"святые жены дивеевские". Преподобные жены дивеевские Жены дивеевские александра марфа елена

Вы здесь: Семья и отношения

Фильм о Свято-Троицком Серафимо-Дивеевском женском монастыре — четвертом уделе Пресвятой Богородицы.
Содержит документальную хронику прошлых лет, кадры обретения мощей, прославления и канонизации прпп. Марфы, Елены и Александры.
Изречения и пророчества преподобного Серафима Саровского в свете житий преподобных Дивеевских Жен.
Историю монастыря, пророчества о будущей славе Дивеевской обители и т.д.

Дивеевская земля — особая святая земля, которую Царица Небесная взяла в последний Четвертый Свой Удел.
Первый — Иверия, второй — Афон, третий — Киев.

С благословения старцев Киево-Печерской Лавры, признавших видение истинным, мать Александра отправилась странствовать по России…
Не доходя 12-ти верст до Сарова, в селе Дивеево матушка Александра остановилась для отдыха у западной стены деревянной приходской церкви. Здесь она в легкой дремоте вновь увидела Божию Матерь. «Вот то самое место, которое Я повелела тебе искать на севере России… — сказала Пресвятая Богородица матушке Александре. — И вот здесь предел, который Божественным Промыслом положен тебе: живи и угождай здесь Господу Богу до конца дней твоих. И Я всегда буду с тобою, и всегда буду посещать место это, и в пределе твоего жительства Я осную здесь такую обитель Мою, равной которой не было, нет и не будет никогда во всем свете. Это Четвертый Жребий Мой во вселенной. И как звезды небесные и как песок морской умножу Я тут служащих Господу Богу и Меня Приснодеву, Матерь Света, и Сына Моего Иисуса Христа величающих; и благодать Святого Духа Божия и обилие всех благ земных и небесных, с малыми трудами человеческими, не оскудеют от этого места Моего возлюбленного».

также см. : http://mychristianzen.blogspot.com/20…

Деяние о канонизации первоначальницы Дивеевской обители схимонахини Александры (Мельгуновой; ?–1789), схимонахини Марфы (Мелюковой; 1810–1829), монахини Елены (Мантуровой; 1805–1832)

Первоначальницей Серафимо-Дивеевского монастыря является раба Божия схимонахиня Александра (Мельгунова) , которая учредила общину не по своей воле, но по воле и указанию Самой Царицы Небесной на местности, взятой Богородицею Себе в Четвертый удел во вселенной.

Происходила первоначальница Дивеевской обители матушка Александра (в миру Агафия Семеновна Мельгунова) из богатой дворянской семьи и рано овдовела. Около 1758 года она приняла монашеский постриг с именем Александра во Флоровском монастыре в Киеве, где сподобилась видения Божией Матери, повелевшей ей основать новую обитель на месте, где будет указано. Таким местом стало Дивеево.

По свидетельству современников, матушка Александра “была умна и образованна, как редко бывает образован и мужчина, она лучше всех знала все уставы и положения церковные; к ней все обращались за советом и добрым словом”. К концу жизни собрала она несколько ревнительниц духовной жизни и построила три келлии – начало будущей обители.

Перед кончиной матушку Александру посетили саровские старцы с молодым тогда иеродиаконом Серафимом, которому завещала она пещись об обители, обетованной ей Царицей Небесной. За две недели до смерти Александра сподобилась пострига в великий ангельский образ.

Получив великое повеление Царицы Небесной, она принесла в жертву этому повелению свою жизнь и веровала до конца, хотя и не видела при жизни исполнения того, что было ей обещано. Ее благочестивая душа уподобилась силой упования тем ветхозаветным мужам, о которых святой апостол Павел говорит, что их мир весь не был достоин.

Преподобный Серафим предрекал, что со временем, по Божиему изволению, в обители будут почивать открытыми святые мощи матери Александры, и приказывал всем ходить кланяться ее могиле, произнося при этом: “Госпожа наша и мать, прости меня и благослови! Помолись, чтобы и мне было прощено, как ты прощена, и помяни меня у Престола Божия!”

Другой великой подвижницей, послужившей славе Божией и Дивеевской обители, была схимонахиня Марфа (Мелюкова) . С 13-летнего возраста по благословению преподобного Серафима начала она вести подвижническую жизнь в Дивеевской обители, превосходя даже тех сестер общины, которые отличались строгостью жизни.

Она стяжала непрестанную молитву и была почти молчальницей, только на необходимейшие вопросы отвечая с небесной кротостью и смирением. Преподобный Серафим особенно любил ее и посвящал во все свои откровения, будущую славу обители и другие великие духовные тайны. Она удостоилась присутствовать при молении старца о создании по повелению Божией Матери новой Мельничной обители.

Высоким, истинно христианским подвигом отмечено ее житие. Всего шесть лет прожила она в обители и умерла 19-летней схимницей. О духовном совершенстве, ею достигнутом, можно судить по тому, как высоко ценил ее преподобный Серафим, говоря, что на Небесах она будет в великой славе, что мощи ее будут почивать в обители, ибо она так угодила Богу, что сподобилась нетления. По словам преподобного Серафима, она – начальница над дивеевскими сестрами в Царствии Небесном, в обители Божией Матери.

Всякий верующий человек свято почитает память непорочной избранницы Божией, окруженной светом неземной неувядающей красоты, и по заповеди великого старца припадает к ее могиле с молитвой: “Госпоже и мати наша Марфо, помяни нас у Престола Божия во Царствии Небесном!”

Горячей верой и неослабным подвигом ознаменована также жизнь дивеевской подвижницы монахини Елены (Мантуровой) . Отвергнув все земное, устремила она путь свой к Небу, которое стало ее неотъемлемым уделом. Идя по пути самоотречения и уверовав в святость своего духовника, она каждое слово его принимала как бы из уст Божиих и была послушна ему даже до смерти.

Три года готовил ее старец Серафим к поступлению в Дивеевскую общину. Получив благословение, на крыльях радости полетела она в Дивеево. Пребывая в непрестанной молитве, в постоянном созерцании и молчании, проводила монахиня Елена свое богоугодное житие и во всем была послушна преподобному Серафиму. В одном только не соглашалась она со старцем – быть начальницей Мельничной обители. Необыкновенно добрая от природы, Елена Васильевна явно или видимо ничего не делала, но зато, насколько умела и могла, творила добро тайно, непрестанно и много. Матушка Елена исполняла все трудные поручения преподобного Серафима.

Великий старец необыкновенно и горячо любил свою боголюбивую послушницу. Поистине замечательны были последние дни и кончина ее, когда батюшка Серафим призвал к себе монахиню Елену и благословил за послушание умереть вместо брата своего, Михаила Васильевича, благодетеля и строителя Дивеевской обители, которому пришло время умирать, но он еще был нужен для обители. Кротко и смиренно приняла матушка Елена послушание и через несколько дней мирно отошла ко Господу. Скончалась монахиня Елена 27 лет от рождения, пробыв в Дивеевской обители всего семь лет. Смерть ее – дивная тайна.

Преподобный Серафим говорил, что душа монахини Елены, как голубица, вознеслась ко Святой Троице, а мощи ее со временем будут открыто почивать в обители. В Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря указывается, что на могиле Елены Васильевны не раз творились чудеса и исцеления.

К святой могилке ежедневно ходили сестры и гости монастыря поклониться и помолиться: “Госпожа и мать наша Елена, помяни нас у Престола Божия во Царствии Небесном!”

Освященный Собор, благодатью Божиею поспешествуемый, рассмотрев подвижнические труды сих угодниц Божиих, с благоговением и любовию определил:

Причислить угодниц Божиих к лику местночтимых святых преподобных жен Нижегородской епархии, милостыню Господней прославленных.

Честные их останки считать отныне святыми мощами и воздавать им достодолжное почитание. Память преподобным женам Дивеевским праздновать в день кончины: преподобной Александре, первоначальнице Дивеевской, – 13 (26) июня, преподобной Марфе Дивеевской – 21 августа (3 сентября), преподобной Елене Дивеевской – 28 мая (10 июня). Установить празднование Собора преподобных жен Дивеевских 8 (21) июля, в день возобновления Серафимо-Дивеевского монастыря.

преподобной Александры Дивеевской (Мельгуновой; † 1789; память 13/26 июня)

преподобной Марфы Дивеевской (Милюковой; 1810-1829; память 21 авг./3 сент.)

преподобной Елены Дивеевской (Мантуровой; 1805-1832; память 28 мая/10 июня)

Великого духа были эти первоначальницы будущей женской лавры, и великий подвиг веры и нищеты приняли они на себя, эти чистые души.

Преподобная Александра

Приблизительно около 1760 года прибыла в Киев со своей трехлетней дочерью вдова Агафия Семеновна Мельгунова, богатая помещица Ярославской, Владимирской и Рязанской (Переяславской) губерний. Она владела семьюстами душ крестьян, имела капитал и громадные поместья. Известны имена ее благочестивых родителей - Симеон и Параскева. Сведения о ее жизни были переданы дивеевским священником Василием Дертевым, у которого Мельгунова жила, а также сестрами ее общины и протоиереем Василием Садовским. Но и эти свидетельства весьма отрывочны, так как матушка Александра по смирению своему очень мало о себе рассказывала.

Монашество она приняла во Флоровском монастыре под именем Александры. Подвижническая жизнь ее во Флоровском монастыре продолжалась не очень долго. «Достоверно одно, - свидетельствуют священники Дертев и Садовский, а также Н. А. Мотовилов, - что мать Александра однажды после долгого полунощного молитвенного бдения, будучи то ли в легкой дремоте, то ли в ясном видении, Бог весть, сподобилась видеть Пресвятую Богородицу и слышать от Нее следующее: „Это Я, Госпожа и Владычица твоя, Которой ты всегда молишься. Я пришла возвестить тебе волю Мою: не здесь хочу Я, чтобы ты окончила жизнь твою, но как Я раба Моего Антония вывела из Афонского жребия Моего, святой горы Моей, чтобы он здесь, в Киеве, основал новый жребий Мой - Лавру Киево-Печерскую, так тебе ныне глаголю: изыди отсюда и иди в землю, которую Я покажу тебе. Иди на север России и обходи все великорусския места святых обителей Моих, и будет место, где Я укажу тебе окончить богоугодную жизнь твою, и прославлю Имя Мое там, ибо в месте жительства твоего Я осную такую обитель великую Мою, на которую низведу Я все благословения Божий и Мои, со всех трех жребиев Моих на земле: Иверии, Афона и Киева. Иди же, раба Моя, в путь твой, и благодать Божия, и сила Моя, и благодать Моя, и милость Моя, и щедроты Мои, и дарования святых всех жребиев Моих выну да будут с тобою!“ И преста видение».

Мать Александра хотя и восхитилась духом, но не сразу решилась предаться вере во все слышанное и виденною ею. Слагая все в своем сердце, она сперва сообщила о видении своему духовному отцу, затем другим великим и богодуховенным отцам Киево-Печерской Лавры и старицам, одновременно подвизавшимся с нею в Киеве. Мать Александра просила их разобрать, рассудить и решить, что за видения удостоилась она, и не есть ли это мечта, игра воображения и прелесть. Но святые старцы и старицы после молитв и долгих размышления единогласно решили, что видение Царицы Небесной было истинное и что мать Александра - ввиду того, что удостоилась быть избранницею, первоначальницею и первоосновательницею Четвертого жребия Божией Матери во вселенной, - блаженна и преблаженна.

Сведения о том, где и сколько времени странствовала мать Александра, утратились с годами и нигде в записках и рассказах не значатся. По показаниям старожилов, она в 1760 году шла из Мурома в Саровскую пустынь. Не доходя двенадцать верст, мать Александра остановилась на отдых в селе Дивеево. Она выбрала себе для отдыха лужайку у западной стены небольшой деревянной церкви, где и уселась на стопе лежавших бревен. Усталая, уснула сидя, и в легкой дремоте снова удостоилась увидеть Божию Матерь, Которая сказала: «Вот то самое место, которое Я повелела тебе искать на севере России, когда еще в первый раз являлась Я тебе в Киеве; и вот здесь предел, который божественным промыслом положен тебе: живи и угождай здесь Господу Богу до конца дней твоих, и Я всегда буду с тобою и всегда буду посещать место это, и в пределе твоего жительства Я осную здесь такую обитель Мою, равной которой не было, нет и не будет никогда во всем свете: это Четвертый жребий Мой во вселенной. И как звезды небесныя, и как песок морской, умножу Я тут служащих Господу Богу, и Меня, Приснодеву Матерь Света, и Сына Моего Иисуса Христа величающих: и благодать Всесвятаго Духа Божия и обилие всех благ земных и небесных с малыми трудами человеческими не оскудеют от этого места Моего возлюбленнаго!»

Мать Александра дошла до Саровской пустыни в великой радости. И так как этот монастырь процветал тогда святостью жизни многих великих и дивных подвижников, то они могли ей помочь советами и наставлениями. Познакомившись с ними, Агафия Семеновна открыла им душу и попросила от них совета и вразумления, как поступить ей в столь удивительных обстоятельствах. Саровские старцы подтвердили ей слова и пояснения киево-печерских иноков и также посоветовали всецело предаться воле Божией и исполнять все ей указанное Царицей Небесной. Вскоре заболела и скончалась ее девяти- или десятилетняя дочь. Мать Александра увидела в смерти своей единственной дочери еще указание Божие и подтверждение всего возвещенного ей Царицей Небесной.

Агафия Семеновна по благословению саровских старцев решила отрешиться от всего своего имущества. Немало времени потребовалось ей для устройства дел: отпустив своих крестьян на волю за небольшую плату, а тех, которые не желали воли, распродав за сходную и недорогую цену тем добрым помещикам, которых они сами себе выбрали, она совершенно освободилась от всяких земных забот и значительно увеличила свой и без того большой капитал. Часть капитала она положила вкладами в монастыри и церкви для поминовения родителей, дочери и родных, а, главное, поспешила на помощь туда, где надо было построить или возобновить храмы Божии. Современники указывают двенадцать церквей, построенных и возобновленных Агафией Семеновной. Среди них Успенский собор Саровской пустыни, достроить который матушка помогла значительным капиталом.

По возвращении в Дивеево Агафия Семеновна выстроила себе келию на дворе священника отца Василия Дертева и прожила в ней двадцать лет, совершенно забыв свое происхождение и нежное воспитание. По своему смирению, она упражнялась в самых трудных и черных работах, очищая хлев отца Василия, ходя за его скотиной, стирая белье. Кроме этого мать Александра хаживала в крестьянское поле и там сжинала и связывала в снопы хлеб одиноких крестьян, а в страдную пору, когда в бедных семьях все, даже хозяйки, проводили дни на работе, топила в избах печи, месила хлебы, готовила обед, обмывала детей, стирала их грязное белье и надевала на них чистое к приходу их усталых матерей. Все это она делала потихоньку, дабы никто не знал и не видал. Однако, несмотря на все старания и укрывательства, крестьяне стали мало-помалу признавать благодетельницу. Дети указывали на мать Александру, а она с удивлением смотрела на благодаривших ее и отказывалась от своих поступков и действий. Бедным невестам Агафия Семеновна вышивала головные уборы - сороки и красивые полотенца.

