Диссидентское движение в ссср. Диссиденты в ссср — идеология, борьба, значение движения

Вы здесь: Здоровье

Хотя оппозиция в СССР существовала всегда (как в принципе в любом гос-ве), диссидентство, как движение, определяют сроками с 1960-х (т.н. ‘’оттепель’’) до 1989 – года, когда была отменена норма лишения гражданства и высылки диссидентов, они же получили возможность восстановить советское гражданство.

Кто такие диссиденты?

В массовом сознании существует миф, что советские диссиденты были оголтелыми либералами-западниками, мечтающими о ‘’правильном’’ капитализме и истово ненавидящими социализм, ‘’совок’’. Да, такая группа реально существовала и была влиятельна в диссидентском движении, но хватало и других групп, находящихся подчас на противоположных флангах политического спектра. Людмила Алексеева, сама диссидентка, выделяет следующие группы

1) ‘’Истинные’’ коммунисты – люди левых взглядов, считавшие, что в СССР произошло искажение социализма и марксизма-ленинизма и выступавшие за революционное преобразование страны для ‘’правильного’’ социализма.

2) Выше упоминавшиеся демократы-западники

3) Русские националисты – подразделялись на ‘’имперцев’’, нацболов, евразийцев. Сторонники особого пути России. Зачастую выступали за синтез двух антикапиталистических идеологий – большевизма и фашизма (в их понимании). Некоторые были сторонниками возрождении монархии.

4) Националисты остальных народов СССР. Взгляды варьировались от требований более полного развития национальной культуры до требований полной независимости от СССР. При СССР зачастую провозглашали себя либералами, на деле же, после прихода к власти, строили этнократические режимы, близкие к фашистским. Очень часто в своих взглядах сочетали русофобию и, само собой, антисоветизм.

В социальном составе диссиденты представляли преимущественно интеллигенцию – ученые, поэты, писатели, врачи, инженеры, техники и т.д.

Где они сейчас?

Как уже выше упоминалось, диссиденты фактически ‘’выиграли’’ (вернее им ‘’сдались’’) у власти в 1989-м. Тогда еще проводились первые выборы по новому избирательному закону в Верховный Совет, который вводил ‘’альтернативные’’ выборы, т.е. кроме членов КПСС мог баллотироваться кто угодно, ну за исключением невменяемых и уголовников (впрочем, строго говоря, выборы альтернативными в СССР были всегда – беспартийные тоже избирались всегда, другое дело их число ограничивали, но все же). В результате высший орган госвласти Союза был заполнен всякими ‘’демократами’’, ‘’правозащитниками’’ и прочими, принявшимися немедленно демонтировать страну. Дошло до того, что в КПСС появилась своя ‘’демократическая’’ фракция, чья цель состояла фактически в уничтожении социализма и постройки на его руинах ‘’цивилизованного’’ капитализма.

Но, как часто бывает, плодами революций (и контрреволюций) зачастую пользуются не те, кто их осуществлял. Диссиденты, надеявшиеся поучаствовать в дележке пирога общенародной собственности, были отодвинуты в сторонку номенклатурой, ГБшниками, бывшими комсомольцами, ‘’красными директорами’’, уголовниками и пр. – теми, кто сейчас составляют российскую, прости господи, ‘’элиту’’.

В результате, многие советские диссиденты живут по заграницам.

Людмила Алексеева.

Первая правозащитница в СССР, одна из создателей Московской Хельсинской группы в СССР, которая следила за ‘’нарушениями’’ прав человека в СССР и помогала диссидентам. В эмиграции получила гражданство США, работала на радиостанциях ‘’Голос Америки’’ и ‘’Свобода’’, написала для Конгресса США работу о диссидентском движении в СССР. Получила гражданство РФ в 1994-м. Живет в РФ, является бессменным председателем Московской Хельсинской группы. До 20123 года эта группа финансировалась различными международными организациями, преимущественно американскими. Некоторые из них:

Европейская комиссия;

Фонд Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров (США);

Национальный фонд в поддержку демократии (США);

Фонд «Открытое Общество» (фонд «Сороса»);

Агентство США по международному развитию;

Оппозиционер, участвует в различных антивластных выступлениях против ‘’диктатуры’’. От гражданства США не отказывалась (впрочем, Конституцией РФ двойное гражданство не запрещается), ее дети и внуки граждане США и постоянно проживают в США.

«Вот он в эфире говорил: „Я правозащитник. Ребята, я, Сергей Ковалёв, беру на себя ответственность. Выходите, сдавайтесь, и вас сейчас на машинах вывезут в ваши части“. А на самом деле они вышли, их взяли в плен, потом этих пацанов кастрировали, изнасиловали…»

Небезызвестная Валерия Ильинична прямо , что Ковалев поддерживал Басаева

А что он поддерживал Басаева в 1995 году, так он был совершенно прав, потому что Басаев в 1995 году - это не Басаев 2005 года. Тогда Басаев действительно мог считаться Робин Гудом, он ничего дурного не делал, он защищал свою страну. И, действительно, чеченцы дали ему орден, и дали за дело, потому что он пытался остановить войну.

Последний, правда, в свое время пытался спасти свою репутацию, что чеченские робин гуды все-таки перегибают палку в отношении русских

Выступая в среду в Москве на церемонии вручения ему награды Ичкерии "Рыцарь чести", С.Ковалев, частности, сказал, что наиболее распространенными формами притеснения являются выселение русских из квартир и конфискация имущества, а также похищение людей с целью получения выкупа.
По словам правозащитника, "преступники и мародеры, конечно не имеют национальности, но трудно понять, почему чеченцы, воевавшие за честь и достоинство, позволяют притеснять своих соседей, которым они помогали и которых выручали во время войны".
Как отметил С.Ковалев, "особенно непонятными" для него являются факты похищения православных священнослужителей. По его мнению, "это оскорбление не только христианства, но и ислама".

Надо сказать, что чеченцы такого вояжа Ковалева не оценили.

«Это просто очковтирательство. Обвинения прокуратуры в отношении меня были повторены по всем СМИ, потрясли весь мир, разрушили мою репутацию - и теперь мне говорят, что они никогда этого не делали! […] даже сейчас они не пытаются исправить свои объявления, это по-прежнему размещено на их сайте в точно таких же выражениях. Мне по-прежнему инкриминируется „создание“ этих изображений, хотя в судебном заседании было установлено, что я не участвовал в их производстве»

Справедливый британский суд, кстати, вежливо послал дедушку yа три буквы, заявив, что тот просто ‘’неправильно понял’’ британскую прокуратуру. Это вам не Совок обличать!

Время поэтов

Культурная революция времен «оттепели» стартовала 28 июля 1957 г., когда начался Всемирный фестиваль демократической молодежи и студентов. Москву заполонили молодые и настроенные на общение иностранцы, открылись выставки искусства, через которые в СССР ворвался авангард, на параде мод можно было приобщиться к яркой одежде чуть ли не всех стран мира. Советской культуре было чем ответить. Москва поражала гостей грандиозным балетным шоу на стадионе в Лужниках, красочными шествиями по улицам Москвы, архитектурным и пропагандистским фасадом советской системы. Импульс Фестиваля привел к необратимым последствиям для лириков. Гости разъехались, а атмосфера осталась - пение под гитару, вышедшая из под контроля мода «стиляг», художественный андеграунд, попиравший нормы «социалистического реализма», поэтические вечера.

Новое поколение обычно утверждается в противоборстве с прежним. Политика «оттепели», строившаяся на критике предыдущего правления, очень этому способствовала. Новые литературные герои - скептики или правдоискатели, но в любом случае недоверчивые к старшему поколению, преклонившему колена перед Сталиным, - вызывали восторг у юных читателей и опасения и непонимание большинства «старших товарищей».

