин" - хроника жизни обычного светского молодого человека первой четверти XIX века.

"Война и мир" - хроника жизни нескольких семейств: Болконских, Ростовых, Курагиных; жизни Пьера Безухова - ничем не примечательного рядового дворянина. И в этом подходе к истории есть своя очень глубокая правота. Историческое событие интересно не только само по себе. Оно чем-то подготавливается, формируется, какие-то силы приводят к его реализации - а затем оно длится столько, сколько отражается на истории страны, на судьбах людей. Историю страны можно рассматривать и изучать с различных точек зрения - политической, экономической, научной: издание указов и законов, формирование правительственной линии и противостоящие ей группировки и т. д. Можно изучать ее и иначе: сквозь призму рядовых судеб граждан страны, разделивших со своим народом общую судьбу. Именно такой подход к изучению истории избирает в "Войне и мире" Толстой.

Как известно, писатель учился в Казанском университете. И учился, надо сказать, небрежно, так что брат Сергей Николаевич отзывался о нем в ту пору как о "пустячном малом". Особенно часто пропускал юный Толстой лекции по истории: профессор Иванов указывает на его "совершенную безуспешность в истории" и не допускает к переводным экзаменам (в результате чего, кстати, Толстой перевелся с филологического факультета на юридический, где так же упорно не посещал лекций по истории). Но это свидетельствует не о лени студента Льва Толстого и не об отсутствии у него интереса к истории. Его не устраивала сама система преподавания, отсутствие в ней общей концепции. "История, -говорил он одному из соучеников, - это не что иное, как собрание басен и бесполезных мелочей, пересыпанных массой ненужных цифр и собственных имен..." И в этих словах уже слышен голос будущего автора "Войны и мира".

Толстой выдвигает свою концепцию: истории-науке, оперирующей набором "басен и бесполезных мелочей", он противопоставляет историю-искусство, основанную на философском изучении законов истории средствами художественного творчества. В 70-е годы Толстой так формулировал свое кредо: "История-искусство, как и всякое искусство, идет не вширь, а вглубь, и предмет ее может быть описание жизни всей Европы и описание месяца жизни одного мужика в XVI веке".

"Не вширь, а вглубь…" Толстой говорит в сущности о том, что целью историка должно быть не простое коллекционирование и упорядочение реальных фактов, но их осмысление, их анализ; что умение воссоздать месяц жизни рядового человека даст людям большее понятие о сущности исторического периода и о духе времени, чем труды ученых-историков, знающих наизусть все имена и даты.

При всей новизне формулировки понятия "история-искусство", позиция Толстого органична и традиционна для русской литературы. Достаточно вспомнить, что первый значительный исторический труд "История Государства Российского" создан писателем Н.М. Карамзиным. Кредо Пушкина - "История народа принадлежит поэту", его исторические и историко-поэтические, художественные произведения открыли возможность нового понимания и толкования истории. Гоголевский "Тарас Бульба" - поэтическая картина и художественный анализ одной из важнейших эпох истории Украины... А разве для познания идей и противоречий декабризма "Горе от ума" даст меньше, чем труды академика М.В. Нечкиной?!

Толстой осмыслил, собрал воедино и воплотил в "Войне и мире" стремление русской культуры к "поэтическому проницанию истории" (Одоевский В.Ф. Русские ночи. - Л.: 1975). Он утвердил принципы истории-искусства как магистрального пути развития русской исторической литературы. Они актуальны и сегодня. Вспомним, к примеру, повесть А.Солженицына "Один день Ивана Денисовича" - произведение, говорящее о сталинской эпохе так, как удается сказать редкому профессиональному ученому-историку.

История-искусство отличается от истории-науки самим подходом; центральным объектом история-искусство избирает последовательную и целостную картину жизни множества рядовых участников эпохи - они, по мнению Толстого, и определяют характер и ход истории. "Предмет истории есть жизнь народов и человечества". "Движение народов производят не власть, не умственная деятельность, даже не соединение того и другого, как то думали историки, но деятельность всех людей, принимающих участие в событии..." Так определено кредо автора во второй части эпилога к "Войне и миру", где Толстой напрямую излагает свои художественно-исторические взгляды, стремясь философски их обосновать и доказать их правомерность.