Внешность матушки Александры известна со слов ее послушницы, Евдокии Мартыновны: «Одежда Агафии Семеновны была не только простая и бедная, но и многошвейная, и при том зимою и летом одна и та же; на голове она носила холодную черную, кругленькую шерстяную шапочку, опушенную заячьим мехом, потому что она часто страдала головною болью; платочки носила бумажные. На полевые работы ходила в лаптях, а под конец своей жизни хаживала уже в холодных сапожках. Матушка Агафия Семеновна носила власяницу, была среднего роста, вида веселого; лицо у нее было круглое, белое, глаза серые, нос короткий луковичкою, ротик небольшой, волосы в молодости были светло-русые, лицо и ручки полные».

В начале 70-х годов XVIII века мать Александра приступила к постройке каменного храма в Дивееве во имя иконы Казанской Божией Матери взамен старого деревянного на том самом месте, где явилась ей Царица Небесная. Когда была освящена Казанская церковь, помещица Жданова пожертвовала небольшой клочок земли с северной стороны храма. И здесь матушка первоначальница построила первые три келии - для себя, четырех послушниц и странников, которые направлялись на богомолье в Саровскую пустынь. Внутренний вид келий соответствовал трудному и скорбному житию этой великой избранницы Царицы Небесной. В доме были две комнатки и две каморки. В одной каморке находилась около печки небольшая лежанка, сложенная из кирпичей, около лежанки оставалось место только для того, чтобы в свое время там, у умиравшей матушки, мог встать настоятель Пахомий, и на коленях перед матушкой иеродиакон Серафим, получивший от нее благословение заботиться о дивеевских сестрах. Тут же была дверь в темную каморку - молельню матушкину, где уже могла поместиться на молитве лишь одна она перед большим Распятием с затепленной перед ним лампадкой. Окна в этой молельне не было. Это молитвенное созерцание матушкино перед Распятием положило отпечаток на весь дух жизни дивеевских сестер. Молитва на мысленной Голгофе, сострадание Распятому Христу - самая глубокая из молитв. На этих молитвенных подвигах матушки Александры создавался благословенный Дивеев.

В течение двенадцати лет в праздники и воскресные дни Агафия Семеновна никогда не уходила из церкви прямо домой, но по окончании литургии всегда останавливалась на церковной площади и поучала крестьян, говоря им о христианских обязанностях и о достойном почитании праздничных и воскресных дней. Эти духовные беседы Агафии Семеновны вспоминались с благодарностью прихожанами села Дивеева даже много лет спустя после ее смерти. К ней стекались со всех сторон не только одни простые люди, но и высокопоставленные лица, купечество и даже духовенство, чтобы послушать ее наставления: получить благословение, совет и удостоиться ее привета. В семейных делах, спорах и ссорах к ней обращались как к праведному судии и, конечно, беспрекословно подчинялись ее решениям. Милостыня матери Александры была всегда тайная; она служила всем, чем только умела и насколько могла. Многообразные подвиги ее настолько умягчили сердце ее и так угодили Господу Богу, что она удостоилась высокого дара благодатных слез, об этом часто вспоминал отец Серафим.

Так жила мать Александра до конца своих дней, ведя жизнь богоугодную, подвижническую, крайне суровую, в постоянном труде и молитве. Строго исполняя все трудности Саровского устава, она во всем руководствовалась советами отца Пахомия. Она и сестры, кроме того, шили свитки, вязали чулки и работали все нужное из рукоделья для саровской братии. Отец Пахомий в свою очередь выдавал малой общине все необходимое для их земного существования, даже пищу привозили сестрам раз в сутки с саровской трапезы. Общинка матери Александры была плоть от плоти Саровской пустыни. Жизнь матери Александры и ее сестер вполне соответствовала идее нищенства, работы на насущное пропитание.

В июне 1788 года, предчувствуя приближение своей кончины, мать Александра восприяла на себя великий ангельский образ. Она просила отцов-подвижников, ради любви Христовой, не оставлять и не покидать неопытных ее послушниц, а также попещись в свое время об обители, обетованной ей Царицею Небесною. На это старец отец Пахомий ответил: «Матушка! Послужить по силе моей и по твоему завещанию Царице Небесной попечением о твоих послушницах не отрекаюсь, также и молиться за тебя не только я до смерти моей буду, но и обитель вся наша никогда благодеяний твоих не забудет. Впрочем, не даю тебе слово, ибо я стар и слаб, но как же браться за то, не зная, доживу ли до этого времени. А вот иеродиакон Серафим, - духовность его тебе известна, и он молод, - доживет до этого; ему и поручи это великое дело». Матушка Агафия Семеновна начала просить отца Серафима не оставлять ее обители, как Царица Небесная Сама тогда наставить его на то изволит.

Дивная старица Агафия Семеновна скончалась 13 июня, в день святой мученицы Акилины. При кончине матушка говорила своей келейнице: «А ты, Евдокиюшка, как я буду отходить, возьми образ Пресвятой Богородицы Казанской, да и положи его мне на грудь, чтобы Царица Небесная была при мне во время отхода моего, а пред образом свечку затепли».

Преподобная Марфа

Преподобная Марфа (в миру Мария Семеновна Милюкова) родилась 10 февраля 1810 года в семье крестьян Нижегородской губернии Ардатовского уезда, деревни Погиблово (ныне Малиновка). Семейство Милюковых, праведной и богоугодной жизни, было близко к старцу Серафиму Саровскому. Помимо Марии, в нем было еще двое старших детей - сестра Прасковья Семеновна и брат Иван Семенович. По благословению преподобного Серафима Прасковья Семеновна поступила в Дивеевскую общину и была высокой духовной жизни. Иван по смерти супруги поступил в Саровскую пустынь.

Когда Марии исполнилось тринадцать лет, она вместе с сестрой Прасковьей в первый раз пришла к батюшке Серафиму. Это произошло 21 ноября 1823 года, на праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Великий старец, провидя, что девочка Мария есть избранный сосуд благодати Божией, не позволил ей возвратиться домой, а приказал оставаться в Дивеевской общине.

Эта необыкновенная, невиданная доселе отроковица, ни с кем не сравнимая, ангелоподобная, дитя Божие, с ранних лет начала вести подвижническую жизнь, превосходя по суровости подвига даже сестер общины, отличавшихся строгостью жизни. Непрестанная молитва была ее пищей, и только на необходимые вопросы она отвечала с небесной кротостью. Она была почти молчальница, и батюшка Серафим особенно нежно и исключительно любил ее, посвящая во все откровения свои, будущую славу обители и другие великие духовные тайны.

Вскоре после поступления Марии в общину при Казанской церкви Пресвятая Богородица повелела преподобному Серафиму создать рядом с этой общиной новую, девичью,- с которой и началось создание обещанной Ею матушке Александре обители. Через две недели после явления Божией Матери, а именно 9 декабря 1825 года, Мария вместе с еще одной сестрой пришла к преподобному Серафиму, и батюшка объявил им, что они должны с ним идти в дальнюю пустыньку. Придя туда, Батюшка подал сестрам две зажженные восковые свечи из взятых с собою по его приказанию вместе с елеем и сухарями, и велел стать Марии с правой стороны Распятия, висевшего на стене, а Прасковье Степановне - с левой. Так они стояли более часа с зажженными свечами, а отец Серафим все время молился, стоя посередине. Помолясь, он приложился к Распятию и им велел помолиться и приложиться. Так перед началом основания новой общины Преподобный совершил это таинственное моление с сестрами, которых избрала Матерь Божия на особое служение Ей и обители.

В течение четырех последующих лет подвизалась Мария, помогая преподобному Серафиму и сестрам в устроении новой общины. Вместе с ним и другими сестрами она заготавливала столбы и лес для мельницы, которую благословила построить на месте основания новой общины Матерь Божия; носила камни для строительства церкви Рождества Пресвятой Богородицы; молола муку и выполняла другие послушания, никогда при этом не оставляя сердечной молитвы, молча вознося свой горящий дух ко Господу.

Она прожила в обители всего шесть лет и девятнадцати лет 21 августа 1829 года мирно и тихо отошла ко Господу. Предузнав духом час ее кончины, преподобный Серафим вдруг заплакал и с величайшей скорбью сказал о. Павлу, своему соседу по келлии: «Павел! А ведь Мария-то отошла, и так мне ее жаль, так жаль, что, видишь, все плачу!» О посмертной ее судьбе говорил: «Какой она милости сподобилась от Господа! В Царствии Небесном у Престола Божия, близ Царицы Небесной со святыми девами предстоит! Она схимонахиня Марфа, я ее постриг. Бывая в Дивееве, никогда не проходи мимо, а припадай к могилке, говоря: „Госпоже и мати наша Марфо, помяни нас у Престола Божия во Царствии Небесном!“» После этого Батюшка вызвал к себе церковницу, сестру Ксению Васильевну Путкову, которой он всегда приказывал записывать разные имена для поминовения, и сказал ей: «Во, матушка, запиши ты ее, Марию-то, монахинею, потому что она своими делами и молитвами убогого Серафима там удостоилась схимы! Молитесь же и вы все о ней как о схимонахине Марфе!» По словам преподобного Серафима, она является начальницей над Дивеевскими сиротами в Царствии Небесном, в обители Божией Матери.

Мария Семеновна была высокого роста и привлекательной наружности; у нее были продолговатое, белое и свежее лицо, голубые глаза, густые, светлорусые брови и такие же волосы.

Преподобная Елена

Елена Васильевна Мантурова была дворянского рода и проживала недалеко от Саровской пустыни в родительском имении в селе Нуча. Она была веселого нрава и о духовном не имела никакого понятия. Но неожиданное происшествие полностью переменило ее жизнь. В уездном городе Княгинине Нижегородской губернии ей явился огромный страшный змий. Он был черен и страшно безобразен, из его пасти выходило пламя, и пасть казалась такой большой, что ей показалось, будто змий поглотит ее. Змий спускался ниже и ниже, Елена Васильевна уже ощущала его дыхание, и тогда она закричала: «Царица Небесная, спаси! Даю Тебе клятву, никогда не выходить замуж и пойти в монастырь!» Страшный змей тотчас взвился вверх и исчез.

После этого Елена Васильевна совершенно изменилась, она стала серьезная, духовно настроенная и стала читать священные книги. Мирская жизнь была ей невыносима, и она жаждала поскорее уйти в монастырь и совсем затвориться в нем. Она поехала в Саров к отцу Серафиму просить его благословения на поступление в монастырь. Батюшка же сказал: «Нет, матушка, что ты это задумала! В монастырь - нет, радость моя, ты выйдешь замуж!» - «Что это вы, батюшка! - испуганно сказала Елена Васильевна. - Ни за что не пойду замуж, я не могу, дала обещание Царице Небесной идти в монастырь, и Она накажет меня!» - «Нет, радость моя, - продолжал старец, - отчего же тебе не выйти замуж! Жених у тебя будет хороший, благочестивый, матушка, и все тебе завидовать будут! Нет, ты и не думай, матушка, ты непременно выйдешь замуж, радость моя!»

Елена Васильевна уехала огорченная и, вернувшись домой, много молилась, плакала, просила у Царицы Небесной помощи и вразумления. Чем больше она плакала и молилась, тем сильнее разгоралось в ней желание посвятить себя Богу. Много раз проверяла она себя и все более и более убеждалась, что все светское, мирское ей не по духу, и она совершенно изменилась. Несколько раз Елена Васильевна ездила к отцу Серафиму, но он твердил, что она должна выйти замуж, а не идти в монастырь. Так целых три года готовил ее батюшка Серафим к предстоящей перемене в ее жизни и к поступлению в Дивеевскую общину. И наконец он сказал ей: «Ну, что ж, если уж тебе так хочется, то пойди, вот за двенадцать верст отсюда есть маленькая общинка матушки Агафьи Семеновны, полковницы Meльгуновой, погости там, радость моя, и испытай себя!» Елена Васильевна в радости поехала из Сарова прямо в Дивеево. В ту пору ей было двадцать лет.

Не помня себя от радости, Елена Васильевна возвратилась домой, в Дивеево, и, надев все монашеское, простое, начала с любовью нести прежние свои подвиги, пребывая в непрестанной молитве, в постоянном созерцании и совершенном молчании.

Преподобный Серафим желал назначить Елену Васильевну начальницей своей Мельничной обители. Когда батюшка в восторге объявил ей об этом, Елена Васильевна страшно смутилась. «Нет, не могу, не могу я этого, батюшка! - ответила она прямо. - Всегда и во всем слушалась я вас, но в этом не могу! Лучше прикажите мне умереть, вот здесь, сейчас, у ног ваших, но начальницей - не желаю и не могу я быть, батюшка!» Несмотря на это, отец Серафим впоследствии, когда устроилась мельница и он перевел в нее семь первых девушек, приказал во всем им благословляться и относиться к Елене Васильевне, хотя она так и осталась до самой смерти своей жить в Казанско-церковной общинке. Это до такой степени смущало юную подвижницу, что даже и перед смертью своей она твердила, как бы в испуге: «Нет, нет, как угодно батюшке, а в этом не могу я его слушаться; что я за начальница! Не знаю, как буду отвечать за свою душу, а тут еще отвечать за другие! Нет, нет, да простит мне батюшка, и послушать его в этом никак не могу!» Однако отец Серафим все время поручал ей всех присылаемых им сестер и, говоря о ней, называл всегда «Госпожа ваша! Начальница!»

Елена Васильевна, несмотря на то, что считалась начальницей Мельничной обители, всегда трудилась и несла послушания наравне с прочими сестрами. Когда батюшка Серафим благословил сестер копать Канавку по указанию Царицы Небесной, он говорил приходящим к нему сестрам, указывая на ее старание и труды: «Начальница-то, госпожа-то ваша, как трудится, а вы, радости мои, поставьте ей шалашик, палатку из холста, чтоб отдохнула в ней госпожа-то ваша от трудов!»