В сентябре 1956 г. в «Юности» вышла «Хроника времен Виктора Подгурского», которая положила начало откровенной «исповедальной» молодежной прозе. Если сначала ее авторы исследовали психологию молодежи, то вскоре они перешли к «правде-матке» в стиле критического реализма. Бдительных цензоров шокировало, например, описание улицы Горького в повести А. Гладилина «Дым в глаза». Центр Москвы - это «Бродвей», «выставка тщеславия», «скопище хорошо одетых „пижонов“ и „чувих“». Цензор понимал, что в этом есть доля правды, но Гладилин не обличает негативные явления и тем как бы легализует их. Его герой, как и принято в исповедальной прозе, откровенно плюет на коммунистические идеалы: «Это страшная вещь, когда ты среди миллионов… Страшная вещь - наша жизнь. Чтобы как-то пробиться, быть чуть-чуть заметным, надо 20–30 лет работать, как черт, с потом и кровью. И только тогда добьешься известности». Сейчас такое мнение о советском обществе звучит, как комплимент. Это общество справедливо. Но молодому человеку хочется быстрых путей, и он начинает не любить общество, где нужно много трудиться, чтобы чего-то добиться. Несмотря на все эти откровения, Гладилин не пал жертвой преследований, и его повесть вышла в «Юности» в конце 1959 г. - просто указанные цензурой места пришлось убрать. Но «душок» остался.

Одна часть молодежи, подобно доктору Живаго, требовала от власти одного - «отстань от меня». А другая, напротив, хваталась (подобно герою В. Розова из «В поисках радости») за отцовскую шашку, чтобы напомнить обмещанившимся предкам об идеалах революции. И неизвестно, что было страшнее для власти.

Глава Главлита П. Романов с возмущением писал в ЦК 22 января 1960 г. о поэме Е. Евтушенко «Считайте меня коммунистом». Перечисляя недостатки советского общества, молодой поэт утверждает, что они несут угрозу наследию Октябрьской революции. Советские чиновники хорошо помнили, как троцкисты говорили о перерождении революции.

Но больше всего П. Романова возмутило другое. Поэма Евтушенко вышла в свет в № 2 за 1960 г., причем, в отличие от случая с Гладилиным, «после замечаний цензуры редакция, вместо того, чтобы предложить автору коренным образом переработать поэму, внесла лишь частичные исправления, которые не меняют ее идейной направленности». Новый градус «оттепели» - стало возможным обойти цензуру.

Передовые рубежи борьбы с новой напастью удерживала охранительная критика. Е. Евтушенко был награжден критиками званием духовного вождя стиляг, В. Аксенов - циников, а авторы фильма «Застава Ильича» - тунеядцев. Все это молодежное течение, как утверждали охранители, «вбивало клин» между отцами и детьми.

В 1959–1960 гг. литературная молодежь на некоторое время стала главной проблемой цензуры. Глава Главлита с ужасом пишет о том портрете молодежи, который Вознесенский рисует в стихотворении «Последняя электричка». В ней едут «мальчики с финками, девочки с фиксами», «кругом гудят как в таборе гитары и воры». Это - «оскорбительный выпад против всей нашей молодежи». Но Вознесенский не просто отдает дань блатной лирике как одному из проявлений советского критического реализма, он ведь выход предлагает - свои стихи, которые уврачуют социальные язвы, оказавшиеся не по зубам государству. Вот опустившаяся падшая девушка:

Стоит - черты испитые.

На блузке видит взгляд

Всю дактилоскопию

Малаховских ребят.

Молодые «нигилисты», формировавшие поколение «шестидесятников», время от времени получали поддержку старших прогрессистов. Когда Евтушенко оказался под огнем критики, руку поддержки ему протянул опальный прежде Шостакович, положив на свою музыку фрагменты «опальной» поэмы «Бабий Яр».

В то же время известно, что между Твардовским и молодыми литераторами существовал некоторый холодок, вызванный сначала эстетическими причинами. Твардовский считал, например, что Евтушенко талантлив, но небрежен и «самоупоен». Позднее к эстетическим претензиям Твардовского добавились и политические: «Для добрых людей такое явление, как Солженицын, это манифест. Но для таких, как наши молодые, это - что с гуся вода…» У них были свои манифесты.

Гражданская лирика была популярна как никогда с 20-х годов, воскрешая романтические революционные мифы. Поэты Е. Евтушенко, А. Вознесенский и Р. Рождественский были вершителями юношеских дум. Детская страсть к писанию стихов превратились в фактор общественной жизни. Юные непризнанные поэты искали свою публику и нашли ее на площади.

29 июля 1958 г. в Москве открыли памятник Маяковскому на площади его имени. На церемонии поэты читали стихи. Но когда официальная часть закончилась, к микрофону шагнул неизвестный герой из публики, и стал читать Маяковского. Собравшимся это понравилось, и к микрофону выстроилась очередь. В итоге договорились собираться и читать стихи - уже не только Маяковского. В это время поэтические вечера вообще были в моде, но впервые они происходили без контроля официальных структур на открытом воздухе. Но советские люди не видели в этом ничего крамольного. Причем не только молодежь, собиравшаяся у памятника, но и «старшие товарищи». «Московский комсомолец» 13 августа похвалил начинание. Между тем молодежь на «Маяке» перешла к чтению собственных стихов, вспыхивала полемика - как бы о стихах, но и об их общественном содержании.

Осенью инициатива заглохла, 1959 год прошел тихо, а вот в 1960 году чтения на «Маяковке» (или коротко - «Маяк») возобновились по выходным. Содержание стихов некоторых поэтов стало гораздо более радикальным - все же прошло еще два года «оттепели». Собиралось до 15 тысяч человек. В кулуарах спорили уже и о политике. Хрущев комментировал эту ситуацию: «Говорят: там были и хорошие. Хорошие были, а аудитория была на стороне тех, кто против нас выступает». Соответственно, отношение властей стало иным.

Начались задержания радикальных чтецов. Но сотрудники «органов» плохо себе представляли, какие стихи дозволенные, а какие нет. Тогда было решено закрыть «рассадник». А он не закрывался.

Чтобы борьба с молодыми поэтами не выглядела новыми репрессиями, полицейской операцией, к ней привлекли комсомольские оперотряды, в том числе молодых рабочих. Им объяснили, что предстоит борьба с бездельниками и антисоветчиками, и заводские парни действовали жестко. Но оперотрядовцы столкнулись с сопротивлением.

Теперь за спиной поэтов стояли молодые организаторы, обеспечивающие защиту мероприятия от дружинников. Костяк группы составляли участники подпольных политических и литературных объединений, многие из которых позднее примут участие в диссидентском движении (А. Иванов («Рахметов»), А. Иванов («Новогодний»), В. Осипов, Э. Кузнецов, В. Хаустов, Ю. Галансков, В. Буковский, И. Бокштейн и др.). «Эти люди постоянно приходили к памятнику, приглашали и приводили своих знакомых, ограждали поэтов и чтецов от бухих работяг и комсомольских оперотрядовцев. Словом, „держали“ место.

Довольно быстро в этой пестрой компании стало заметно деление на две группы - „политиков“ и „поэтов“. Политики хотели оформить людей с „площади Маяковского“ в некое оппозиционное движение, „поэты“ предпочитали заниматься чистым искусством.

Идеологической базой „политики“ выбрали „анархо-синдикализм“. Во все той же Исторической библиотеке Иванов и Осипов нашли свободно выдававшиеся книги Ашера Делеона „Рабочие советы в Югославии“, французского анархо-синдикалиста Жоржа Сореля „Размышления о насилии“, Бакунина „Государственность и анархия“, Каутского „Против советской России“». Этот идеологический багаж Иванов («Новогодний») и Осипов пропагандировали на «квартирниках» маяковцев. 28 июня 1961 г. Осипов представил товарищам платформу подпольной организации (см. Главу VIII).

В годовщину смерти Маяковского 14 апреля 1961 г. произошло побоище. Площадь запрудил народ, гулявший в честь полета Гагарина. Было много нетрезвых. А дружинники попытались устроить очередной разгон. Молодые защитники «Маяка» стали отбиваться, и развернулась драка с участием случайных прохожих.

Нажим на радикальных поэтов усилился. Площадь оцепляли, на квартирах организаторов «Маяка» проводили обыски, одного из них, забияку В. Буковского оперотрядовцы подкараулили и избили.

При этом Буковский контактировал со структурами ВЛКСМ, обсуждал возможности его преобразования (позднее тезисы Буковского по этому вопросу были представлены как антисоветский документ), организовывал с помощью комсомольских каналов альтернативную художественную выставку. Эта деятельность напоминала работу политических неформалов середины 80-х гг., но в 60-е гг. власти в итоге пресекли это движение. По мере приближения съезда партии они действовали все более жестко. Если сначала присуждали «сутки», то в октябре арестовали несколько участников, которые вели антисоветские разговоры (в том числе и такие, которые сочли террористическими - см. Главу VIII).