Сложнейшая художественно-историко-философская ткань романа сплетается из бытописания и исторических картин, из изображения эпохальных событий в жизни народа и кульминационных минут жизни частных лиц - великих и неизвестных, реальных и вымышленных; из речи повествователя и страстных монологов самого автора, как бы вышедшего на авансцену и отстранившего своих героев, остановившего действие романа, чтобы о чем-то наиважнейшем поговорить с читателем, резко оспорить общепринятую точку зрения профессиональных историков, обосновать свои принципы.

Все эти пласты романа, сопряжение масштабности эпопеи с детализацией психологического анализа и с глубиной авторских размышлений делают уникальным жанр "Войны и мира". С. Бочаров отмечал, что в этом романе "принципиально соизмеримы и равноценны в своей значительности сцены семейные и исторические" (Бочаров С. "Война и мир" Л.И. Толстого. // Три шедевра русской классики. М., 1971). Это очень верное замечание. Для Толстого бытовая, частная жизнь и жизнь историческая едины, эти сферы внутренне связаны, взаимообусловлены. То, как поведет себя человек на поле боя, на дипломатической встрече или в любой иной исторический миг, определяется теми же законами, что и его поведение в частной жизни. И истинная ценность человека, в понимании Толстого, зависит не только от его реальных достоинств, но и от его самооценки. Абсолютно прав Е. Маймин, рискнувший выразить эти отношения дробью: действительная ценность человека = достоинства человека/самооценка

Особое достоинство этой формулы в ее подвижности, динамичности: она ярко показывает изменения героев Толстого, их духовный рост или деградацию. Застывшая, неизменная "дробь" свидетельствует о неспособности героя к духовному развитию, об отсутствии у него пути. И здесь мы подходим к одному из важнейших моментов анализа романа. Герои "Войны и мира" делятся на два типа: "герои пути", то есть герои с историей, "с развитием", интересные и важные для автора в их духовном движении, и ""герои вне пути", - остановившиеся в своем внутреннем развитии. Эта довольно простая, на первый взгляд, схема очень усложнена Толстым. Среди героев "без развития" находятся не только символ внутренней пустоты Анатоль Курагин, Элен и Анна Павловна Шерер, но и Кутузов, и Платон Каратаев. А в движении, в духовном развитии героев автор исследует и вечный поиск самосовершенствования, отмечающий путь Пьера, князя Андрея, княжны Марьи, Наташи, и духовный регресс Николая Ростова или Бориса Друбецкого.

Обратимся к системе образов "Войны и мира". Она оказывается очень четкой и подчинена глубокой внутренней логике. Два героя "вне пути" оказываются не только персонажами романа, но и символами, определяющими направленность духовного движения, тяготения остальных героев. Это Кутузов и Наполеон.

Вся глубина понимания исторических процессов, вся полнота знания "последней правды" о России и духовного слияния с русским народом сконцентрированы в образе Кутузова. Это - светлый полюс романа. Образ народного полководца для Толстого во всех отношениях идеален, так что Кутузову уже как бы и некуда развиваться: его духовная задача - постоянно жить на этой высшей точке своего развития, не допустить для себя ни единого эгоистического шага.

Образ Наполеона - темный полюс романа. Холодный эгоизм, ложь, самовлюбленность, готовность ради достижения своих низких целей жертвовать чужими жизнями, даже не считая их,- таковы черты этого героя. Он тоже лишен пути, ибо его образ-предел духовной деградации. Вся дьявольская "наполеоновская идея", с 1805 года занимавшая русское общество, сконцентрирована, всесторонне проанализирована и заклеймена Толстым в образе Наполеона.

И духовный "вектор" героев "Войны и мира" может быть направлен "к Кутузову", то есть к постижению высшей правды, народной идеи развития истории, к самосовершенствованию через самоотречение, или "к Наполеону" - вниз, по наклонной плоскости: путь тех, кто боится постоянной напряженной духовной работы. И путь исканий любимых героев Толстого идет через преодоление в себе "наполеоновских" черт и идей, а путь иных - через их приятие, приобщение к ним. Именно поэтому все герои "без развития", остановившиеся, избравшие легкий путь отказа от духовной работы, объединены "наполеоновскими чертами" и образуют в русском обществе свой особый мир - мир светской черни, символизирующий "наполеоновский полюс" романа.

Образы Кутузова и Наполеона создают не только психологические, но и историко-философские полюса. Осмысливая причины возникновения войн, психологию и идеологию завоевателей, их исторические и нравственные черты, Толстой выявляет тайные механизмы действия законов истории. Он ищет те силы, что противостоят завоевательным амбициям, ищет, как и когда появляется и набирает мощь идея свободы, противостоящая идее порабощения.