Необыкновенно добрая от природы, она творила добро тайно. Зная нужду многих бедных сестер, а также нищих, она раздавала им все, что имела и что получала от других, но незаметным образом. Бывало, идет мимо, или в церкви, и даст кому-нибудь, говоря: «Вот, матушка, такая-то просила меня передать тебе!» Вся пища ее заключалась обыкновенно в печеном картофеле да лепешках, которые висели у нее на крылечке в мешочке. Сколько их ни пекли, всегда не хватало. «Что за диво! - говорила, бывало, ей сестра-стряпуха. - Сколько лепешек тебе наложила, куда же девались они?» - «Ах, родная, - кротко ответит ей Елена Васильевна, - ты уж прости меня Христа ради, матушка, да не скорби на меня; что же делать, слабость моя, уж очень я люблю их, вот все и поела!» Спала она на камне, прикрытом лишь плохим ковриком.

Со времени освящения Рождественских храмов батюшка Серафим назначил Елену Васильевну церковницей и ризничей, для этого он попросил Саровского иеромонаха отца Илариона постричь ее в рясофор, что и было исполнено.

Она безвыходно пребывала в церкви, читала по шести часов кряду Псалтирь, так как мало было грамотных сестер, и ночевала поэтому в церкви, немного отдыхая на камне где-нибудь в сторонке на кирпичном полу.

Непостижима ее смерть. По благословению батюшки Серафима вылеченный им от тяжелой болезни брат Елены Васильевны Михаил Васильевич Мантуров продал свое имение, отпустил на свободу крепостных людей и, сохранив до времени деньги, поселился на купленной Еленой Васильевной земле со строжайшей заповедью: хранить ее и завещать после смерти Серафимовой обители (впоследствии на этой земле в 1848 году был заложен, а к 1875 году построен и освящен в честь Святой Троицы главный собор Дивеевской обители). Всю жизнь Михаил Васильевич Мантуровь терпел унижения за свой евангельский поступок. Но он переносил все безропотно, молча, терпеливо, смиренно, кротко, с благодушием по любви и необычайной вере своей к святому старцу, во всем беспрекословно его слушаясь, не делая шага без его благословения, всего себя и всю свою жизнь предав в руки преподобного Серафима. А батюшка все, касающееся устройства Дивеева, поручал только ему одному; все это знали и свято чтили Мантурова, повинуясь ему во всем беспрекословно, как распорядителю самого батюшки.

Когда Михаил Васильевич Мантуров заболел злокачественной лихорадкой, и эта болезнь была к смерти, отец Серафим призвал к себе Елену Васильевну и сказал ей: «Ты всегда меня слушала, радость моя, и вот теперь хочу я тебе дать одно послушание… Исполнишь ли его, матушка?» - «Я всегда вас слушала, - ответила она, - и всегда готова вас слушать!» - «Вот, видишь ли, матушка, - продолжал старец, - Михаил Васильевич, братец-то твой, болен у нас и пришло время ему умирать и умереть надо ему, матушка, а он мне еще нужен для обители-то нашей, для сирот-то… Так вот и послушание тебе: умри ты за Михаила-то Васильевича, матушка!» - «Благословите, батюшка!» - ответила Елена Васильевна смиренно и как будто спокойно. Отец Серафим после этого долго-долго беседовал с ней, услаждая ее сердце и касаясь вопроса смерти и будущей вечной жизни. Елена Васильевна молча все слушала, но вдруг смутилась и произнесла: «Батюшка! Я боюсь смерти!» - «Что нам с тобой бояться смерти, радость моя! - ответил о. Серафим. - Для нас с тобою будет лишь вечная радость!»

Вернувшись домой, она заболела, слегла в постель и сказала: «Теперь уже я более не встану!» Однажды вся изменившись в лице, она радостно воскликнула: «Святая Игумения! Матушка, обитель-то нашу не оставь!..» Во время своей последней исповеди умирающая поведала, какого видения и откровений она была раз удостоена. «Я не должна была ранее рассказывать это, - объяснила Елена Васильевна, - а теперь уже могу! В храме я увидела в раскрытых Царских дверях величественную Царицу неизреченной красоты, которая, призывая меня ручкой, сказала: „Следуй за Мной и смотри, что покажу тебе!“ Мы вошли во дворец; описать красоту его при полном желании не могу вам, батюшка! Весь он был из прозрачного хрусталя и двери, замки, ручки и отделка - из чистейшего золота. От сияния и блеска трудно было смотреть на него, он весь как бы горел. Только подошли мы к дверям, они сами собой отворились и мы вошли как бы в бесконечный коридор, по обеим сторонам которого были все запертые двери. Приблизясь к первым дверям, которые тоже при этом сами собой раскрылись, я увидела огромный зал; в нем были столы, кресла и все это горело от неизъяснимых украшений. Он наполнялся сановниками и необыкновенной красоты юношами, которые сидели. Когда мы вошли, все молча встали и поклонились в пояс Царице. „Вот, смотри, - сказала Она, указывая на всех рукой, - это Мои благочестивые купцы…“ Следующий зал был еще большей красоты, весь он казался залитым светом! Он был наполнен одними молодыми девушками, одна другой лучше, одетыми в платья необычайной светлости и с блестящими венцами на головах. Венцы эти различались видом, и на некоторых было надето по два и по три. Девушки сидели, но при нашем появлении все встали молча, поклонились Царице в пояс. „Осмотри их хорошенько, хороши ли они и нравятся ли тебе“, - сказала Она мне милостиво. Я стала рассматривать указанную мне одну сторону зала, и что же, вдруг вижу, что одна из девиц, батюшка, ужасно похожа на меня!» Говоря это, Елена Васильевна смутилась, остановилась, но потом продолжала: «Эта девица, улыбнувшись, погрозилась на меня! Потом, по указанию Царицы, я начала рассматривать другую сторону зала и увидела на одной из девушек такой красоты венец, такой красоты, что я даже позавидовала! - проговорила Елена Васильевна вздохнув. - И все это, батюшка, были наши сестры, прежде меня бывшие в обители, и теперь еще живые, и будущие! Но называть их не могу, ибо не велено мне говорить. Выйдя из этого зала, двери которого за нами сами же затворились, подошли мы к третьему входу и очутились снова в зале несравненно менее светлом, в котором также были все наши же сестры, как и во втором, бывшие, настоящие и будущие; тоже в венцах, но не столь блестящих и называть их мне не приказано. Затем мы перешли в четвертый зал, почти полумрачный, наполненный все также сестрами, настоящими и будущими, которые или сидели, или лежали; иные были скорчены болезнью и без всяких венцов со страшно унылыми лицами, и на всем и на всех лежала как бы печать болезни и невыразимой скорби. „А это нерадивые! - сказала мне Царица, указывая на них. - Вот они и девицы, а от своего нерадения никогда не могут уже радоваться!“»

Она скончалась накануне праздника Пятидесятницы, 28 мая 1832 года, двадцати семи лет от рождения, пробыв в Дивеевской обители всего семь лет. На другой день, в саму Троицу, во время заупокойной литургии и пения Херувимской песни, воочию всех предстоящих в храме покойная Елена Васильевна, как живая, три раза радостно улыбнулась в гробу. Батюшка говорил: «Душа-то ее как птица вспорхнула! Херувимы и Серафимы расступились! Она удостоилась сидеть недалеко от Святыя Троицы аки дева!»

Елену Васильевну похоронили рядом с могилой первоначальницы матушки Александры, с правой стороны Казанской церкви. В эту могилу не раз собирались похоронить многих мирских, но матушка Александра, как бы не желая этого, совершала каждый раз чудо: могила заливалась водой и хоронить делалось невозможным Теперь же та могила осталась сухой, и в нее опустили гроб праведницы и молитвенницы Серафимовой обители.

Елена Васильевна была чрезвычайно красивой и привлекательной наружности, круглолицая, с быстрыми черными глазами и черными же волосами, высокого роста.

Прославление

В праздник Воздвижения Честнаго и Животворящаго Креста Господня, 27 сентября 2000 года, состоялось обретение святых мощей первоначальницы схимонахини Александры, схимонахини Марфы и монахини Елены.

Работы начались в день отдания праздника Рождества Богородицы 26 сентября после литургии и молебна на начало всякого дела в церкви Рождества Богородицы и литии, отслуженной на дорогих могилках. Сестры и рабочие монастыря выкопали цветы, убрали кресты, литую оградку и начали копать. Над раскопом установили навес от дождя и провели освещение. Работали очень дружно и быстро, и вскоре из-под песка стали появляться груды кирпича и камня и отдельные кладки.

Когда уже начали раскопки, сестры рассказали, что один из приезжих священников рано утром увидел в окно гостиницы, выходящее на Казанскую церковь, три огненных столпа: над могилой матушки Александры, над могилой матушки Елены и правее могилы матушки Марфы. На следующий день выяснилось, что могила схимонахини Марфы действительно находилась правее того места, где стоял крест.

К вечеру отрыли остатки фундаментов часовни на могиле матушки Александры и надгробных памятников на могилках матушки Марфы и матушки Елены, разрушенных после разгона монастыря в 1927 году. После разборки фундаментов открылись сами склепы. Было уже поздно, но никто не расходился. Священники поочередно служили панихиды, певчие сестры без устали пели. Был канун праздника Воскресения словущего. Заупокойные песнопения чередовались с пасхальными. Пасхальная радость согревала сердца всех, и каждый стремился хоть чем-то помочь, но к месту раскопок пропускали только духовенство и сестер монастыря. Ожидали приезда из Москвы специалистов: археолога и судмедэксперта. Под их руководством вновь закипела работа. За ночь склепы были очищены от земли. Во вскрытии склепов участвовали только священнослужители, специалисты и старшие монахини монастыря.

После вскрытия склепов честные останки были благоговейно переложены в новые простые гробы и перенесены в храм Рождества Христова с пением «Святый Боже». Первым был вскрыт склеп монахини Елены. Перенесение ее мощей состоялось во время Всенощного бдения под праздник Воздвижения Креста Господня. Мощи матушки Александры были обретены в самый день праздника и перенесены матушкой игуменией и сестрами после поздней литургии. Вечером перенесли гроб с мощами схимонахини Марфы при большом стечении народа. Монастырские священники отслужили литию в храме Рождества Христова. Сестры пропели благодарственные тропари, благодаря Господа, явившего миру в святых мощах трех дивеевских подвижниц.

После обретения святые мощи дивеевских начальниц находились в храме Рождества Христова в простых закрытых гробах. Начиная с 21 октября, дня повторного освящения храма Рождества Богородицы после его восстановления, у мощей стали ежедневно служиться панихиды в церкви Рождества Христова. Многие священники приезжали из разных уголков страны, чтобы поклониться новообретенным мощам и послужить панихиды. Нередко поздно вечером, когда храмы монастыря уже были закрыты, храм Рождества Христова был переполнен. И как горела неугасимая свеча перед иконой Рождества Христова, так и сердца молящихся не уставали гореть в ожидании предстоящего торжества прославления. В монастыре напряженно готовились к этому событию, предсказанному прп. Серафимом: украшался храм Рождества Богородицы, изготавливались раки, сестры шили облачения, писали иконы, составляли тропари, кондаки, службы, печатали жития. День прославления несколько раз откладывался и окончательно был назначен на 9/22 декабря, на праздник Зачатия праведной Анной Пресвятой Богородицы, который отмечается в монастыре как день основания преподобным Серафимом по изволению Царицы Небесной Мельничной общины.

Три дня перед прославлением в монастыре был особый распорядок жизни. Вечером в трех храмах служили заупокойные службы, утром - во всех храмах обители заупокойные литургии, и почти непрерывно - панихиды в храме Рождества Христова о упокоении схимонахини Александры, схимонахини Марфы и монахини Елены. Насельницы монастыря, паломники возносили последние молитвы о упокоении душ дорогих дивеевских первоначальниц в надежде обрести небесную помощь по их дерзновенным молитвам ко Господу.

При подготовке к празднику во всем чувствовалась помощь матушки Александры, при жизни известной знанием уставов и умением устраивать церковные торжества. Когда-то матушка Александра сама ездила в Киев за мощами для строящейся Казанской церкви. Ныне в дар Дивеевской обители наместником Киево-Печерской Лавры епископом Павлом были переданы частицы мощей Киево-Печерских святых, и 21 декабря они были установлены для поклонения в Преображенском соборе.

Многие православные в России и других странах ждали этого события. Торжества возглавил митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай. Множество священников и монахов, тысячи паломников собрались в Дивееве. Всенощные под праздник состоялись в двух главных соборах - Троицком и Преображенском.

Вечером 21 декабря по старой традиции Дивеевской обители совершалась особая соединенная служба иконе Божией Матери «Умиление», Зачатию праведной Анны и преподобному Серафиму Саровскому, на которой вместо второй кафизмы читаются нараспев пополам акафисты Благовещению и прп. Серафиму.

После всенощной, при тысячах свечей, горящих ярким, ровным пламенем в ясном морозном воздухе, торжественный крестный ход пошел в храм Рождества Христова, где была отслужена лития, а затем с пением Трисвятого раки с честными мощами дивеевских подвижниц были перенесены священнослужителями в Троицкий собор. Ночью и утром в день прославления в обители служили пять литургий. Храмы были полны, многие причащались Святых Христовых Тайн.

Главные торжества проходили в Троицком соборе, где поздняя литургия совершалась архиерейским чином в сослужении более 150 священнослужителей. Перед литургией митрополит Николай отслужил последнюю заупокойную литию. На малом входе было прочитано Деяние о канонизации дивеевских подвижниц, и все присутствовавшие еще раз почувствовали, какова духовная высота их жизни, целиком отданной Господу. И замерли души в благоговении перед совершающимся. «Явилися есте земли Российский украшение…» - впервые запели в Троицком соборе тропарь преподобным женам Дивеевским, и митрополит Николай осенил народ иконой с мощами преподобных Александры, Марфы и Елены. Свершилось их прославление в лике местночтимых святых Нижегородской епархии!

Весь этот день люди шли непрерывным потоком впервые приложиться к святым ракам новопрославленных угодниц Божиих. В память об этим событии паломникам раздавались иконы дивеевских преподобных и земля из их склепов. Вечером после службы раки пронесли крестным ходом по святой Канавке Божией Матери с пением параклиса. Необыкновенно радостно было в этот вечер молиться Царице Небесной, все в душах молящихся ликовало.

На два дня святые мощи были поставлены для поклонения в Преображенском соборе. Вечером 24 декабря матушка игумения и сестры перенесли раки с мощами небесных покровительниц обители в предназначенный им прп. Серафимом храм Рождества Богородицы, где затем ночью служилась литургия. Более чем через 170 лет после предсказания прп.Серафима церковь Рождества Богородицы стала усыпальницей святых мощей преподобных жен Дивеевских.