«9 октября Маяк дал последний бой - вечером мы провели чтения по всей Москве», - вспоминает В. Буковский.

Трое активных организаторов чтений - И. Бокштейн, который «агитировал против советской власти любого, кто соглашался его слушать - даже бойцов комсомольских оперотрядов», будущий «самолетчик» Э. Кузнецов и будущий издатель национал-христианского журнала «Вече», а ныне анархо-синдикалист В. Осипов, обвиненные в антисоветской пропаганде, подучили 5–7 лет лагерей.

Позднее был арестовано еще несколько организаторов «Маяка», в том числе и Буковский, его предпочли квалифицировать как параноика и отправить в спецбольницу.

Сначала Буковского и других инакомыслящих даже радовало, что вместо лагеря им предстоит «дурка», но оказалось, что психлечебница - жестокое испытание не лучше тюрьмы. Несмотря на это, как мы увидим, некоторые противники режима и в дальнейшем предпочитали оказаться там, а не в лагере.

«Маяковка» придала новый импульс еще и самиздату. Политические тексты и литературные произведения перепечатывались и распространялись отдельно, а организаторы «Маяковки» стали делать сборники - по образцу популярных в это время толстых литературных журналов. Молодой журналист А. Гинзбург, участник чтений у памятника, собрал стихи непризнанных поэтов и опубликовал их в альманахе «Синтаксис». Сборник был иллюстрирован видным альтернативным художником из «Лианозовской группы» Е. Крапивницким. В 1959–1960 гг. вышло три номера со стихами Б. Окуджавы, И. Бродского, Н. Горбаневской. Тираж достигал 300 экземпляров, что много для машинописного издания, которое распространяется из единого центра (в середине 60-х гг. образуется сеть перепечатки самиздата, которая будет подхватывать и множить тексты годами).

В июле 1960 г. Гинзбург был арестован, но политическое дело ему решили не шить, посадили за подделку документов на два года исправительно-трудовых лагерей - «максимальный срок, несмотря на незначительность преступления (подделка справки для сдачи экзамена за товарища) и полное отсутствие корыстных мотивов в его действиях».

Участники «Маяка» выпустили также сборники «Коктейль» и «Бумеранг». Ю. Галансков выпустил в 1961 г. толстый (200 стр.) альманах «Феникс». После разгона «Маяка» его участники выпустили в 1962 г. два номера журнала «Сирена».

Когда «Маяк» был разгромлен, публичные поэтические чтения продолжались, но уже под крышей. Их символом стали вечера в Политехническом музее, которые были организованы Горьковской киностудией для съемок фильма М. Хуциева «Застава Ильича». Официально организованные чтения с обсуждением были сенсацией, билеты туда распространялись ВЛКСМ, но любители новой поэзии пытались проникнуть с улицы. Евтушенко рассказывал с высокой партийной трибуны, какой конфуз вышел: зал полупустой, а на улице многотысячная толпа жаждущих войти в Политехнический. Бюрократия опять все сделала «как всегда». Ждали прибытия каких-то еще молодых рабочих, которые не доехали. На предложения заполнить зал публикой комсомольские чиновники отвечали: «Неизвестно, что это за люди». «Маяк» научил чиновников бдительности. Так чтения и шли в полупустом зале, но в фильме получилось все как надо. С той же трибуны В. Аксенов рассказал, какое потрясающее впечатление сцена фильма о поэтических чтениях произвела за рубежом, показав напряженную духовную жизнь страны. Апелляция к зарубежным мнениям - опасный аргумент, и Аксенов продолжает с пафосом: «Любые попытки представить нашу литературу, как литературу нивелированную, догматическую должны разбиваться о факты. Любые попытки представить нашу литературу, как литературу ревизионистскую, тоже должны разбиваться о факты… Наше единство в нашей марксистской философии, в нашем историческом оптимизме, в нашей верности идеям XX и XXII съездов. Напрасны попытки некоторых недобросовестных критиков представить нас как нигилистов и стиляг… Я благодарен партии и Никите Сергеевичу Хрущеву за то, что я могу с ним разговаривать, за то, что я могу с ним советоваться. Мы хотим говорить с отцами, и спорить с ними, и соглашаться в разных вопросах, но мы хотим также сказать о том, чтобы отцы не думали, что у нас в карманах камни, а знали, что у нас чистые руки. (Аплодисменты.)».

Кино уехало, маститые молодые поэты тоже, а площадка Политехнического осталась и некоторое время там шли чтения и обсуждения.

Молодые поэты, талант которых был признан официально, пытались заступиться за уличных чтецов.

Защищая «Маяк» перед лицом партийных руководителей, Евтушенко утверждал, что сама аудитория давала там отпор, если кто-то начинал читать «пасквильные стишата» (это - преувеличение, но возможно Евтушенко сознательно пользовался тем, что прогрессисты и наружка КГБ по разному оценивали «пасквильность»). Соответственно, разгон «Маяка» был представлен поэтом как абсурдный и вредный для режима произвол: «Так что сделали товарищи из райкома, товарищи с красными повязками на рукавах? Они несколько вечеров подряд приезжали и очищали аудиторию, вытаскивали читающих стихи. Одну девочку вытащили, которая читала „Люблю“ Маяковского. Они решили, что это она сама написала и что такие стихи нам не нужны. И вообще на площади Маяковского вечера прекратились».

Возмутимся вместе с поэтом - режим боится сборища, где читают стихи Маяковского и других, менее канонических поэтов. Прошли годы, рухнул коммунистический режим. Оковы пали, и свобода… Но не советую поэтам собираться у памятника Маяковского читать стихи без санкции градоначальства. ОМОН может кости намять. И уж теперь не будут разбираться, нужны нам такие стихи или не нужны.

Евтушенко оценивает разгон «Маяка» как капитуляцию перед «подонками», которым можно было дать идейный отпор. Но чиновники-то понимают, что и Евтушенко, и «подонкам» нужно одно и то же - чтобы чтение стихов еще и дискуссией сопровождалось. И на этой дискуссии прогрессисты и радикалы, для порядка покусывая друг друга, вцепятся в бюрократию.

Произвол власти породил законное возмущение общественности. Но абсурдным он не был, так как «Маяк» действительно был центром консолидации и практическим тренингом молодых оппозиционеров, будущих диссидентов.

Из книги Сексуальная жизнь в Древней Греции автора Лихт Ганс

Из книги Возвращение в Панджруд автора Волос Андрей Германович

Стена поэтов. Юсуф. Мулла Бахани. Успех Тот мальчишка, что при первой встрече насмешливо интересовался насчет баранов, оказался вовсе не мальчишкой. Юсуф был младше всего на два месяца. Просто тонкая кость, малорослость и какая-то детская просветленность, то и дело

Из книги Вражий питомец автора Батюшков Константин Николаевич

Арфа скальда Стихи русских поэтов о Севере Константин Бальмонт Исландия Валуны и равнины, залитые лавой, Сонмы глетчеров, брызги горячих ключей… Скалы, полные грусти своей величавой, Убеленные холодом бледных лучей. Тени чахлых деревьев и море… О, море! Волны, пена и

Из книги Сексуальная жизнь в Древней Греции автора Лихт Ганс

8. Литературные безделицы из других греческих поэтов В одном из своих стихотворений Праксилла, жизнерадостная и обладающая практической мудростью поэтесса, рассказала о похищении Хрисиппа Лаем, а в другом – о любви Аполлона к Карну.Как передает Афиней, Стесихор,

Из книги Железный Шурик автора Млечин Леонид Михайлович

СРЕДИ ПОЭТОВ И НЕПРИЗНАННЫХ ГЕНИЕВ В Воронеже был крупный университет, медицинский институт, педагогический, сельскохозяйственный… Но Шелепин твердо выбрал знаменитый до войны Московский институт истории, философии и литературы (ИФЛИ), созданный в тридцать первом

Из книги Скандалы советской эпохи автора Раззаков Федор

Дело четырех поэтов (Сергей Есенин) Еще одной жертвой большевиков-космополитов в 20-е годы оказался другой известный человек – поэт Сергей Есенин. Оппоненты объявили его апологетом «царской крестьянской России», «певцом кулачества» и «попутчиком социализма». Поскольку

автора Платонов Сергей Федорович

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Время Ивана Грозного. – Московское государство перед смутой. – Смута в Московском государстве. – Время царя Михаила Федоровича. – Время царя Алексея Михаиловича. – Главные моменты в истории Южной и Западной Руси в XVI и XVII веках. – Время царя Федора

Из книги Полный курс лекций по русской истории автора Платонов Сергей Федорович

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ Взгляды науки и русского общества на Петра Великого. – Положение московской политики и жизни в конце XVII века. – Время Петра Великого. – Время от смерти Петра Великого до вступления на престол Елизаветы. – Время Елизаветы Петровны. – Петр III и переворот 1762

Из книги Ришелье автора Левандовский Анатолий Петрович

СОБРАНИЕ ПОЭТОВ Мы входим в тот недолговечный период, когда наша поэзия была наиболее разнообразна и богата… Можно считать, что в эту эпоху все во Франции были поэтами. Клебер Геданс На протяжении трехсот лет Французская Академия, исключительную судьбу и постоянство

Из книги Повседневная жизнь Монмартра во времена Пикассо (1900-1910) автора Креспель Жан-Поль

Место встречи поэтов Незадолго перед тем как покинуть «Бато-Лавуар» и «по-буржуазному» устроиться у подножия Холма на бульваре Клиши, Пикассо написал мелом на двери мастерской: «Место встречи поэтов».Точнее не скажешь.Большинство его друзей-французов, сыгравших роль

Из книги Греческая цивилизация. Т.2. От Антигоны до Сократа автора Боннар Андре

ГЛАВА V ПИНДАР, ВЛАДЫКА ПОЭТОВ И ПОЭТ ВЛАДЫК Боюсь, что в недалеком будущем Пиндар будет доступен лишь для немногих специалистов-эллинистов. Этот «певец кучеров и кулачных боев» - как оскорбительно и очень несправедливо назвал его Вольтер, выбравший самые худшие слова,

Из книги История русской философии автора Лосский Николай Онуфриевич

Глава XXIII. ФИЛОСОФСКИЕ ИДЕИ ПОЭТОВ СИМВОЛИСТОВ I. АНДРЕЙ БЕЛЫЙИз поэтов-символистов следующие четыре поэта писали больше всего по философским вопросам: Андрей Белый, Вячеслав Иванов, Н. М. Минский и Д. С. Мережковский.Андрей Белый (1880–1934) известен под этим литературным

Из книги Русский Стамбул автора Командорова Наталья Ивановна

Цех друзей-поэтов В. Дукельского и Б. Поплавского Им было всего по семнадцать лет, когда они оказались в Константинополе в 1920 году. Наверное, тогда и обращались-то к ним знакомые и малознакомые люди запросто, называя просто «Володей» и «Борей». Один из них, Владимир

Из книги Тайны смертей русских поэтов автора Куропаткина Марина Владимировна

Марина Куропаткина Тайны смертей русских поэтов

Из книги История Угреши. Выпуск 1 автора Егорова Елена Николаевна

Из книги Лубянка - старая площадь автора Бредихин В Н

СОТНИ ПИСАТЕЛЕЙ И ПОЭТОВ, «БЕЗ ВЕСТИ ПРОПАВШИХ» В ТЮРЬМАХ И ЛАГЕРЯХ! Только от одного этого факта даже меня, старого каторжанина, жуть берет, тем более что среди погибших - немало моих друзей. А сколько вышло физически и морально искалеченных, сколько таких, которые уже не

Специально для ОУ Алексей Макаров вспомнил важнейшие события в истории диссидентского движения в Советском Союзе.

Июль 1958 года

Открытие памятника Маяковскому в Москве и начало неофициальных встреч молодежи на площади у памятника. Многие участники поэтических чтений впоследствии станут известными диссидентами.

1959–1960 годы

Александр Гинзбург издает три номера самиздатского поэтического журнала «Синтаксис», в которых публикуются большинство известных российских поэтов середины XX века - от Ахмадулиной до Бродского.

1–2 июня 1962 года

Демонстрация рабочих с протестом против повышения цен в Новочеркасске. На разгон митингующих брошены войска. Несколько десятков человек убиты.

Февраль–март 1964 года

Арест в Ленинграде поэта Иосифа Бродского по обвинению в «тунеядстве»; приговор - 5 лет ссылки. Освобожден в сентябре 1965 года благодаря многочисленным, но непубличным действиям интеллигенции, а также давлению мировой общественности. Неофициальная запись процесса, сделанная журналисткой Фридой Вигдоровой, положит начало новому жанру самиздата.

5 декабря 1965 года

«Митинг гласности» на Пушкинской площади в связи с арестом в сентябре 1965 писателей Андрея Синявского и Юлия Даниэля, публиковавшихся под псевдонимами за рубежом. Считается отправной точкой диссидентского движения.

22 января 1967 года

Владимир Буковский организовывает демонстрацию на Пушкинской площади с протестом против принятых новых политических статей Уголовного кодекса, в т. ч. статьи 190-3 «Организация или активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок», а также в связи с арестом единомышленников (Александра Гинзбурга, Юрия Галанскова и др.). Буковский и его товарищи будут осуждены по тем статьям УК, против которых они протестовали.

11 января 1968 года

Лариса Богораз и Павел Литвинов выпускают в связи с процессом над Александром Гинзбургом, Юрием Галансковым, Алексеем Добровольским и Верой Лашковой обращение « », утверждая в обществе идею, что права человека не являются внутренним делом государства.

30 апреля 1968 года

Выходит первый выпуск правозащитного бюллетеня «Хроника текущих событий» (последний датирован 31 декабря 1982). Беспристрастный тон и фактографическая точность сделали его стержнем диссидентского движения. Со всеми выпусками можно ознакомиться по ссылке: http://www.memo.ru/history/diss/chr/index.htm .

25 августа 1968 года

«Демонстрация семерых» на Красной площади с протестом против вторжения войск стран Варшавского договора в Чехословакию. Участница демонстрации (и первый редактор «Хроники текущих событий») поэт Наталья Горбаневская составит документальный сборник «Полдень» о демонстрации и процессе над ее участниками.

20 мая 1969 года

Создана первая правозащитная ассоциация в СССР - Инициативная группа защиты прав человека. Адресатом ее посланий будет Комиссия по правам человека ООН.

4 ноября 1970 года

Андрей Сахаров, Валерий Чалидзе и Андрей Твердохлебов основывают правозащитную экспертную организацию - Комитет прав человека.

1971 год

Академик Андрей Сахаров (уже известный как автор «Размышлений о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе») посылает «Памятную записку» генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу с предложением демократических реформ.

1972–1973 годы

Усиление давления на правозащитников в России и Украине. Арестованные Петр Якир и Виктор Красин дают в ходе следствия и на суде признательные показания, что приводит к приостановке выхода «Хроники текущих событий» и временному кризису диссидентского движения.

12–13 февраля 1974 года

Арест, предъявление обвинения в «измене Родине» и высылка в ФРГ писателя, лауреата Нобелевской премии (1970) Александра Солженицына, чей «опыт художественного исследования» «Архипелаг ГУЛаг» вышел в декабре 1973 года в Париже.

30 октября 1974 года

Впервые отмечается День политзаключенного СССР. В Москве проходит пресс-конференция для иностранных журналистов, в политических лагерях - голодовки.

Октябрь 1975 года

Академику Андрею Сахарову присуждена Нобелевская премия мира.

12 мая 1976 года

Создание Московской общественной группы содействия выполнению Хельсинкских соглашений в СССР. В дальнейшем Хельсинкские группы возникают в Литве, Грузии, Украине и Армении, а также в западных странах. В Хельсинкском акте обращалось внимание на взаимосвязь прав человека и международной безопасности.

1976–1978 годы

Создание специализированных правозащитных ассоциаций: Христианского комитета защиты прав верующих в СССР, Рабочей комиссии по расследованию использования психиатрии в политических целях, Инициативной группы защиты прав инвалидов.

22 января 1980 года

Андрей Сахаров задержан в Москве по дороге на работу, специальным указом Верховного совета СССР лишен всех государственных наград и без суда выслан в Горький (город, закрытый для посещения иностранцами).

6 сентября 1982 года

Трое последних членов Московской Хельсинкской группы (Елена Боннэр, Софья Каллистратова, Наум Мейман) заявляют, что она прекращает свою деятельность из-за репрессий.