6 октября 2004 года Архиерейский Собор Русской Православной Церкви определил причислить к лику общецерковных святых и включить в Месяцеслов Русской Православной Церкви имена преподобной Александры Дивеевской (Мельгуновой; † 1789; память 13/26 июня), преподобной Марфы Дивеевской (Милюковой; 1810-1829; память 21 августа/3 сентября) и преподобной Елены Дивеевской (Мантуровой; 1805-1832; память 28 мая/10 июня), ранее прославленных как местночтимые святые Нижегородской епархии. Вопрос об общецерковном прославлении был поставлен на соборе в докладе митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, Председателя Синодальной комиссии по канонизации святых Русской Православной Церкви.

21 ноября 1823 года, в день Введения во храм Пресвятой Богородицы, в Саров к батюшке Серафиму впервые пришла вместе с Прасковьей 13-летняя Мария. По выражению Прасковьи Симеоновны, сестра «увязалась» за нею. Великий старец, провидя, что девочка является избранным сосудом благодати Божией, не позволил ей возвратиться домой, а повелел остаться в Дивеевской общине. Так Мария Симеоновна поступила в число избранных Серафимовых сирот в общину матушки Александры. Начальницей общины в то время была старица Ксения Михайловна Кочеулова, которую батюшка Серафим называл «огненным столпом от земли до неба» и «терпугом духовным» за ее праведную жизнь.

Мария - необыкновенная отроковица, ни с кем не сравнимое, ангелоподобное дитя Божие - с ранних лет начала вести подвижническую жизнь, превосходя по суровости подвигов старших сестер общины, отличавшихся строгостью жизни. Непрестанная молитва была ее пищей, и только на необходимые вопросы она отвечала с небесной кротостью. Мария была почти молчальницей, и батюшка Серафим особенно нежно любил ее и посвящал во все откровения о будущей славе обители и в другие великие духовные тайны, заповедуя не говорить о них до времени, что и выполняла она свято, невзирая на мольбы и просьбы сестер и родных. Когда Мария возвращалась от преподобного Серафима, то вся сияла радостью.

Вскоре после поступления Марии в общину при Казанской церкви Царица Небесная благоволила создать рядом с этой общиной новую, обетованную обитель Ее Четвертого Вселенского жребия на земле.

Как уже упоминалось, с 1825 года к отцу Серафиму начали приходить за благословением сперва сестры, а потом и сама начальница Дивеевской общины Ксения Михайловна, которая, хотя и глубоко уважала, и высоко почитала батюшку, но, однако, не согласилась изменить устав своей общины, который казался тяжелым как отцу Серафиму, так и спасавшимся в общине сестрам. «Послушайся меня, радость моя!» - говорил преподобный, но непоколебимая старица ответила ему: «Нет, батюшка, пусть будет по-старому. Нас уже устроил отец строитель Пахомий». Тогда отец Серафим отпустил начальницу Дивеевской общины с мыслью, что не пришел еще час воли Божией для исполнения завета, данного ему великой старицей Александрой. Но в том же году, 25 ноября, в день святых угодников Божиих Климента, папы Римского, и Петра Александрийского, пробираясь сквозь чащу леса по берегу реки Саровки к своей Дальней пустыньке, преподобный Серафим увидел Божию Матерь и стоявших позади Нее святых апостолов Петра и Иоанна Богослова. Царица Небесная, ударив по земле жезлом так, что забил источник фонтаном светлой воды, сказала: «Зачем ты хочешь оставить заповедь рабы Моей Агафии - монахини Александры? Ксению с сестрами ее оставь, а заповедь сей рабы Моей не только не оставляй, но и потщись вполне исполнить ее: ибо по воле Моей она дала тебе оную. А Я укажу тебе другое место, тоже в селе Дивееве, и на нем устрой эту обетованную Мною обитель Мою. А в память обетования, данного ей Мною, возьми с места кончины ее из общины Ксении восемь сестер». И назвала имена сестер, которых следовало взять.

Прп. Серафим молится с сестрами о Мельничной обители.

Через две недели после этого явления Царицы Небесной, 9 декабря 1825 года, Мария вместе с сестрой общины Прасковьей Степановной пришла к преподобному Серафиму, и батюшка объявил им, что они должны идти с ним в Дальнюю пустыньку. Придя туда и зайдя в хижину, отец Серафим подал сестрам две зажженные восковые свечи и велел Марии стать с правой стороны распятия, висевшего на стене, а Прасковье - с левой. Так они стояли более часа с зажженными свечами, а батюшка Серафим, стоя посередине, молился. Помолясь, он приложился к распятию и им велел помолиться и приложиться. Это таинственное моление с сестрами, которых избрала Матерь Божия на особое служение Себе и обители, Преподобный совершил перед началом основания новой общины.

В течение четырех лет подвизалась Мария, помогая преподобному Серафиму и сестрам в устроении новой обители. Вместе с ним и сестрами она заготавливала лес и столбы для мельницы, которую Матерь Божия благословила построить на месте основания новой общины; носила камни для строительства церкви Рождества Пресвятой Богородицы, молола муку и выполняла другие послушания. Эта чудная отроковица была наделена от Господа весьма редким даром чистой сердечной молитвы, которую никогда не оставляла и творила непрестанно, «вознося свой горящий дух ко Господу».

Мария всегда находилась под духовным руководством преподобного Серафима. Примером ее безусловного послушания может служить рассказ о том, как однажды на вопрос родной сестры Прасковьи Симеоновны о каком-то саровском монахе Мария удивленно и ребячески наивно спросила: «А какие видом-то монахи, Параша? На батюшку, что ли, похожи?» Удивленная в свою очередь вопросом сестры, Прасковья Симеоновна ответила: «Ведь ты так часто ходишь в Саров, разве не видела? Что спрашиваешь?» - «Нет, Парашенька, - смиренно сказала Мария Симеоновна, - ведь я ничего не вижу и не знаю: батюшка Серафим мне приказал никогда не глядеть на них, и я так повязываю платок на глаза, чтобы только видеть у себя под ногами дорогу». Вот какова была эта ребенок-подвижница, прожившая в обители всего шесть лет и в 19 лет от рождения мирно и тихо отошедшая ко Господу.

Прп. Марфа носит камни
для строительства храма Рождества Христова.
Настенная роспись Казанской церкви Дивеевской обители

Дивеевская обитель лишилась этой чудной, святой жизни, отроковицы Марии Симеоновны Милюковой - схимонахини Марфы - 21 августа/3 сентября 1829 года. Предузнав духом час ее кончины, преподобный Серафим вдруг заплакал и с величайшей скорбью сказал отцу Павлу, своему соседу по келии: «Павел! А ведь Мария-то отошла, и так мне ее жаль, так жаль, что, видишь, все плачу!»

Батюшка Серафим пожелал дать ей от себя дубовый, круглый, выдолбленный гроб, за которым поехала в Саров Прасковья Симеоновна с еще одной дивеевской сестрой Акулиной Васильевной. Прасковья Симеоновна была очень огорчена, и батюшка принял ее отечески, обласкал и приободрил. Затем, сложив вместе руки Прасковьи Симеоновны и Акулины Васильевны, сказал: «Вы будете теперь родные сестры, а я ваш отец, духом вас породил! Мария же - схимонахиня Марфа, я ее посхимил! У нее все есть: схима и мантия, и камилавочка моя - во всем этом ее и положите! А вы не унывайте, матушка, - произнес преподобный, обратясь к Прасковье Симеоновне, - ее душа в Царствии Небесном и близ Святыя Троицы у Престола Божия, и весь род ваш по ней спасен будет!» Батюшка Серафим дал 25 рублей на раходы, связанные с похоронами, и 25 рублей меди для того, чтобы оделить всех сестер и мирских, кто бы ни находился при погребении ее, по 3 копейки каждому. Дал также два полотенца за престол, колоток желтых свеч на сорокоуст, чтобы день и ночь горели в церкви, ко гробу рублевую желтую свечу и на похороны с полпуда белых двадцатикопеечных свеч.

По благословению преподобного Серафима схимонахиню Марфу положили в гроб в двух свитках (рубашках), в бумажном подряснике, подпоясанную шерстяной черной покромкой, поверх сего в черной с белыми крестами схиме и длинной мантии. На голову надели зеленую бархатную, вышитую золотом шапочку, поверх нее камилавку батюшки Серафима и еще повязали большим драдедамовым темно-синим платком с кисточками. В руки вложили кожаные четочки. Все эти вещи дал Марии батюшка Серафим из своих рук, приказав всегда ходить в них к причастию Святых Таин, что и исполнялось ею в точности каждый двунадесятый праздник и во все четыре поста.

Преподобный Серафим всех, кто приходил к нему в эти дни, посылал в Дивеево на похороны Марии Симеоновны. Так, ничего не знавшим о ее смерти сестрам, работавшим в лесной местности на берегу реки Сатис, Варваре Ильинишне и другим, старец сказал: «Радости вы мои! Скорее, скорее грядите в Дивеев: там отошла ко Господу великая раба Божия Мария!» Сестры не могли понять, какая Мария скончалась, и удивились, увидя в гробу Марию Симеоновну. Также Екатерину Егоровну и Анну Алексеевну, собиравших ягоды в саровском лесу, и других сестер батюшка посылал скорее домой, говоря, что кто будет на погребении Марии Симеоновны, тот получит отпущение грехов. Даже саровских монахов и целую толпу народа, пришедшую к нему, отец Серафим послал на погребение, приказав мирским девицам и сестрам приодеться, расчесать волосы и припасть к ее гробу.

Могилы свв. прпп. жен Дивеевских у алтаря Казанской церкви.
Фото кон. XIX в.

Во время отпевания старица Прасковья Симеоновна, родная сестра покойной схимонахини Марфы, явно увидела в Царских вратах Царицу Небесную и Марию Симеоновну, стоящих на воздухе. В восторге она громко, на всю церковь закричала: «Царица, не остави нас!», и после этого начала юродствовать, пророчествовать, говорить окружающим необыкновенные вещи, раздавать свои одежды; потом сразу сильно ослабела. Вдруг закричали, зашумели бесы. Это происшествие сильно повлияло на собравшихся. Когда старица Акулина Васильевна после похорон поспешила к батюшке Серафиму и рассказала о случившемся, он произнес: «Это, матушка, Господь и Царица Небесная захотели прославить мать нашу Марфу, госпожу Марию. А если бы я, убогий Серафим, был на погребении ее, то от духа ее было бы многим исцеление!»

Затем к батюшке прибыл родной брат Марии Симеоновны Иван, ездивший на похороны сестры, и спросил, выздоровеет ли заболевшая после видения Прасковья Симеоновна. Зорко осмотрев знакомого ему Ивана Симеоновича, батюшка вдруг сказал: «Да разве ты брат Марии?» - «Да, батюшка», - ответил он. И еще раз посмотрев на него, преподобный спросил: «Ты родной брат Марии?» - «Да, батюшка», - опять ответил Иван Симеонович. После этого старец долго-долго размышлял и, еще раз пристально взглянув на стоявшего перед ним Ивана, вдруг сделался так радостен и светел, что от лица его как бы исходили солнечные лучи, и Иван должен был закрываться от отца Серафима, будучи не в состоянии смотреть на него. Затем батюшка воскликнул: «Вот, радость моя! Какой она милости сподобилась от Господа! В Царствии Небесном у Престола Божия, близ Царицы Небесной со святыми девами предстоит! Она за весь ваш род молитвенница! Она схимонахиня Марфа, я ее постриг. Бывая в Дивееве, никогда не проходи мимо, а припадай к могилке, говоря: „Госпоже и мати наша Марфо, помяни нас у Престола Божия во Царствии Небесном!”» Преподобный Серафим беседовал с Иваном Симеоновичем около трех часов.

Схимонахиня Марфа была погребена слева от могилы матушки Александры, первоначальницы Казанской общинки. Вскоре после похорон преподобный вызвал к себе церковницу Ксению Васильевну Путкову (впоследствии монахиню Капитолину), которой всегда приказывал записывать разные имена для поминовения, и сказал ей: «Во, матушка, запиши ты ее, Марию-то, монахинею, потому что она своими делами и молитвами убогого Серафима там удостоилась схимы! Молитесь же и вы все о ней как о схимонахине Марфе!»

По свидетельству сестер и лиц, близких к Дивееву, Мария Симеоновна была высокого роста и приятной наружности: продолговатое, белое и свежее лицо, голубые глаза, густые светло-русые брови и волосы.

Схимонахиня Марфа (Милюкова).
Акварель, работа дивеевских сестер, 2000 г.

По воспоминаниям монахини Дивеевского монастыря Серафимы Булгаковой, до разгона 1927 года в обители хранился портрет схимонахини Марфы, написанный сестрами сразу же после ее смерти. По свидетельству протоиерея Стефана Ляшевского, кроме этого портрета существовал написанный его матушкой Капитолиной Захаровной Ляшевской (впоследствии монахиней Марией) житийный образ схимонахини Марфы. В настоящее время местонахождение портрета неизвестно; житийный образ находится за границей.

Из рассказов стариц о Марии Симеоновне известно немного. Так, Мария Иларионовна (монахиня Мелитина) свидетельствовала: «Живя в миру и слыша от всех о батюшке Серафиме, я пожелала быть в Сарове и принять его благословение. Первым делом, как пришла в Саров, пошла к батюшке в его пустыньку; он сам вышел ко мне навстречу, благословил и с улыбкой говорит: „Ты, матушка, знаешь ли Марию Симеоновну?” „Знаю, - говорю, - батюшка; она через три двора жила от нас“. „Вот, матушка, - продолжал батюшка, - я тебе про нее скажу, как она ревнива была к трудам. Когда в Дивееве строили церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы, то девушки сами носили камушки, кто по два, кто по три, а она-то, матушка, наберет пять или шесть камешков-то и с молитвой на устах, молча возносила свой горящий дух ко Господу! Скоро с больным животиком и преставилась Богу!”»

Старшая сестра Мельничной общины Прасковья Степановна, рассказывая, как страшно было ослушаться отца Серафима, вспоминала, как однажды батюшка приказал ей, чтобы она приехала к нему с отроковицей Марией Симеоновной на двух лошадях за бревнами. Они поехали к отцу Серафиму в лес, где он их уже дожидался, приготовив на каждую лошадь по два тоненьких бревнышка. Думая, что все четыре бревна может свезти одна лошадь, сестры переложили дорогою эти бревнышки на одну, а на другую лошадь взвалили большое, толстое бревно. Но лишь тронулись они с места, как лошадь эта упала, захрипела и начала околевать. Сознавая себя виновными в том, что нарушили благословение батюшки, они, тут же упав на колени, в слезах заочно стали просить прощения, а затем скинули толстое бревно и разложили бревнышки по-прежнему. Лошадь сама вскочила и так скоро побежала, что они едва-едва могли догнать ее.