8 декабря 1986 года

После многодневной голодовки с требованием освободить всех политзаключенных в Чистопольской тюрьме умирает правозащитник, автор книги «Мои показания» Анатолий Марченко.

16 декабря 1986 года

Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев звонит в Горький на квартиру академика Сахарова (накануне туда специально был проведен телефон) и сообщает ему о разрешении вернуться в Москву. Сахаров требует освобождения всех политзаключенных в СССР.

Январь–февраль 1987 года

Начинается процесс освобождения политзаключенных. Многих из них заставляют подписывать обязательства «не нарушать советских законов».

Сегодня мы публикуем фрагменты из биографического словаря “Писатели-диссиденты”, который уже несколько номеров публикуется в журнале “Новое литературное обозрение”. Этот текст является плодом сотрудничества был подготовлен в рамках обширного исследовательского проекта “Словарь диссидентов: Представители оппозиционных движений в коммунистических странах Центральной и Восточной Европы в период 1956-1989” и дополнен в процессе подготовки к публикации в “НЛО”. Работу над проектом с 1996 года вел международный коллектив ученых, в котором Россию представлял Научно-информационный и просветительский Центр “Мемориал”.

Составители словаря относили к числу диссидентов “лиц, чья культурная, гражданская, религиозная, национальная или политическая активность шла вразрез с официально провозглашенными или подразумеваемыми установками тоталитарной системы и при этом не допускала насилия и призывов к насилию или, по крайней мере, не сводилась к ним”.

Одна биографическая дата из приведенного фрагмента словаря, увы, нуждается в дополнении: Марк Александрович Поповский умер 7 апреля 2004 года в Нью-Йорке.

МАЛЬЦЕВ ЮРИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
(19.07.1932, г. Ростов-на-Дону)

В 1955 окончил филологический факультет Ленинградского университета. Переводил итальянских писателей, публиковал критические статьи об итальянской литературе и театре (1955-1965). В 1956-1962 был переводчиком итальянских делегаций в СССР, преподавал итальянский язык на историческом факультете Московского университета.

С 1960 М. безуспешно добивался разрешения на поездку в Италию. В декабре 1964 подает заявление в Верховный Совет СССР с отказом от советского гражданства из-за неприятия официальной идеологии. М. также указывал, что советские редакции отказываются печатать его повести, рассказы и статьи. Результатом этого демарша стало увольнение из МГУ.

В марте 1966 и июле 1967 М. направил новые письма в Верховный Совет СССР с просьбой выпустить его из страны.

В феврале 1968 М. подписал обращение в защиту А. Гинзбурга и Ю. Галанскова. Одновременно М. обратился к Генеральному секретарю ООН с просьбой помочь ему эмигрировать из СССР. В декабре 1968 М. подписал обращение к народным депутатам СССР и РСФСР с протестом против осуждения участников «демонстрации семерых» на Красной площади; в апреле 1969 - против ареста И. Яхимовича.

С конца 1960-х М. передавал рукописи не публикуемых в СССР произведений и информацию о нарушениях прав человека в СССР на Запад, помогая в этом В. Красину. М. - член-основатель Инициативной группы по защите прав человека в СССР, в этом качестве подписал первое письмо ИГ в ООН (20.05.1969) и другие документы группы, выпущенные в 1969-1970.

В 1969 работал разносчиком телеграмм.

В середине октября 1969 М. был насильственно помещен в психиатрическую больницу, где находился до ноября. О пребывании там и условиях содержания М. написал очерк «Репортаж из сумасшедшего дома» (декабрь 1969). В 1974 этот документ (один из первых и документально точных рассказов о советских психиатрических тюрьмах) был опубликован на Западе в «Новом журнале».

В 1972-1973 М. неоднократно допрашивался КГБ по делу Якира-Красина; на очной ставке В. Красин безуспешно уговаривал М. рассказать о его встречах с итальянскими корреспондентами и передаче на Запад различной информации и рукописей.

В апреле 1974, после серии допросов в КГБ, М. получил возможность эмигрировать из СССР, тайно вывез из страны часть своих рукописей.

Поселился в Италии. Преподает русский язык и литературу в университетах Пармы и Милана. Рассказы и литературно-критические статьи М. публикуются в газетах «Новое русское слово», «Русская мысль», в журналах «Грани» и «Континент».

В 1976 вышла в свет монография М. «Вольная русская литература». Этот труд, знакомящий читателей со многими неизвестными произведениями неподцензурной русской литературы 1950-1970-х, не утратил значения до сих пор.

Печатается на родине.

А.Г. Паповян

Публикации : Репортаж из сумасшедшего дома // Новый журн. 1974. № 116. С. 3-71; Русская литература в поисках форм // Грани. 1975. № 98. С. 159-210; Вольная русская литература, 1955-1975. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1976. 472 с.; «Матренин двор» в Италии // Континент. 1977. № 13. С. 339-345; Промежуточная литература и критерии подлинности // Континент. 1980. № 25. С. 285-321; Душевные болезни безумного мира: [Рец. на: Алешковский Ю. Синенький скромный платочек. Нью-Йорк, 1982]// Континент. 1982. № 33. С. 390-393; Забытые публикации Бунина // Континент. 1983. № 37. С. 337-360; Иван Бунин, 1870-1953. М.: Посев, 1994. 432 с.

Составление и редактура : Инициативная группа по защите прав человека в СССР: Сб. док. Нью-Йорк: Хроника, 1976. 73 с. Из содерж.: Тексты, подписанные М. С. 5-20; Биогр. справка. С. 72.

О нем : Bloch S., Reddaway P. Psychiatric terror: How Soviet psychiatry is used to suppress dissent. New York, 1977 (указ.).

НАРИЦА (псевдоним Нарымов) МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ
(7.11.1909, деревня Лопатино, Псковская губерния - 7.02.1993, Рига, Латвия)

Родился в крестьянской семье. Окончил Ленинградский художественный техникум, учился в Ленинградской Академии художеств им. Репина. В 1935 осужден по ст. 58-8 («организация в контрреволюционных целях террористических актов...»), 58-11 УК РСФСР к пяти годам лагерей, отбывал срок в Коми АССР. После освобождения жил с семьей в колхозе в Архангельской области. Повторно арестован в 1949 и приговорен к вечной ссылке, отбывал ее в Караганде. В 1957 реабилитирован, вернулся в Ленинград, восстановился в Академии художеств. В 1959 закончил автобиографическую повесть «Неспетая песня», главный герой которой, художник, гибнет в сталинском лагере. Девять машинописных экземпляров Н. и его старший сын Федор передали иностранным туристам для публикации на Западе.

Летом 1960 задержан в здании Эрмитажа после передачи иностранной гражданке экземпляра рукописи. В сентябре 1960 написал письмо Н. Хрущеву (с приложением текста повести). Не получив ответа, стал добиваться разрешения на выезд из СССР. Экземпляр, вывезенный на Запад австрийским ученым К. Менертом, был передан в редакцию журнала «Грани» и опубликован там в октябре-декабре 1960 (под псевдонимом Нарымов).

13.10.1961 Н. был арестован по обвинению в «антисоветской агитации и пропаганде» (ст. 70 УК РСФСР). Его признали невменяемым и решением Ленинградского городского суда от 1.03.1962 поместили в Ленинградскую специальную психиатрическую больницу.

Освобожден 30.09.1964. В том же году повесть «Неспетая песня» вышла в Мюнхене отдельным изданием под фамилией автора (была переведена на немецкий и голландский языки). В 1965 Н. написал письмо в Президиум Верховного Совета СССР с требованием разрешить эмиграцию ему и его жене. В 1967 переехал с семьей в Латвийскую ССР. Очерк о пребывании Н. в психиатрической клинике тюремного типа - «Преступление и наказание» - распространялся в самиздате и был опубликован за границей в сборнике «Казнимые сумасшествием».

В 1970 распространил в самиздате автобиографию «Немного о себе». В 1970-1975 написал несколько статей для самиздата (в основном, автобиографических), писал работы по теории искусства. Переслал исследование «Рисование. Перспектива» в Упсальский университет (Швеция). Безуспешно пытался получить разрешение на поездку туда для чтения лекций.