Из рукописной страницы, найденной в келии схимонахини Маргариты Лахтионовой, через поколения дивеевских сестер до нас дошли слова схимонахини Марфы, записанные старицей Иустинией Ивановной (впоследствии монахиней Иларией): «Схимонахиня Мария Симеоновна вывела меня к церкви Казанской и, показывая на все это место, говорила (предвидя свою раннюю кончину) мне и другим сестрам: „Вот, помните, церковь эта будет наша и священники тут жить не будут, приходская же церковь будет выстроена на другом месте, там будут жить и священники, а тут будет, как говорит батюшка Серафим, Лавра, а где Канавка, там будет Киновия: „Все это место освящено подвигами матушки Агафии Симеоновны, а какой, радость моя, собор-то это будет, наподобие Иерусалимского, и в этот храм войдет и теперешняя-то церковь, и останется лишь как ядрышком!” Землю с обеих сторон нашей Рождественской церкви приказывал загородить батюшка, говоря: „Тут стопочки Царицы Небесной, эта земля святая. Матерь Божия обходила Свою церковь! Не ходите по этой земле, матушка, а загородите ее, и даже скотинке не дозволяйте ходить тут. А травку-то полите, да и то к себе в обитель уносите с этого места, а так не кидайте, травка-то святая, тут стопочки Царицы Небесной прошли!” Вот поэтому-то и загорожено у нас это с обеих сторон Рождественской церкви место и мы все это храним всегда». Иустиния Ивановна вспоминала, что «покойную сестру нашу Марию Симеоновну, высокой жизни, особо против всех любил батюшка Серафим. Он говорил и предсказывал ей об обители многое, по большей части запрещая кому-либо рассказывать, но некоторое завещал ей помнить и передать мне, грешнице. По благословению же батюшки Серафима говорила она мне: „Батюшка Серафим сказал, что кладбищенская церковь у нас будет во имя Преображения Господня, запомни!” А я на это возразила ей, что ведь на кладбищах, кажется, всегда строятся церкви Всем святым. „Так, - ответила она, - но батюшка Серафим сказал, что престол Всех святых будет еще ранее устроен“. (Впоследствии предсказание сбылось: в 1847 году в церкви в честь Тихвинской иконы Божией Матери был устроен придел во имя Всех святых, а кладбищенская церковь была воздвигнута позднее, в 1855 году, во имя Преображения Господня). А о стесненных средствах обители батюшка всегда говорил ей: „Убогий Серафим мог бы обогатить вас, но это не полезно; я мог бы и золу превратить в злато, но не хочу; у вас многое не умножится, а малое не умалится! В последнее время будет у вас и изобилие во всем, но тогда уже будет и конец всему!”»

Также преподобный Серафим сказал о том, что со временем мощи схимонахини Марфы будут открыто почивать в обители, ибо она так угодила Господу, что удостоилась нетления. При этом батюшка Серафим замечал: «Во, матушка, как важно послушание! Вот Мария-то на что молчалива была и токмо от радости, любя обитель, преступила заповедь мою и рассказала малое, а все же за то при вскрытии мощей ее в будущем предадутся тлению одни только уста ее!»

Впоследствии сестра преподобной Марфы Прасковья Симеоновна по выбору сестер некоторое время была начальницей Мельничной общины. В конце жизни, в 1861 году, в смутные для обители времена она стала юродствовать, на что ранее благословлял ее преподобный Серафим. В 1850-х годах в Саровской пустыни она удостоилась видения Божией Матери и преподобного. Царица Небесная сказала ей: «Ты выправь дела Моей обители, настой в правде, обличи!» Как ни отказывалась Прасковья Симеоновна, ссылаясь на свое недостоинство и неграмотность, Богоматерь трижды повторила ей Свое приказание. За послушание Царице Небесной и батюшке Серафиму она безбоязненно обличала творивших дела неправды в обители, начиная с архиерея, и по дару прозорливости предрекла дальнейший ход событий и восстановление справедливости. Как и предсказывал преподобный Серафим, Прасковья Симеоновна вскоре после этого мирно скончалась - 1/14 июня 1862 года, на праздник Вознесения Господня, после соборования, причащения Святых Таин и прочтения над нею отходной.

Рака с мощами св. прп. Марфы
в Казанской церкви Свято-Троицкого Дивеевского монастыря

Брат Марии Симеоновны и Прасковьи Симеоновны Милюковых, Иван Симеонович, окончил жизнь в монашеском чине в Саровской пустыни. Имея послушание привратника в Сарове, он рассказывал: «Будучи мирским крестьянином, я часто работал у батюшки Серафима, и много-много чудного он мне предсказывал о Дивееве и всегда говорил: „Если кто моих сирот-девушек обидит, тот велие получит от Господа наказание; а кто заступит за них и в нужде защитит и поможет, изольется на того велия милость Божия свыше. Кто даже сердцем воздохнет да пожалеет их, и того Господь наградит. И скажу тебе, батюшка, помни: счастлив всяк, кто у убогого Серафима в Дивееве пробудет сутки, от утра и до утра, ибо Матерь Божия, Царица Небесная, каждые сутки посещает Дивеево!” Помня заповедь батюшкину, - добавлял привратник, - я всегда это говорил и всем говорю».

Три дочери Ивана Симеоновича поступили в Дивеевскую общину. Одна из них, Елена Ивановна, вышла замуж за духовного друга преподобного Серафима Николая Александровича Мотовилова и была для обители благодетельницей и «великой госпожой», как называл ее батюшка Серафим, когда она была еще ребенком, приказывая сестрам кланяться ей, маленькой девочке, в ноги. Елена Ивановна была единственной из присутствовавших на погребении преподобного Серафима в 1833 году и доживших до его прославления в 1903 году. Овдовев, последние годы жизни она провела в Дивееве. Умерла Елена Ивановна в преклонном возрасте в 1910 году; перед смертью была тайно пострижена в монашество.

В монастыре было много сестер из рода Милюковых вплоть до закрытия обители в 1927 году.

В 2000 году схимонахиня Марфа была причислена к лику местночтимых святых Нижегородской епархии, в 2004 году Архиерейский собор благословил ее общецерковное почитание. Ныне ее честные мощи почивают в храме Рождества Пресвятой Богородицы в Серафимо-Дивеевском монастыре.

Преп. Александра Дивеевская

Александра Дивеевская (Мельгунова Агафия Семеновна; + 13.06.1789г) первоначальница Дивеевского Серафимова монастыря. Родом из нижегородских дворян Белоопытовых, владела поместьями в Рязанском уезде. Сохранилось описание внешности: среднего роста, с круглым лицом, серыми глазами. Рано овдовев, с трехлетней дочерью отправилась в Киев, где приняла тайный иноческий постриг. Некоторое время жила в Флоровском киевском монастыре. Сподобилась явления Божией Матери, повелевшей ей стать первоначальницей нового, четвертого удела Богородице на земле. По совету старцев она скрыла свое монашество и под прежним именем отправилась странствовать по России. Около 1760 года по пути в Саровскую пустынь Александра остановилась в с. Дивееве, где ей явился ангел и известил, что это и есть место, указанное Богородицей. Саровские старцы посоветовали ей всецело предаться Воле Божией. Александра поселилась в деревне Осиновке, через три года заболела и умерла ее 10-летняя дочь. Она отпустила на волю своих крестьян, продала имения, вырученные средства вложила в церковное строительство (построила и возобновила 12 церквей) и раздала бедным. Вернувшись в Дивеево, она поселилась в келье, выстроенной возле дома свящ. Василия Дертева, и с 4 послушницами стала подвизаться под руководством саровских старцев. Занималась тяжелым физическим трудом: чистила хлевы, ухаживала за скотиной, стирала белье, помогала крестьянам.

В 1767 году заботами Александры было начато строительство каменного храма в честь Казанской иконы Божией Матери (освящен в 1772г.). Александра ездила за списком Казанской иконы в Казань, за частицами мощей – в Киев, за колоколом – в Москву. При освящении всех трех приделов храма Александра решила устроить общину. В1788 г. получила в дар от помещицы Ждановой 1300 кв. сажен земли рядом с храмом, где построила 3 кельи с надворными строениями. Вместе с Александрой жили 4 послушницы, проводя время в постоянной молитве и труде. Все необходимое для жизни, включая пищу, им доставляли из Саровской обители. Духовниками были строитель обители иеромонах Пахомий и казначей иеромонах Исаия. Незадолго до кончины Александру посетили саровские старцы и преп. Серафим Саровский, в то время молодой иеродиакон, которого она попросила позаботиться об общине. Перед кончиной приняла постриг в схиму с именем Александра. Похоронена в Серафимо-Дивеевской обители. Почитатели свидетельствуют о явлениях подвижницы во сне, о колокольном звоне и благоухании, исходящем от ее могилы. 27 сентября 2000 года были обретены мощи схим. Александры, схим. Марфы и мон. Елены, в декабре того же года дивеевские матушки были прославлены в лике местночтимых святых Нижегородской епархии. К лику общецерковных святых преп. Александра причислена определением Архиерейского Собора 2004 года.

Частицы мощей святых жен Дивеевских были переданы настоятельницей Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевкого женского монастыря Игуменией Сергией.

Тропарь, глас 5

Образ Христова смирения являющи, великая и святая жжено/ преподобная мати наша Александро,/ слез источник непрестальный соделался еси,/ молитву к Богу чистейшую, любовь ко всем нелицемерную/ и изобилие благодати Божия стяжал еси/ благословение Царицы Небесныя/ об основании Четвертаго Ея Жребия во Вселенней исполнивши,/ восхваляем Тя с преподобным Серафимом,/ емуже и попечение об обители сей заповедала еси,/ и, лобызающее стопы твоя, смиренно молим тя:// помяни нас у Престола Божия.

Кондак, глас 3

Воспоем днесь Пресвятую Деву,/ явившую в России первоначальницу последняго Удела Своего во Вселенней/ преподобную мати нашу Александру,/ да ея молитвами/ Господь подаст нам грехов прощение.

Величание

Преподобная Марфа Дивеевская

«Равноангельное житие стяжавшая, «дивная отроковице» и собеседнице Преподобного Серафима, Госпоже и мати наша Марфо, ныне в нетленных мощах почиваеши и у Престола Божия предстоиши, моли о нас Милостивого Бога Небеснаго, Дивеева начальнице».

Преподобная Марфо Дивеевская, в миру – Мария Семеновна Милюкова. Поступила в общину в 1823 году. Происходила она из бедной крестьянской семьи. Милюковы отличались особой набожностью и богобоязненностью. Старшая сестра Марии Прасковья первая поступила в Дивеевскую обитель. Однажды, когда Просковья собралась посетить в Сарове преподобного Серафима, попечителя Дивеевской общины, тринадцатилетняя Мария упросила сестру взять ее с собой. Великому старцу открылось предназначение Марии, и он благословил ее остаться жить в Казанской общине.

Своим послушанием Марфа превосходила многих сестер общины. Беспрестанно возносила она молитвы и была почти молчальницей: смиренно отвечала лишь на самые необходимые вопросы. Проникшись заповедями преподобного Серафима Саровского, даже платок она повязывала так, чтобы не видеть ничего по сторонам, а только путь под ногами – дабы не соблазняться и не развлекаться мыслями.

Батюшка Серафим очень любил кроткую Марию, посвящая во все духовные тайны и откровения Царицы Небесной о будущей славе обители. Она удостоилась присутствовать при молении Старца о создании по повелению Божией Матери Мельничной обители. Видя ее суть – «избранный сосуд благодати Божией», он самолично тайно постриг ее в схиму – высшую степень монашества.

Рассказы сестер Дивеевской общины сохранили для нас словесный портрет Марии Семеновны: была она высокого роста и привлекательной наружности – с продолговатым, белым и свежим лицом, светло-русыми волосами и голубыми глазами.

В течение четырех лет трудилась Мария, помогая преподобному Серафиму и сестрам в устроении новой Мельничной общины. Вместе с ним и другими сестрами заготавливала столбы и лес для мельницы, молола муку и выполняла другие послушания, носила камни для строительства церкви Рождества Пресвятой Богородицы.

Серафим Саровский так описывал труды Марии: «Когда в Дивеево строили церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы, то девушки носили камушки, кто по два, кто по три, а она-то, матушка, наберет пять или шесть камушков-то и с молитвой на устах, молча, возносила свой горящий дух ко Господу! Скоро с больным животиком и преставилась Богу!».

Скончалась Мария Семеновна, схимонахиня Марфа, 21 августа 1829 года, ей было тогда девятнадцать лет. Во время отпевания ее старшей сестре, старице Прасковье Семеновне, было видение: увидела она в царских дверях Богородицу и Марию Семеновну, стоявших на воздухе. Преподобный Серафим объяснил это видение так: мол, Господь и Царица Небесная захотели прославить Марию: «А если бы я, убогий Серафим, был бы на погребении ее, то от духа ее было бы многим исцеление!» А Ивану, брату преставившейся, святой чудотворец заповедал, что Мария теперь за весь род Милюковых перед Господом заступница, и, проходя мимо ее могилы, следует поклониться и молвить: «Госпоже и мати наша Марфо, помяни нас у Престола во Царствии Небесном!». Так же Серафим сказал, что со временем мощи схимонахини Марфы будут почивать открыто в обители, ибо она так угодила Господу, что удостоилась нетления. В 2000 году схимонахиня Марфа причислена к лику местночтимых святых Нижегородской епархии и ныне ее мощи почивают в храме Рождества Богородицы в Серафимо-Дивеевском монастыре. Определением Архиерейского Собора, состоявшегося в октябре 2004 года, преподобная Марфа Дивеевская причислена к лику общецерковных святых.

Тропарь, глас 2

Равноангельное житие стяжавшая, дивная отроковице/ и собеседнице прподобного Серафима,/ госпоже и мати наша Марфо,/ ныне в мощах почиваеши,/ моли о нас Милостиваго Бога, Небесного Дивеева начальнице.

Кондак, глас 8

Небесною кротостию, молчанием и неземною радостию исполнилася еси,/ юная и невиданная доселе в Дивееве отроковице,/ преподобная мати наша Марфо,/ в великую схиму от преподобного Серафима облеченная,/ темже водворилася еси с мудрыми девами в небеснем чертозе/ и со ангелы Всецарю непрестанно предстоиши.

Величание

Ублажаем вас,/ преподобныя матери наша Александро, Марфо и Елено,/ и чтим святую память вашу,/ вы бо молите о нас// Христа Бога нашего.

Преподобная Елена Дивеевская

Преподобная Елена Дивеевкая, в миру – Елена Васильевна Мантурова. Происходила из старинного дворянского рода и жила со своим братом (Михаилом Васильевичем) в родовом селе Нуча Нижегородской губернии.