20.11.1975 в г. Елгаве Н. был вновь арестован и обвинен по ст. 198 УК Латвийской ССР (аналог ст. 1901 УК РСФСР). Содержался в психиатрических больницах Елгавы и Риги. В институте им. Сербского был признан вменяемым, возвращен в Ригу и в начале мая 1976 освобожден «как переставший быть социально опасным». 10.05.1976 написал заявление с просьбой о разрешении эмигрировать, вновь получил отказ. В 1981 воспоминания Н. «После реабилитации» (о двух его арестах - в 1961 и 1975) были опубликованы за границей.

В 1992 был реабилитирован, в том же году его воспоминания были напечатаны в рижской газете «СМ-сегодня». Похоронен в г. Резекне (Латвия).

В 1996 в Петербурге вышла первая книга Н. на родине.

Д.И. Зубарев, Г.В. Кузовкин

Публикации : Неспетая песня: Повесть // Грани. 1960. № 48. С. 5-113. Подп.: М. Нарымов. Отд. изд.: Неспетая песня: Повесть. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1964. 127 с.; Преступление и наказание // Посев. 1971. № 8. С. 35-42; То же: [Отрывок] Палата № 25... // Казнимые сумасшествием. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1971. С. 371-380; Пер. на англ. яз.: Crime and punishment // US, Congress (92th - 2-nd session). Senate. Committee on the judiciary. Abuse of psychiatry for political repression in the Soviet Union, September 26, 1972. Washington: , 1972. P. 180-190; После реабилитации: Мемуары. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1981. 108 с. (Вольное слово; Вып. 43). Изд. в России: Звезда. 1997. № 11. С. 174-185; Конец или начало?: (Записки художника). Рассказы. Куда идти искусству? СПб.: ДЕАН; АДИА-М., 1996. 152 с.

О нем : The case of M.A. Naritsa // US, Congress (92th - 2-nd session). Senate. Committee on the judiciary. Abuse of psychiatry for political repression in the Soviet Union. September 26, 1972. Washington: , 1972. P. 178-180: фот.; Мальцев Ю. Вольная русская литература, 1955-1975. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1976 (указ.); Евдокимов Р. Михаил Александрович Нарица: [Некролог] // Грани. 1993. № 167. C. 316-317; Памяти писателя Михаила Нарицы // Рус. мысль. 1993. 5 марта; Долинин В. Михаил Нарица и его «Неспетая песня» // Посев. 1999. № 12. С. 34-36.

НЕКИПЕЛОВ ВИКТОР АЛЕКСАНДРОВИЧ
(29.09.1928, Харбин - 1.07.1989, Париж)

Родился в Китае, в семье советских граждан, сотрудников Китайско-восточной железной дороги. В 1937 вместе с матерью приехал в СССР (в 1939 мать была арестована и умерла в заключении), воспитывался в семье отца. Окончил среднюю школу в г. Омске, в 1947-1950 учился в Омском военно-медицинском училище. После его окончания служил офицером в Советской армии, работал в военной газете (1950-1951), печатал там свои стихи. После отказа в приеме в КПСС был уволен из газеты, служил фельдшером в воинских частях Томской и Архангельской областей. В 1955-1960 учился на военно-фармацевтическом (после его закрытия на фармацевтическом) факультете Харьковского медицинского института, окончил его с отличием. В 1960-1965 работал в Ужгороде в областном аптекоуправлении. Выпустил сборник стихов «Между Марсом и Венерой». В 1965-1970 жил в г. Умани (УССР), работал на витаминном заводе инженером, заочно учился в московском Литературном институте им. Горького (окончил в 1969), переводил на русский язык украинскую поэзию.

С середины 1960-х, во многом под влиянием живших в Умани участниц политического сопротивления 1920-1930-х, бывших узниц сталинских лагерей Е. Олицкой и Н. Суровцовой, начался путь Н. к диссидентству.

В августе 1968 Н. и его жена Нина Комарова изготовили и разбросали в Умани 20 листовок с протестом против вторжения войск стран Варшавского договора в Чехословакию (все листовки попали в КГБ, но их авторы найдены не были). Познакомился и начал общаться с московскими и украинскими правозащитниками (С. Мюге, Г. Подъяпольским, Л. Плющем). В 1969 попал в поле зрения КГБ, в 1970 уволен с работы по сокращению штатов.

В 1970-1971 заведовал аптекой в г. Солнечногорске Московской области. Посещал квартиры московских диссидентов, где обменивались самиздатом. «Мы спорили с теми, кто верил в социализм с “человеческим лицом”, кто верил вообще в идею социализма, кто называл себя неомарксистами, кто добивался решения своих вопросов с помощью цитат Ленина. Мы действительно “заболели” отвержением системы, в которой имели несчастье родиться» (из воспоминаний жены Н.). После отказа в прописке был вынужден уехать из Московской области, поселился в поселке Камешково Владимирской области, где в 1972-1974 заведовал аптекой.

В ходе кампании против распространителей самиздата, начавшейся с обысков у московских друзей Н., сотрудники КГБ 6 раз в течение года (с июля 1972 по июль 1973) приходили к нему с обысками. Написал статью «Нас хотят судить - за что?» о деле против своих друзей и о своем возможном аресте: «Когда я буду арестован, <...> прошу моих родных и друзей твердо знать, что я не стану давать следствию и суду никаких показаний. <...> Верю, что Россия очистится, прозреет, переживет страх и навсегда отымет у правителей своих вековую привычку рыться в книжках и умах!»

11.07.1973 Н. был арестован. Во время следствия содержался во Владимирской и в Бутырской тюрьмах, проходил психиатрическую экспертизу в институте им. Сербского (позднее написал об этом заведении книгу «Институт дураков», издана на английском языке в 1980). В его защиту было выпущено заявление Инициативной группы по защите прав человека в СССР (январь 1974).

Осужден Владимирским областным судом (16-21.05.1974) по ст. 190-1 УК РСФСР к 2 годам исправительно-трудовой колонии общего режима. Обвинялся в размножении и распространении «Хроники текущих событий», собственных стихов и статей. На суде прочитал написанное в тюрьме стихотворение «Вместо последнего слова», заканчивающееся словами: «Я встречу приговор спокойно, потому что уверен в своей полной невиновности. Верю, что рано или поздно - именем России, совестью России (свободной России) - буду реабилитирован».

Отбывал срок в исправительно-трудовой колонии г. Юрьевца Владимирской области, и под следствием, и в колонии продолжал писать стихи (большинство из них вошло в сборник «Анестезия», Самиздат, 1976). Освобожден 11.07.1975, вернулся в поселок Камешково. Более полугода не мог найти работу, затем устроился врачом-лаборантом в районную больницу.

В 1975-1979 был активнейшим участником правозащитного движения, подписал множество петиций. Лично Н. неоднократно выступал в защиту рабочих М. Кукобаки (15 и 20.10.1977, январь-февраль, 26.08, 14 и 27.09, 28.10.1979), Е. Бузинникова (6.10.1978), Э. Кулешова (12.01, 18 и 30.07.1979), И. Радикова (1978), написал письмо «К аресту Татьяны Великановой» (10.11.1979).

В октябре 1977 вступил в Московскую Хельсинкскую группу, более двух лет участвовал в составлении и редактировании ее документов. Особое внимание уделял проблеме защиты прав инвалидов, помогал созданию и работе Инициативной группы по защите прав инвалидов в СССР. Посвятил этой проблеме, а также деятельности Группы статью «Стертые с фасада» (март 1979). Регулярно участвовал в традиционных демонстрациях на Пушкинской площади в Москве в День прав человека (10 декабря).

В те же годы Н. был плодовитым автором самиздата. В статье «Почему я не подписал Стокгольмское воззвание [обращение Всемирного Совета мира против ядерной войны]» (июнь 1976) протестовал «против кампании государственного принуждения, выдаваемого за всплеск народной инициативы». Написал циклы статей «Опричнина-77» (в соавторстве с Т. Ходорович) и «Опричнина-78» (в соавторстве с Т. Осиповой), в которых обличались методы расправы государства с инакомыслящими.

Вместе с А. Подрабинеком написал книгу «Из желтого безмолвия» о карательной психиатрии в СССР (1975). Совместно с Т. Ходорович написал статьи «Государственный самосуд» (октябрь 1976) и «В измене не повинен» (1976-1977), посвященные судьбам политзаключенных М. Нарицы и И. Огурцова; а также «Не уступить носорогу. Джимми Картер - политика, нравственность» (8.08.1977). Совместно со своей женой написал документальный очерк «О наших обысках» (июнь-июль 1977), где были описаны семь обысков, которым они подверглись в 1972-1977 (позднее дополнен главой 11 - «Восьмой, воскресный» (август 1979)). В самиздатском журнале «Поиски» (№ 4, 1978) опубликовал статью «Мысли о гражданстве» и цикл своих стихов. Совместно с К. Великановой написал статью «Мыт и мытарники (советская таможня на страже завоеваний Октября)» (1979). Совместно с Ф. Серебровым - «Факультет демократии» (ноябрь 1979), о зарубежных радиопередачах на русском языке с советами и пожеланиями.