В 17 лет девушка, стремившаяся к светской жизни, чудным образом была обращена к духовной жизни. Ей привиделся страшный змей, собиравшийся поглотить ее. Девушка взмолилась: «Царица Небесная, спаси! Даю Тебе клятву – никогда не выходить замуж и уйти в монастырь!» Змей тут же исчез. После этого случая Елена Васильевна изменилась, стала читать духовные книги, много молилась. Она жаждала выполнить свое обещание. Вскоре Елена Васильевна поехала в Саров к отцу Серафиму просить его благословения на поступление в монастырь. Но только через три года преподобный благословил Елену поступить в Дивеевскую Казанскую общину. Необыкновенно добрая от природы преподобная Елена много помогала сестрам. По заповеди данной ей духовным отцом, она больше молчала и постоянно молилась. Со времени освящения храмов пристроенных к Казанской церкви (Рождества Христова и Рождества Богородицы), батюшка Серафим назначил Елену Васильевну церковницей и ризничей. Для этого она была пострижена в рясофор. Так прожила она в обители до 27 лет. Перед кончиной Елена Васильевна сподобилась многих чудесных видений. Через несколько дней болезни, 28 мая 1832 года накануне Святой Троицы она тихо скончалась. Провидя это духом, святой старец послал всех в Дивеево: «Скорее, скорее грядите в обитель, там великая госпожа наша отошла ко Господу!» в сороковой день по ее кончине отец Серафим предсказал, что «со временем ее мощи будут почивать открыто в обители».

На могилке Елены Васильевны не раз творились чудеса исцеления. В обители до ее закрытия в 1927 году хранились церковные книги, где эти случаи были подробно описаны, но до нас они не дошли. 26 сентября 2000 года были обретены нетленные мощи преподобной Елены Дивеевской, которые вместе с мощами схимонахини Александры (Мельгуновой) и схимонахини Марфы (Мелюковой), согласно пророчеству отца Серафима, были торжественно помещены в храм Рождества Богородицы. 22 декабря 2000 года состоялось ее прославление как местночтимой святой Нижегородской епархии. Православные верующие вспоминают новоявленную святую Земли Русской 28 мая (10 июня) и 8 (21) июля – в день празднования Собора святых жен Дивеевских.

Тропарь, глас 1

Добродетельми кротости, смирения и воздеожания просиявшая,/ таинственная начальнице Мельничныя общины в Девееве явилася еси,/ преподобная мати наша Елено,/ даже до смерти в совершеннем послушании старцу Серафиму пребыла еси,/ и Господа лицезрети сподобилася еси,/ испроси и нам дерзновение Ему Единому служити/ во спасение душ наших.

Кондак, глас 5

Вмонашестве благочестно поживши/ и в юных летех путь свой скончавши,/ послушанием, постом и молитвою вечно-неразлучною/ к сретению Жениха себе предуготовившая,/ богомудрая Елено, молим тя:/ от бед избави нас твоими молитвами, блаженная.

Величание

Святая блаженная Пелагия Ивановна Серебренникова

Родилась Пелагия Ивановна в 1809 году в Арзамасе, росла в доме сурового отчима. По рассказам матери, она с детства отличалась странностями, и мать поскорее постаралась выдать замуж «дурочку». Два сына и дочь Пелагии Ивановны умерли в младенчестве. Когда молодые супруги побывали у преп. Серафима в Сарове, он долго беседовал с Пелагией, дал ей четки и сказал: «Иди, матушка, немедля в мою обитель, побереги моих сирот-то, и будешь ты свет миру». После этого она с каждым днем как будто все стала терять рассудок: стала бегать по улицам Арзамаса, безобразно крича, а ночью молилась на паперти церкви. Муж не понимал ее подвига, бил ее и издевался, приковывал ее на цепь. Однажды по его просьбе городничий жестко наказал Пелагию Ивановну, мать рассказала: «Клочьями висело ее тело, кровь залила всю комнату, а она хотя бы охнула». После этого городничий увидел во сне котел со страшным огнем, уготованный для него за истязание избранной рабы Христовой.

После многих ее страданий родственники наконец отпустили блаженную в Дивеево. Здесь она в первое время продолжала безумствовать: бегала по монастырю, бросала камни, била окна в кельях, вызывала всех на оскорбления себя и побои. Становилась ногами на гвозди, прокалывая их насквозь, и всячески истязала свое тело. Питалась только хлебом и водой. Много лет, до старости, ходила она «на свою работу» — кидала кирпичи в яму с грязной водой. Все перекидает, потом лезет вытаскивать и снова кидает.

Во время смуты в обители блаженная по-своему воевала за правду – что ни попадалось под руку, все била да колотила, и даже, обличив архиерея, ударила его по щеке. После окончания смуты блаженная переменилась, полюбила цветы и стала заниматься ими. Игумения Мария ничего не предпринимала без ее совета. Всех в обители Пелагия Ивановна называла своими дочками и всем была истинной духовной матерью. Сохранилось много рассказов о случаях ее прозорливости. Прожив 45 лет в обители, блаженная скончалась 30 января/ 11 февраля 1884 года. Девять дней ее тело стояло в душном храме без малейшего изменения при большом стечении народа. Хотя была зима, она с ног до головы была осыпана живыми цветами, которые непрестанно разбирались и заменялись новыми.

31 июля 2004 года блаженная старица Пелагия Дивеевская была прославлена в лике местночтимых святых Нижегородской епархии. В октябре 2004 года Архиерейским Собором было принято решение о ее общецерковном почитании. Святые мощи блаженной Пелагии, обретенные в сентябре 2004 года, положены для поклонения в Казанскую церковь Серафимо-Дивеевского монастыря.

Тропарь, глас 2

Кондак, глас 2

Величание

Святая блаженная схимонахиня Параскева (Паша Саровская)

За год до кончины Пелагии Ивановны в обители поселилась блаженная Паша Саровская. В миру она носила имя Ирина Ивановна. Родилась в начале XIX века в с. Никольском Спасского уезда Тамбовской губернии в семье крепостного крестьянина. После смерти мужа Ирину взяли в помещичий дом кухаркой, потом экономкой. Вскоре прислуга оклеветала ее перед господами в краже, и они отдали ее на истязание солдатам, не выдержав несправедливости, Ирина ушла в Киев, где прозорливые старцы благословили ее на путь юродства и тайно постригли в схиму с именем Параскевы, после чего она стала называть себя Пашей. Через полтора года по заявлению помещика полиция разыскала ее и отправила по этапу к господам. Через год она снова бежала, и снова по розыску ее возвратили обратно. Однако помещики ее уже не приняли, и с гневом выгнали на улицу. 30 лет блаженная прожила в Саровском лесу в пещерах. Рассказывали, что вид у нее в те годы был как у Марии Египетской: худая, высокая, почерневшая от солнца, она наводила страх на всех не знавших ее. Видя ее подвижническую жизнь, люди стали обращаться за советами и молитвой, и замечали, что она не лишена дара прозорливости.

Поселилась Прасковья Ивановна в Дивееве в 1884 году сначала у клиросных, потом в домике у монастырских ворот. Она стало очень чистоплотной и полюбила порядок. Одевалась, как дитя, в яркие сарафаны. Своеобразно у нее проявлялась любовь к Царице Небесной и святым: то начинала угощать иконы, то украшала их цветами, ласково разговаривая с ними. Если упрекала людей за поступки, говорила: «Зачем обижаешь Маменьку!», т.е. Царицу Небесную. Всю ночь до утра она молилась. После обедни работала: вязала чулки или жала серпом траву, — под видом этих занятий творила непрестанно Иисусову молитву и клала поклоны Христу и Богородице. С утра до вечера блаженная принимала приходивших к ней людей, кого-то обличая в тайных грехах, кому-то в точности предсказывая будущее. Когда Леонид Михайлович Чичагов, еще будучи блестящим полковником, впервые приехал в Дивеево, блаженная Паша предсказала ему, что он скоро станет священником, заметив: «Рукава-то поповские». После рукоположения он стал часто бывать в Девеево и всегда заходил к блаженной. Прасковья Ивановна настойчиво говорила ему: «Подавай прошение Государю, чтобы нам мощи открыли». Чичагов отвечал, что он не может быть принят Государем по такому вопросу – его сочтут сумасшедшим. Но потом решил собрать материал о святой жизни старца Серафима, о сложном пути становления Серафимо-Дивневского монастыря. Так возникла книга «Летопись Серафимо-Дивневского монастыря». Л.М. Чичагов преподнес ее Государю Николаю II. Впоследствии архимандрит Серафим (Чичагов), в будущем митрополит, ныне прославленный как священ мученик, был главным организатором торжеств прославления преп. Серафима.

В 1903 году, после торжеств прославления преп. Серафима, Николай II посетил Девеево и был с Государыней в келье у Паши Саровской. Перед приходом гостей она велела вынести все стулья и усадила Царскую Чету на ковер. Прасковья Ивановна предсказала надвигавшуюся на Россию катастрофу: гибель династии, разгон Церкви и море крови. Предсказала и рождение Наследника, и после его рождения ее словам пришлось поверить. После этого Государь не раз отправлял в Дивеево гонцов к Паше по важным вопросам. Перед концом жизни она молилась на портрет Царя, приговаривая: «Не знай, преподобный, не знай, мученик…».

Тропарь, глас 2

Блаженных матерей Твоих Параскевы, Пелагии и Марии память, Господи, празднующи,/ теми Тя молим:/ спаси души наша.

Кондак, глас 2

Телеса своя постом изнурившее,/ и неусыпными молитвами молящее Зиждителя о гресех своих,/ яко да приимете совершенное прощение,/ и приясте божественное оставление/ и царствие небесное,// молите Христа Бога о всех нас.

Величание

Ублажаем вас,/ блаженные матери Параскева, Пелагия и Мария,/ и чтим святую память вашу,/ вы бо молите за нас// Христа Бога нашего.

Святая блаженная Мария Дивеевская (Мария Захаровна Федина)

Мария Захаровна Федина родилась около 1870 года с селе Голеткове Елатемского уезда Тамбовской губернии. В последствии она называла себя Ивановной, и когда ее спрашивали почему, то отвечала: «Мы все, блаженные, Ивановны по Иоанну Предтече». Тринадцати лет она осиротела. Однажды с попутчицами Мария пошла в Саров, да так и осталась странствовать между Саровом, Дивеевым и Ардатовом. В любую погоду она ходила босиком, во всем рваном и грязном, искусанная собаками. За то, что она, как бы ругаясь, обличала людей в тайных грехах, многие ее не любили и не раз избивали. При этом никто никогда не слышал от нее жалоб на свою жизнь и над людскую несправедливость, и уже в молодости стали замечать в ней дар прозорливости. Мария Ивановна приходила советоваться к дивеевской блаженной Прасковье Ивановне, которая перед своей кончиной говорила: «Я еще сижу за станом, а другая уже снует, она еще ходит, а потом сядет». А Марии Ивановне, благословив ее остаться в монастыре, сказала: «Только в мое кресло не садись». В день смерти Прасковьи Ивановны, 22 сентября/ 5 октября 1915 года, монахини прогнали Марию Ивановну из обители за ее странности. Она молча ушла, а вскоре приехал один крестьянин и говорит: «Какую рабу Божию прогнали вы из монастыря! Она мне сейчас всю мою жизнь сказала и все мои грехи. Верните ее в монастырь, иначе потеряете навсегда».

Тотчас за Марией Ивановной послали, и с тех пор она окончательно поселилась в Дивеевском монастыре. Блаженная с удивительным терпением переносила многие тяжкие болезни. Из-за сильнейшего ревматизма она вскоре перестала ходить. После 1917 года блаженная часто ругалась и при том очень грубо.

Сестры не выдерживали и спрашивали: «Мария Ивановна, что ты так ругаешься? Мамашенька (Прасковья Ивановна) так не ругалась». Она отвечала: «Хорошо было ей блажить при Николае. А ты поблажи-ка при советской власти!».

В 1920-е годы со всех концов России люди тянулись к ней за советом и духовной поддержкой. Представители советской власти увидели опасность «пропаганды» и пригрозили игумении арестом их обеих, если хоть один человек появиться у блаженной. Марию Ивановну перевели в богадельню рядом с канавкой, где она под замком жила до закрытия монастыря, обращаться к ней можно было только тайно через записки. Известно множество случаев исцелений по молитвам блаженной, а прозорливость ее простиралась до наших дней. Многим девеевским сестрам она предсказала и лагеря, и ссылки, а когда одна из сестер как-то сказала: «Не будет монастыря!» — «Будет! Будет! Будет!» — и блаженная застучала изо всех сил по столу.

После закрытия монастыря (сентябрь1927 г.) Марию Ивановну перевозили из одного села в другое. В 1931 году она была арестована, но вскоре ее отпустили. Скончалась 8 сентября 1931 года и была похоронена на кладбище села Большое Череватово. В дни ее памяти духовенство и сестры Серафимо-Дивеевского монастыря служили панихиды на ее могиле. 31 июля 2004 года блаженная была прославлена в лике местночтимых святых Нижегородской епархии, а с октября 2004 года началось ее общецерковное почитание. Ее святые мощи были обретены 14 сентября 2004 года и ныне почивают в Казанской церкви Серафимо-Дивеевского монастыря.

Тропарь, глас 2

Кондак, глас 2

Величание

Преподобномученица Марфа (Тестова)

В мире Тестова Марфа Тимофеевна, родилась в 1883 году в деревне Аргатемниковкого уезда Тамбовской губернии в семье крестьянина. В 1914 году она поступила в Серафимо-Девеевский монастырь Нижегородской губернии, где подвизалась ее младшая сестра Пелагия (Тестова). В конце лета1919 г. монастырю было предложено послать часть монахинь на уборку полей, принадлежавших женам красноармейцев. Совет монастыря справедливо указал, что сестры истощены голодом, идти на полевые работы не могут. Сестра Марфы, инокиня Пелагия были членом совета и «заведующей рабочими силами монастыря» отказалась выполнить требования представителя власти, за что сестры были арестованы. Они были обвинены в «конртрреволюционной деятельности» и приговорены к трехлетнему заключению. Однако для расследования «контрреволюционности» монастыря в Дивеево была послана комиссия, которая установила невиновность монахинь. Сестры были освобождены, а совет монастыря восстановлен в своих правах. Монастырь еще несколько лет существовал под видом трудовой артели. В1927 г. началась кампания по полной ликвидации монастыря и аресты по спискам ОГПУ.

Инокиня Марфа вместе с одной из монастырских сестер поселилась в селе Развилье Борского района Нижегородской области, где стала трудиться при храме, проживала в церковной сторожке. 17 ноября 1937 года она была арестована по обвинению «конртрреволюционной деятельности среди верующих» и заключена в нижегородскую тюрьму. Допрошенные лжесвидетели показали, что инокиня Марфа среди верующих крестьян села Развилье систематически ведет контрреволюционную агитацию, направленную на дискредитацию советского правительства и коммунистической партии, призывает женщин ходить в церковь и в религиозные праздники не работать; ходя по деревням под видом сбора милостыни, призывает крестьян защищать от коммунистов Божьи храмы, которые повсюду закрывают, а духовенство сажают в тюрьмы. «Подобная агитация на крестьян очень влияет, и крестьяне смотрят на советскую власть с недоверием».

— Вы арестованы за контрреволюционную деятельность, которую вы вели среди верующих села Развилье, клеветали на политику советского правительства, вели контрреволюционную агитацию пораженческого характера, называя коммунистов антихристами. Признете себя в этом виновной? – спросил следователь инокиню Марфу.

— В предъявленном обвинении виновной себя не признаю. Контрреволюционной деятельностью я среди верующих и вообще не занималась.

Следователь зачитал отрывки из показаний лжесвидетелей и потребовал, чтобы инокиня их подтвердила, на что та заявила, что ничего подобного она не говорила.

— Что еще можете дополнить к следствию? – задал следователь последний вопрос.

— Дополнить ничего не могу.

13 декабря 1937 года тройкой НКВД приговорена к восьми годам заключения в исправительно-трудовом лагере. 3 мая 1938 года она прибыла в одно из отделений Карагандинского лагеря (Карлаг) и была отправлена на общие работы. В лагере, несмотря на тяжелые заболевания, она использовалась на общих работах. Несмотря на изнуряющий каторжный труд при тяжких болезнях, трудилась добросовестно. Из характеристики заключенной: «Работает добросовестно…К инструменту относится бережно…». Лагерные условия и тяжелая работа оказались для нее непосильными, медицинская комиссия признала ее инвалидом, и она была отправлена в больницу при Спасском отделении Карлага. Скончалась 26 апреля 1941 года в лагерной больнице и в тот же день была погребена на лагерном кладбище близ селения Спасское. 7 октября 2002 года постановлением Священного Синода была причислена к лику святых новомученников Российских для общецерковного почитания.

Тропарь, глас 5

Христа Господа Иисуса верная ученице,/ Церкви Российския избранная агнице,/ преподобная страстотерпице Марфо,/ легкое иго и язвы Его любовию носящи,/ лествицею мучений/ к Нему, яко Небесному Жениху, востекла еси,/ Егоже моли сохранити в благочестии люди Российския// и спасти души.

Кондак, глас 4

Яко крин багряновидный,/ посреде терний безбожия/ в земенем отечестве твоем прцвела еси,/ преподобномученице Марфо честная,/ подвиги воздержания страданием украсившим,/ востекла еси к Небесному Жениху Христу,// иже увенча тя красотою славы нетленныя.

Величание

Величаем тя,/ страстотерпице преподобная мати Марфо,/ и чтим честная страдания твоя,/ яже за Христа/ в утверждение на Руси Православия// претерпела еси.

Преподобная исповедница Матрона (Власова)

Родилась в 1889 году в селе Пузо (ныне с. Суворово) Нижегородской губернии, в крестьянской семье. Шести лет от роду она осталось сиротой и была отдана на воспитание в Серафимо-Девеевский монастырь. У девочки обнаружились способности к рисованию, и живопись стала ее послушанием. Так в послушании и молитве инокиня Матрона прожила в обители до самого ее закрытия в 1927 году.

Инокиня матрона вместе с тремя девеевскими сестрами поселилась в селе Кутязове Ардатовского района. Сестры прислуживали в церкви, зарабатывая рукоделием, вели жизнь тихую и мирную, но и это вызывало недовольство местной власти. Их арестовали в апреле 1933 года по обвинению в антисоветской агитации. 21 мая 1933 года инокиня Матрона была приговорена к трем годам заключения в Дмитровском лагере Московской области.

После отбытия срока заключения она устроилась при церкви в селе Веригине Горьковской области и исполняла обязанности певчей, сторожа и уборщицы храма. 10 ноября 1937 года матушку арестовали во второй раз, обвинили в принадлежности к «конртрреволюционной церковно-фашисткой организации» и приговорили к десяти годам заключения в Карлаг, где она работала в больнице уборщицей. Начальство отмечало ее добросовестную работу и скромное поведение. После освобождения инокиня Матрона поселилась в селе Выездном близ Арзамаса. Главным занятием ее по-прежнему было служение в церкви.

19 октября 1949 года инокиню Матрону вновь арестовали по материалам старого дела 1937 года. Ее обвинили в проведении «вражеской работы», пытались заставить оговорить священника церкви с. Веригина. Но усилия следователей ни к чему не привели. В деле даже имеется справка о том, что «лиц, скомпрометированных показаниями арестованной Власовой М.Г., в следственном деле не имеется». Матушку отправили в ссылку в с. Каменка Луговского района Джамбульской области Казахской ССР. Ее брат Андрей в 1945 году написал ходатайство о помиловании сестры. Последние годы жизни инокиня Матрона проживала у брата в родном с. Пузо.

Односельчане вспоминают, что матушка была очень смиренной, тихого нрава. Большую часть дня она молилась. Храм был закрыт, и службы девеевским сестрам «правились» по домам, несмотря на многие запреты и представления. Инокиня Матрона мирно скончалась 7 ноября 1963 года. Ее похоронили слева от могил мучениц Евдокии, Дарии и Марии Пузовских. 6 октября 2001 года решением Священного Синода инокиня Матрона (Власова) была причислена к лику святых. Мощи были обретены 5 сентября 2007 года. Теперь они покоятся в домовой церкви равноап. Марии Магдалины Серафимо-Девеевского монастыря.

Тропарь, глас 3

Скорби, гонения, болезни многия/ в годину лютых испытаний претерпевшая/ и верою твердою первым мучеником христианским уподобившися,/ преподобноисповеднице Матроно,/ молися ко Господу// о спасении душ наших.

Кондак, глас 6

Днесь пророчество преподобного Серафима исполнися:/ множество новомучиник Престолу Божию со Ангелы предстоит,/ с ними же и преподобная исповедница Матрона/ в Дивееве Небеснем молится непрестанно о земном Отечестве своем.

Величание

Ублажаем тя,/ преподобная мати Матроно,/ и чтим святую память твою,/ ты бо молиши о нас// Христа Бога нашего.

Преподобная мать наша Марфа (в миру Мария Симеоновна Милюкова) родилась в 1810 году 10/23 февраля в деревне Погиблово (ныне Малиновка) Ардатовского уезда Нижегородской губернии в крестьянской семье, отличавшейся праведной и богоугодной жизнью. В семье Милюковых, кроме младшей Марии, было еще двое детей: Прасковья и Иван. Прасковья Симеоновна по благословению преподобного Серафима Саровского поступила в Дивеевскую общину, основанную матушкой Алексан-дрой, и стала сестрой высокой духовной жизни.
21 ноября 1823 года, в день Введения во храм Пресвятой Богородицы, в Саров к батюшке Серафиму впервые пришла вместе с Прасковьей 13-летняя Мария. По выражению Прасковьи Симеоновны, сестра «увязалась» за нею. Великий старец, провидя, что девочка является избранным сосудом благодати Божией, не позволил ей возвратиться домой, а повелел остаться в Дивеевской общине. Так Мария Симеоновна поступила в число избранных Серафимовых сирот в общину матушки Александры. Начальницей общины в то время была старица Ксения Михайловна Кочеулова, которую батюшка Серафим называл «огненным столпом от земли до неба» и «терпугом духовным» за ее праведную жизнь.
Мария - необыкновенная отроковица, ни с кем несравнимое, ангелоподобное дитя Божие - с ранних лет начала вести подвижническую жизнь, превосходя по суровости подвигов старших сестер общины, отличавшихся строгостью жизни. Непрестанная молитва была ее пищей, и только на необходимые вопросы она отвечала с небесной кротостью. Мария была почти молчальницей, и батюшка Серафим особенно нежно любил ее и посвящал во все откровения о будущей славе обители и в другие великие духовные тайны, заповедуя не говорить о них до времени, что и выполняла она свято, невзирая на мольбы и просьбы сестер и родных. Когда Мария возвращалась от преподобного Серафима, то вся сияла радостью.
Вскоре после поступления Марии в общину при Казанской церкви Царица Небесная благоволила создать рядом с этой общиной новую, обетованную обитель Ее Четвертого Вселенского жребия на земле.
Как уже упоминалось, с 1825 года к отцу Серафиму начали приходить за благословением сперва сестры, а потом и сама начальница Дивеевской общины Ксения Михайловна, которая, хотя и глубоко уважала, и высоко почитала батюшку, но, однако, не согласилась изменить устав своей общины, который казался тяжелым как отцу Серафиму, так и спасавшимся в общине сестрам. «Послушайся меня, радость моя!» - говорил преподобный, но непоколебимая старица ответила ему: «Нет, батюшка, пусть будет по-старому. Нас уже устроил отец строитель Пахомий». Тогда отец Серафим отпустил начальницу Дивеевской общины с мыслью, что не пришел еще час воли Божией для исполнения завета, данного ему великой старицей Александрой. Но в том же году, 25 ноября, в день святых угодников Божиих Климента, папы Римского, и Петра Александрийского, пробираясь сквозь чащу леса по берегу реки Саровки к своей Дальней пустыньке, преподобный Серафим увидел Божию Матерь и стоявших позади Нее святых апостолов Петра и Иоанна Богослова. Царица Небесная, ударив по земле жезлом так, что забил источник фонтаном светлой воды, сказала: «Зачем ты хочешь оставить заповедь рабы Моей Агафии - монахини Александры? Ксению с сестрами ее оставь, а заповедь сей рабы Моей не только не оставляй, но и потщись вполне исполнить ее: ибо по воле Моей она дала тебе оную. А Я укажу тебе другое место, тоже в селе Дивееве, и на нем устрой эту обетованную Мною обитель Мою. А в память обетования, данного ей Мною, возьми с места кончины ее из общины Ксении восемь сестер». И назвала имена сестер, которых следовало взять.

Через две недели после этого явления Царицы Небесной, 9 декабря 1825 года Мария вместе с сестрой общины Прасковьей Степановной пришла к преподобному Серафиму, и батюшка объявил им, что они должны идти с ним в Дальнюю пустыньку. Придя туда и зайдя в хижину, отец Серафим подал сестрам две зажженные восковые свечи и велел Марии стать с правой стороны распятия, висевшего на стене, а Прасковье - с левой. Так они стояли более часа с зажженными свечами, а батюшка Серафим, стоя посередине, молился. Помолясь, он приложился к распятию и им велел помолиться и приложиться. Это таинственное моление с сестрами, которых избрала Матерь Божия на особое служение Себе и обители, Преподобный совершил перед началом основания новой общины.
В течение четырех лет подвизалась Мария, помогая преподобному Серафиму и сестрам в устроении новой обители. Вместе с ним и сестрами она заготавливала лес и столбы для мельницы, которую Матерь Божия благословила построить на месте основания новой общины; носила камни для строительства церкви Рождества Пресвятой Богородицы, молола муку и выполняла другие послушания. Эта чудная отроковица была наделена от Господа весьма редким даром чистой сердечной молитвы, которую никогда не оставляла и творила непрестанно,«вознося свой горящий дух ко Господу».
Мария всегда находилась под духовным руководством преподобного Серафима. Примером ее безусловного послушания может служить рассказ о том, как однажды на вопрос родной сестры Прасковьи
Симеоновны о каком-то Саровском монахе Мария удивленно и ребячески наивно спросила: «А какие видом-то монахи, Параша? На батюшку, что ли, похожи?» Удивленная в свою очередь вопросом сестры, Прасковья Симеоновна ответила: «Ведь ты так часто ходишь в Саров, разве не видела? Что спрашиваешь?» - «Нет, Парашенька, - смиренно сказала Мария Симеоновна, - ведь я ничего не вижу и не знаю: батюшка Серафим мне при¬казал никогда не глядеть на них, и я так повязываю платок на глаза, чтобы только видеть у себя под ногами дорогу». Вот какова была эта ребенок-подвижница, прожившая в обители всего шесть лет и в 19 лет от рождения мирно и тихо отошедшая ко Господу.
Дивеевская обитель лишилась этой чудной, святой жизни, отроковицы Марии Симеоновны Милюковой - схимонахини Марфы - 21 августа/3 сентября 1829 года. Предузнав духом час ее кончины, преподобный Серафим вдруг заплакал и с величайшей скорбью сказал отцу Павлу, своему соседу по келии: «Павел! А ведь Мария-то отошла, и так мне ее жаль, так жаль, что, видишь, все плачу!»
Батюшка Серафим пожелал дать ей от себя дубовый, круглый, выдолбленный гроб, за которым поехала в Саров Прасковья Симеоновна с еще одной дивеевской сестрой Акулиной Васильевной. Прасковья Симеоновна была очень огорчена, и батюшка принял ее отечески, обласкал и приободрил. Затем, сложив вместе руки Прасковьи Симеоновны и Акулины Васильевны, сказал: «Вы будете теперь родные сестры, а я ваш отец, духом вас породил! Мария же - схимонахиня Марфа, я ее посхимил! У нее все есть: схима и мантия, и камилавочка моя - во всем этом ее и положите! А вы не унывайте, матушка, - произнес преподобный, обратясь к Прасковье Симеоновне, - ее душа в Царствии Небесном и близ Святыя Троицы у Престола Божия, и весь род ваш по ней спасен будет!» Батюшка Серафим дал 25 рублей на расходы, связанные с похоронами, и 25 рублей меди для того, чтобы оделить всех сестер и мирских, кто бы ни находился при погребении ее, по 3 копейки каждому. Дал также два полотенца за престол, колоток желтых свеч на сорокоуст, чтобы день и ночь горели в церкви, ко гробу рублевую желтую свечу и на похороны с полпуда белых двадцатикопеечных свеч.
По благословению преподобного Серафима схимонахиню Марфу положили в гроб в двух свитках (рубашках), в бумажном подряснике, подпоясанную шерстяной черной покромкой, поверх сего в черной с белыми крестами схиме и длинной мантии. На голову надели зеленую бархатную, вышитую золотом шапочку, поверх нее камилавку батюшки Серафима и еще повязали большим драдедамовым темно-синим платком с кисточками. В руки вложили кожаные четочки. Все эти вещи дал Марии батюшка Серафим из своих рук, приказав всегда ходить в них к причастию Святых Таин, что и исполнялось ею в точности каждый двунадесятый праздник и во все четыре поста.
Преподобный Серафим всех, кто приходил к нему в эти дни, посылал в Дивеево на похороны Марии Симеоновны. Так, ничего не знавшим о ее смерти сестрам, работавшим в лесной местности на берегу реки Сатис, Варваре Ильинишне и другим, старец сказал: «Радости вы мои! Скорее, скорее грядите в Дивеев: там отошла ко Господу великая раба Божия Мария!» Сестры не могли понять, какая Мария скончалась, и удивились, увидя в гробу Марию Симеоновну. Также Екатерину Егоровну и Анну Алексеевну, собиравших ягоды в саровском лесу, и других сестер батюшка посылал скорее домой, говоря, что кто будет на погребении Марии Симеоновны, тот получит отпущение грехов. Даже саровских монахов и целую толпу народа, пришедшую к нему, отец Серафим послал на погребение, приказав мирским девицам и сестрам приодеться, расчесать волосы и припасть к ее гробу.
Во время отпевания старица Прасковья Симеоновна, родная сестра покойной схимонахини Марфы, явно увидела в Царских вратах Царицу Небесную и Марию Симеоновну, стоящих на воздухе. В восторге она громко, на всю церковь закричала: «Царица, не остави нас!», и после этого начала юродствовать, пророчествовать, говорить окружающим необыкновенные вещи, раздавать свои одежды; потом сразу сильно ослабела. Вдруг закричали, зашумели бесы. Это происшествие сильно повлияло на собравшихся. Когда старица Акулина Васильевна после похорон поспешила к батюшке Серафиму и рассказала о случившемся, он произнес: «Это, матушка, Господь и Царица Небесная захотели прославить мать нашу Марфу, госпожу Марию. А если бы я, убогий Серафим, был на погребении ее, то от духа ее было бы многим исцеление!»
Затем к батюшке прибыл родной брат Марии Симеоновны Иван, ездивший на похороны сестры, и спросил, выздоровеет ли заболевшая после видения Прасковья Симеоновна. Зорко осмотрев знакомого ему Ивана Симеоновича, батюшка вдруг сказал: «Да разве ты брат Марии?» - «Да, батюшка», - ответил он. И еще раз посмотрев на него, преподобный спросил: «Ты родной брат Марии?» - «Да, батюшка», - опять ответил Иван Симеонович. После этого старец долго-долго размышлял и, еще раз пристально взглянув на стоявшего перед ним Ивана, вдруг сделался так радостен и светел, что от лица его как бы исходили солнечные лучи, и Иван должен был закрываться от отца Серафима, будучи не в состоянии смотреть на него. Затем батюшка воскликнул: «Вот, радость моя! Какой она милости сподобилась от Господа! В Царствии Небесном у Престола Божия, близ Царицы Небесной со святыми девами предстоит! Она за весь ваш род молитвенница! Она схимонахиня Марфа, я ее постриг. Бывая в Дивееве, никогда не проходи мимо, а припадай к могилке, говоря: „Госпоже и мати наша Марфо, помяни нас у Престола Божия во Царствии Небесном!”» Преподобный Серафим беседовал с Иваном Симеоновичем около трех часов.
Схимонахиня Марфа была погребена слева от могилы матушки Александры, первоначальницы Казанской общинки. Вскоре после похорон преподобный вызвал к себе церковницу Ксению Васильевну Путкову (впоследствии монахиню Капитолину), которой всегда приказывал записывать разные имена для поминовения, и сказал ей: «Во, матушка, запиши ты ее, Марию-то, монахинею, потому что она своими делами и молитвами убогого Серафима там удостоилась схимы! Молитесь же и вы все о ней как о схимонахине Марфе!»
По свидетельству сестер и лиц, близких к Дивееву, Мария Симеоновна была высокого роста и приятной наружности: продолговатое, белое и свежее лицо, голубые глаза, густые светло-русые брови и волосы.
По воспоминаниям монахини Дивеевского монастыря Серафимы Булгаковой, до разгона 1927 года в обители хранился портрет схимонахини Марфы, написанный сестрами сразу же после ее смерти. По свидетельству протоиерея Стефана Ляшевского, кроме этого портрета существовал написанный его матушкой Капитолиной Захаровной Ляшевской (впоследствии монахиней Марией) житийный образ схимонахини Марфы. В настоящее время местонахождение портрета неизвестно; житийный образ находится за границей.
Из рассказов стариц о Марии Симеоновне известно немного. Так, Мария Иларионовна (монахиня Мелитина) свидетельствовала: «Живя в миру и слыша от всех о батюшке Серафиме, я пожелала быть в Сарове и принять его благословение. Первым делом, как пришла в Саров, пошла к батюшке в его пустыньку; он сам вышел ко мне навстречу, благословил и с улыбкой говорит: „Ты, матушка, знаешь ли Марию Симеоновну?” „Знаю, - говорю, - батюшка; она через три двора жила от нас“. ..Вот, матушка, - продолжал батюшка, - я тебе про нее скажу, как она ревнива была к