Статьи Н., написанные в октябре 1978, «Сталин на ветровом стекле» (о моральном кризисе советского общества) и «Кладбище побежденных» (о запустении на кладбищах немецких военнопленных во Владимирской области) были опубликованы в эмигрантском журнале «Континент».

В 1978 Н. был принят в члены французского ПЕН-клуба, а в 1979 - американского.

Еще в марте 1977 Н. подал заявление о выезде из СССР, не получив ответа от властей, написал письмо в Президиум Верховного Совета СССР с отказом от советского гражданства (3.08.1977): «Мой выезд - не побег, не уход к химере лучшей жизни. Это просто невозможность поступить иначе, невозможность без духовной судороги жить ни дня, ни часу в этой стране <...> в настоящее время я пришел к полному отрицанию коммунистической идеологии и всех советских доктрин, то есть к антисоветскому образу мышления... Да, я по своим убеждениям антисоветчик и антисоциалист. Жизнь в этом статусе внутри СССР, естественно, невозможна. Прошу считать настоящее заявление явочным сложением с себя советского гражданства». Получив отказ в выезде, 22.09.1977 послал новое заявление в Президиум Верховного Совета СССР и вместе с ним отослал свой паспорт. Более двух лет продолжал борьбу за выезд из СССР, обращался по этому поводу в советские и международные инстанции (описал это в статье «По режимным соображениям» (15.08.1978)): «Ваши “режимные соображения” - вовсе не допуск к государственным секретам, которого, и сами знаете, не было никогда. <...> А подлинные “режимные соображения” - это диссидентство мое».

7.12.1979 был арестован органами КГБ в Камешково, помещен во Владимирскую тюрьму. В вину Н. вменялось написание 17 произведений (правозащитные документы, публицистика, стихи). В его защиту МХГ выпустила документ № 113 (10.12.1979). Осужден выездной сессией Владимирского областного суда (Камешково, 11-13.06.1980) по ст. 70 ч. 1 УК РСФСР к 7 годам исправительно-трудовой колонии строгого режима и 5 годам ссылки. Отказался от назначенного адвоката и защищал себя сам. Виновным себя не признал, в последнем слове сказал: «Я не прошу у суда снисхождения, потому что это было бы противоречием тому, что я писал». Заявления в защиту Н. выпустили А. Сахаров (14.06.1980, переслано из Горького) и МХГ (документ № 139 от 27.08.1980). Отбывал срок в пермских политических лагерях (1981-1982, 1985-1986) и в Чистопольской тюрьме (1982-1985). Участвовал в борьбе политзаключенных за свои права (голодовки, забастовки), постоянно подвергался наказаниям (заключение в штрафной изолятор, помещение камерного типа, лишение свиданий).

Пересылал на волю письма протеста (Патриарху Пимену (29.04.1981)), подписывал коллективные открытые письма политзаключенных. В заключении тяжело заболел, но отвергал настойчивые предложения немедленного освобождения после публичного «раскаяния». После лагерного срока, несмотря на болезнь, направлен в ссылку в г. Абан Красноярского края. Был освобожден 20.03.1987 в рамках горбачевской кампании по помилованию политических заключенных.

Немедленно после освобождения подал заявление о выезде из СССР. Эмигрировал вместе с женой (27.09.1987), жил во Франции. Похоронен на Валантонском кладбище близ Парижа.

Д.И. Зубарев, Г.В. Кузовкин

Публикации : Институт дураков // Время и мы. 1977. № 23. С. 177-205; № 24. С. 175-206. Пер. на англ. яз.: Institute of fools: Notes from the Serbsky. New York: Farrar, Straus & Giroux, 1980. 292 р.; Опричнина-1977: (Политические расправы уголовным путем) // Вестник РХД. 1977. № 121. С. 367-378. Совм. с Т. Ходорович; Стихи// Континент. 1977. № 12. С. 156-163; Стихи // Грани. 1978. № 107. С. 97-101; Сталин на ветровом стекле; Кладбище побежденных // Континент. 1979. № 19. С. 238-247; Хлеб и беженцы // Континент. 1980. № 25. С. 163-172; Мысли о гражданстве // Поиски. 1982. № 4. С. 23-26; Стихи // Поиски. 1982. № 4. С. 205-212; Майерлинг: Стихи// Грани. 1985. № 137. С. 99-100; Алабушево. Как прожить эту странную зиму?: Стихи // Огонек. 1989. № 51. С. 25; Стихи. Париж: La presse libre, 1991. 222 с.; Стихи. Бостон: Memorial, 1992. 108 с.; Стихи: Вьюга. Отречение. Баллада о первом обыске. Ожидание. Передача. Март // Дружба народов. 1993. № 3. С. 144-146; Обручение с Россией: Публицистика. Париж, 1999. 219 с.

О нем : Документы Московской Хельсинкской группы, 1976-1982. М., 2001 (указ.); The Poet V.A. Nekipelov... // US. Congress (94) Session (1). Senate. Hearing Testimony of Dr. Norman B. Hirt submitted to the Subcommittee to Investigate the Administration of the Internal Security Act and other Internal Security Laws of the Committee on the judiciary United States Senate. Abuse of psychiatry for political repression in the Soviet Union. Vol. 2, March 12, 1974. Washington: , 1975. P. 95-96; Комарова Н. Книга любви и гнева. Париж, 1994. 454 с.; [Ланда М. ] «Мы вас выпустим за границу, но сначала мы вас уничтожим как личность»: Мальва Ланда о Викторе Некипелове // Правозащитник. 1996. № 3. С. 82-94.

НИМ НАУМ (настоящая фамилия ЕФРЕМОВ НАУМ АРОНОВИЧ)

(р. 16.02.1951, г. Богушевск, Витебская область, Белоруссия).

Отец - инвалид войны - умер, когда Науму было восемь лет. Мать - учительница, ныне живет в Израиле.

В 1968 Н. поступил на механико-математический факультет МГУ. Позднее учился на математическом факультете Ростовского университета. После рождения сына вернулся в родной город, затем переехал в Витебск, где закончил вечернее отделение математического факультета педагогического института.

После окончания института Н. несколько лет работал воспитателем и преподавателем в интернате для умственно неполноценных детей в Новочеркасске, затем программистом, учителем математики в школе.

С начала 1970-х и до ареста (1985) занимался тиражированием и распространением самиздатской литературы, в основном художественных произведений и публицистики авторов, не издававшихся в СССР. После многократных обысков и изъятий книг и рукописей был арестован в январе 1985 в г. Ростове-на-Дону. Осужден Ростовским областным судом (28.06.1985) по ст. 1901 УК РСФСР на два с половиной года колонии общего режима. Большую часть срока провел в уголовном лагере в Тюмени. Освобожден в марте 1987, в рамках горбачевской кампании по помилованию политзаключенных. Некоторое время работал в котельной, затем занялся общественной и литературной деятельностью.

Первые небольшие рассказы Н. написал в начале 1980-х. Их единственными критиками стали следователи прокуратуры, по распоряжению которых проводились обыски в его квартире и в квартирах друзей и знакомых в Витебске и Москве. По его собственному выражению, «писать всерьез начал достаточно поздно», уже после выхода из лагеря (впервые выступил в печати в журнале «Континент»). В 1990-1992 опубликовал повести «Звезда светлая и утренняя» и «До петушиного крика».

В творчестве Н. преобладает «лагерная» тематика. На фоне «лагерной литературы» 1980-1990-х его проза выделяется скрупулезным и безжалостным анализом процесса разрушения человеческой личности под воздействием обстоятельств и окружения. В описываемом им мире нет правых и виноватых, нет чужого горя и чужой удачи, сохранить же себя можно лишь в жестком (вплоть до физической гибели) противостоянии системе, глубоко зная и понимая законы неволи.