Прп. Марфа носит камни для строительства храма Рождества Христова.
Настенная роспись Казанской церкви Дивеевской обители

трудам. Когда в Дивееве строили церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы, то девушки сами носили камушки, кто по два, кто по три, а она-то, матушка, наберет пять или шесть камешков-то и с молитвой на устах, молча возносила свой горящий дух ко Господу! Скоро с больным животиком и преставилась Богу!”»
Старшая сестра Мельничной общины Прасковья Степановна, рассказывая, как страшно было ослушаться отца Серафима, вспоминала, как однажды батюшка приказал ей, чтобы она приехала к нему с отроковицей Марией Симеоновной на двух лошадях за бревнами. Они поехали к отцу Серафиму в лес, где он их уже дожидался, приготовив на каждую лошадь по два тоненьких бревнышка. Думая, что все четыре бревна может свезти одна лошадь, сестры переложили дорогою эти бревнышки на одну, а на другую лошадь взвалили большое, толстое бревно. Но лишь тронулись они с места, как лошадь эта упала, захрипела и начала околевать. Сознавая себя виновными в том, что нарушили благословение батюшки, они, тут же упав на колени, в слезах заочно стали просить прощения, а затем скинули толстое бревно и разложили бревнышки по-прежнему. Лошадь сама вскочила и так скоро побежала, что они едва-едва могли догнать ее.
Из рукописной страницы, найденной в келии схимонахини Маргариты Лахтионовой, через поколения дивеевских сестер до нас дошли слова схимонахини Марфы, записанные старицей Иустинией Ивановной (впоследствии монахиней Иларией): «Схимонахиня Мария Симеоновна вывела меня к церкви Казанской и, показывая на все это место, говорила (предвидя свою раннюю кончину) мне и другим сестрам: „Вот, помните, церковь эта будет наша и священники тут жить не будут, приходская же церковь будет выстроена на другом месте, там будут жить и священники, а тут будет, как говорит батюшка Серафим, Лавра, а где Канавка, там будет Киновия: „Все это место освящено подвигами матушки Агафии Симеоновны, а какой, радость моя, собор-то это будет, наподобие Иерусалимского, и в этот храм войдет и теперешняя-то церковь, и останется лишь как ядрышком!” Землю с обеих сторон нашей Рождественской церкви приказывал загородить батюшка, говоря: „Тут стопочки Царицы Небесной, эта земля святая. Матерь Божия обходила Свою церковь! Не ходите по этой земле, матушка, а загородите ее, и даже скотинке не дозволяйте ходить тут. А травку-то полите, да и то к себе в обитель уносите с этого места, а так не кидайте, травка-то святая, тут стопочки Царицы Небесной прошли!” Вот поэтому-то и загорожено у нас это с обеих сторон Рождественской церкви место и мы все это храним всегда». Иустиния Ивановна вспоминала, что «покойную сестру нашу Марию Симеоновну, высокой жизни, особо против всех любил батюшка Серафим. Он говорил и предсказывал ей об обители многое, по большей части запрещая кому-либо рассказывать, но некоторое завещал ей помнить и передать мне, грешнице. По благословению же батюшки Серафима говорила она мне: „Батюшка Серафим сказал, что кладбищенская церковь у нас будет во имя Преображения Господня, запомни!” А я на это возразила ей, что ведь на кладбищах, кажется, всегда строятся церкви Всем святым. „Так, - ответила она, - но батюшка Серафим сказал, что престол Всех святых будет еще ранее устроен“. (Впоследствии предсказание сбылось: в 1847 году в церкви в честь Тихвинской иконы Божией Матери был устроен придел во имя Всех святых, а кладбищенская церковь была воздвигнута позднее, в 1855 году, во имя Преображения Господня). А о стесненных средствах обители батюшка всегда говорил ей: „Убогий Серафим мог бы обогатить вас, но это не полезно; я мог бы и золу превратить в злато, но не хочу; у вас многое не умножится, а малое не умалится! В последнее время будет у вас и изобилие во всем, но тогда уже будет и конец всему!”»

Схимонахиня Марфа (Милюкова).
Акварель, работа дивеевских сестер, 2000 г.

По словам преподобного Серафима, преставившаяся ко Господу девятнадцатилетняя подвижница схимонахиня Марфа была назначена начальницей над дивеевскими сиротами в Царствии Небесном, в обители Божией Матери, о чем преподобный сказал старице Евдокии Ефремовне так: «У Господа двенадцать апостолов, у Царицы Небесной двенадцать дев, так и вас двенадцать у меня. Как Господь избрал Екатерину-мученицу Себе в невесты, так и я из двенадцати дев избрал себе в невесты в будущем Марию. И там она над вами будет старшей!»
Также преподобный Серафим сказал о том, что со временем мощи схимонахини Марфы будут открыто почивать в обители, ибо она так угодила Господу, что удостоилась нетления. При этом батюшка Серафим замечал: «Во, матушка, как важно послушание! Вот Мария-то на что молчалива была и токмо от радости, любя обитель, преступила заповедь мою и рассказала малое, а все же за то при вскрытии мощей ее в будущем предадутся тлению одни только уста ее!»
Впоследствии сестра преподобной Марфы Прасковья Симеоновна по выбору сестер некоторое время была начальницей Мельничной общины. В конце жизни, в 1861 году, в смутные для обители времена она стала юродствовать, на что ранее благословлял ее преподобный Серафим. В 1850-х годах в Саровской пустыни она удостоилась видения Божией Матери и преподобного. Царица Небесная сказала ей: «Ты выправь дела Моей обители, настой в правде, обличи!» Как ни отказывалась Прасковья Симеоновна, ссылаясь на свое недостоинство и неграмотность, Богоматерь трижды повторила ей Свое приказание. За послушание Царице Небесной и батюшке Серафиму она безбоязненно обличала творивших дела неправды в обители, начиная с архиерея, и по дару прозорливости предрекла дальнейший ход событий и восстановление справедливости. Как и предсказывал преподобный Серафим, Прасковья Симеоновна вскоре после этого мирно скончалась - 1/14 июня 1862 года, на праздник Вознесения Господня, после соборования, причащения Святых Таин и прочтения над нею отходной.
Брат Марии Симеоновны и Прасковьи Симеоновны Милюковых, Иван Симеонович, окончил жизнь в монашеском чине в Саровской пустыни. Имея послушание привратника в Сарове, он рас¬сказывал: «Будучи мирским крестьянином, я часто работал у батюшки Серафима, и много-много чудного он мне предсказывал о Дивееве и всегда говорил: „Если кто моих сирот-девушек обидит, тот велие получит от Господа наказание; а кто заступит за них и в нужде защитит и поможет, изольется на того велия милость Божия свыше. Кто даже сердцем воздохнет да пожалеет их, и того Господь наградит. И скажу тебе, батюшка, помни: счастлив всяк, кто у убогого Серафима в Дивееве пробудет сутки, от утра и до утра, ибо Матерь Божия, Царица Небесная, каждые сутки посещает Дивеево!” Помня заповедь батюшкину, - добавлял привратник, - я всегда это говорил и всем говорю».
Три дочери Ивана Симеоновича поступили в Дивеевскую общину. Одна из них, Елена Ивановна, вышла замуж за духовного друга преподобного Серафима Николая Александровича Мотовилова и была для обители благодетельницей и «великой госпожой», как называл ее батюшка Серафим, когда она была еще ребенком, приказывая сестрам кланяться ей, маленькой девочке, в ноги. Елена Ивановна была единственной из присутствовавших на погребении преподобного Серафима в 1833 году и доживших до его прославления в 1903 году. Овдовев, последние годы жизни она провела в Дивееве. Умерла Елена Ивановна в преклонном возрасте в 1910 году; перед смертью была тайно пострижена в монашество.
В монастыре было много сестер из рода Милюковых вплоть до закрытия обители в 1927 году.

Рака с мощами св. прп. Марфы в храме Рождества Пресвятой Богородицы Серафимо-Дивеевского монастыря

В 2000 году схимонахиня Марфа была причислена к лику местночтимых святых Нижегородской епархии, в 2004 году Архиерейский собор благословил ее общецерковное почитание. Ныне ее честные мощи почивают в храме Рождества Пресвятой Богородицы Казанской церкви Серафимо-Дивеевского монастыря.

Преподобная мати наша Марфо моли Бога о нас!

(Текст взят из книги «Жития святых, новомучеников и исповедников Земли Нижегородской», авторы архимандрит Тихон (Затекин), О.В. Дегтева).

Выбор редакции

Территориальные единичные расценки

Территориальные единичные расценкина строительные и специальные строительные работы ТЕР-2001, предназначены для применения при...

Кронштадтское восстание («мятеж») (1921) Подавление кронштадтского восстания

Против политики «военного коммунизма» с оружием в ру-ках поднялись красноармейцы Кронштадта - крупнейшей военно-мор-ской базы Балтийского...

Даосская система. Л. БингСекреты любви. Даосская практика для женщин и мужчин. Система «Вселенское Дао»

Даосская оздоровительная системаДаосскую оздоровительную систему создавало не одно поколение мудрецов, которые тщательнейшим образом...

Цигун: китайская практика укрепления организма

Гормоны – это химические посланники, которые вырабатываются железами внутренней секреции в весьма незначительных количествах, но которые...

Оед общество евангелизации детей

Отправляясь в летний христианский лагерь, дети ожидают многого. На протяжении 7-12 дней им должна быть обеспечена атмосфера понимания и...

Лимонное печенье из песочного теста Как приготовить лимонное печенье из песочного теста

Рецепты приготовления его существуют разные. Выбирайте понравившийся и в бой!Лимонная сладостьЭто простое лакомство с сахарной пудрой....

Салат ералаш с говядиной рецепт

Салат «Ералаш» - это причудливая феерия, яркая и неожиданная, вариант богатой «овощной тарелки», предлагаемой рестораторами. Разноцветные...

Горбуша, запеченная в духовке с картошкой

Блюда, приготовленные в духовке в фольге, очень популярны. Таким способом готовятся мясные, овощные, рыбные и другие блюда. Ингредиенты,...

Как приготовить хворост в домашних условиях: вкусные и легкие рецепты

Хрустящие палочки и завитушки, вкус которых многим знаком с детства, способны конкурировать с попкорном, кукурузными палочками, чипсами и...

Новое