В настоящее время Н. является главным редактором ежеквартального журнала «Index. Досье на цензуру», членом российского отделения ПЕН-клуба. Принимал активное участие в кампаниях протеста против чеченской войны.

Живет в Москве.

Е. Линкова

Публикации : Звезда светлая и утренняя // Континент. 1990. № 65. С. 23-113; № 66. С. 111-207; До петушиного крика // Знамя. 1992. № 10. С. 59-95; Оставь надежду... или душу: [Повести]. М.: ТОО «Совершенно секретно», 1997. 253 с.

НУДЕЛЬМАН РАФАИЛ ЭЛЬЕВИЧ
(р. 16.03.1931, г. Свердловск)

Мать Н. была репрессирована как деятельница сионистского движения и казнена в 1937. Воспитывался теткой и ее мужем (оба были экономистами). Детство прошло в Одессе. Окончил физико-математический факультет Одесского государственного университета и педагогический факультет Ленинградского педагогического института (1960). Кандидат педагогических наук (1968).

Жил во Владимире. В 1960-1967 преподавал теоретическую физику в вузах Мурома и Владимира. Публиковал научно-фантастическую прозу, критические статьи о научной фантастике, в т.ч. о творчестве братьев Стругацких, а также переводы.

В 1974-1975 был одним из редакторов (с № 4) и постоянным автором сборника (журнала) «Евреи в СССР» (долгое время печатал там статьи и переводы под различными псевдонимами).

22.05.1975 на квартире у Н. во Владимире, а также на квартирах у московских издателей журнала были проведены обыски сотрудниками КГБ. Изымались экземпляры журнала «Евреи в СССР», редакционные материалы (статьи и очерки о еврейской культурной и религиозной жизни), пишущие машинки. 5.06.1975 Н. вместе с И. Рубиным подписал открытое письмо в международный ПЕН-клуб и пяти знаменитым зарубежным писателям в защиту издателей сборника «Евреи в СССР». В № 10 сборника имя Н. было помещено на титульном листе в списке составителей (продолжало появляться там и после его эмиграции, в 1976-1977). В том же номере было опубликовано интервью А. Сахарова, взятое Н. и И. Рубиным. Подписал несколько документов Еврейского эмиграционного движения. В декабре 1975 эмигрировал в Израиль.

В 1976-1978 - главный редактор русскоязычного журнала «Сион». Основатель и в 1978-1994 главный редактор русскоязычного литературного журнала «Двадцать два» (Израиль), получившего премию им. Р.Н. Эттингер в 1984. Совместно с Рубиным основал в 1976 книжное издательство «Москва-Иерусалим». Продолжал исследовать и переводить научную фантастику (ныне его работы публикуются в России).

С 1985 член редколлегии журнала «Science fiction studies» (США-Канада).

Живет в Иерусалиме, корреспондент радиостанции «Свобода».

С.А. Чарный

Публикации : Возвращение со звезд: Мысли о научной фантастике // Техника - молодежи. 1964. № 5. С. 24-25; ...И вечный бой! // Стругацкий А., Стругацкий Б. Далекая радуга. М., 1964; Разговор в купе [о научной фантастике] // Фантастика. 1964 год. М., 1964; Фантастика, рожденная революцией // Фантастика. 1966. Вып. 3. М., . С. 330-369; Трижды тридцатое июня // Мир приключений. М., 1969. С. 97-149; Вселенная за углом // Мир приключений. М., 1971. С. 87-194. Совместно с А.Г. Громовой; В Институте Времени идет расследование: Фантастический роман. М.: Дет. лит., 1973. 367 с. Совместно с А.Г. Громовой; Хласко М. Обращеннный в Яффо / Пер. с польск. Р. Нудельман // Время и мы. 1976. № 11. С. 3-49; № 12. С. 3-60; «В Международный ПЕН-клуб...»: Открытое письмо // Еврейский самиздат. Иерусалим, 1977. Т. 12. С. 2. Совместно с И. Рубиным; Мне кажется, что можно рассказать... // Рубин И. Оглянись в слезах. Иерусалим, 1977. С. 5-8; Случай Ладыженского, или Размышления о жизни и смерти // Двадцать два. 1981. № 18. С. 192-201; Стервятник // Двадцать два. 1981. № 20. С. 166-170; Новая ставка американской политики? (Совместно с Э. Кузнецовым) // Двадцать два. 1982. № 23. С. 174-192; Парадигма Моисея // Двадцать два. 1983. № 29. C. 134-141.

Составитель : Космический госпиталь: Сб. науч.-фантаст. рассказов о внеземных формах жизни / Сост. Р. Нудельман. М.: Мир., 1972. 414 с.; Евреи в СССР. 1975. № 10, 11 / Сост. Р. Нудельман и др. // Еврейский самиздат. Иерусалим, 1977. Т. 12. С. 1-267; Загадки еврейской истории / Сост. и пер. Р. Нудельман. Иерусалим: Тарбут, 1990. 208 с.

О нем : Free voices in Russian Literature, 1950s - 1980s: A Bio-Bibliographical Guide / Ed. by A. Sumerkin. New York, 1987. P. 304-305; Российская еврейская энциклопедия. М., 1995. Т. 2. С. 339.

ОКСМАН ЮЛИАН ГРИГОРЬЕВИЧ
(11.01.1895 (по старому стилю 30.12.1894),
г. Вознесенск, Херсонская губерния - 15.09.1970, Москва)

Сын аптекаря. В 1912-1913 учился в Германии, в Боннском и Гейдельбергском университетах. В 1913-1917 - студент историко-филологического факультета Санкт-Петербургского (Петроградского) университета. Еще студентом начал печататься. В 1917-1918 - помощник начальника архива Министерства (Наркомата) просвещения, участник подготовки и проведения реформы архивного дела после Февральской революции (1917). В 1918-1919 - заведующий сектором цензуры и печати Центрархива РСФСР (одновременно - член Петроградского совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов). В 1920-1923 работал в Одессе (начальник губернского архивного управления, ректор Археологического института, член губревкома). В 1923-1936 жил в Петрограде-Ленинграде (профессор, начальник архива МВД дореволюционной России, ученый секретарь, а затем зам. директора Института русской литературы АН СССР). Председатель Пушкинской комиссии, участвовал в подготовке Полного академического собрания сочинений А.С. Пушкина. В 1933-1936 - член Президиума Ленинградского совета.

В ночь с 5 на 6.11.1936 О. был арестован (ему инкриминировались «попытки срыва юбилея Пушкина, путем торможения работы над юбилейным собранием сочинений»). Осужден постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 15.06.1937 к 5 годам ИТЛ. Отбывал срок на Колыме (Севвостлаг), работал банщиком, бондарем, сапожником, сторожем. В 1941 получил новый срок (5 лет) за «клевету на советский суд». В заключении продолжал научную работу, собирая документы и устные свидетельства о русской культуре начала ХХ века. Освобожден в Магадане (6.11.1946).

В 1947-1957 - на кафедре истории русской литературы в Саратовском университете (профессор, с 1950 - старший преподаватель, с 1952 - ассистент, с 1954 - профессор). В 1958 О. вернулся в Москву, до 1964 работал старшим научным сотрудником Отдела русской литературы в Институте мировой литературы им. Горького АН СССР (ИМЛИ), заведовал Герценовской группой, подготовил к печати книгу «Труды и дни В.Г. Белинского» (удостоена золотой медали АН СССР). В 1934-1936 и в 1956-1964 был членом Союза писателей СССР (оба раза исключен).

Одной из основных своих жизненных задач после освобождения О. считал «борьбу (пусть безнадежную) за изгнание из науки и литературы хотя бы наиболее гнусных из подручных палачей Ежова, Берии, Заковского, Рюмина и др.», на научных и писательских собраниях публично разоблачал доносчиков. С 1958 О. начал устанавливать связи с западными славистами (в т.ч. эмигрантами, прежде всего с профессором Глебом Струве), вел с ними обширную переписку (в т.ч. и тайную - через стажеров, работавших в СССР). Передавал на Запад не опубликованные в СССР тексты поэтов «серебряного века» - Николая Гумилева, Осипа Мандельштама, Анны Ахматовой - и свои воспоминания о них, помогая Струве в издании собраний сочинений этих авторов. Летом 1963 О. анонимно опубликовал на Западе статью «Доносчики и предатели среди советских писателей и ученых». В августе 1963, после того как одно из писем за рубеж было конфисковано пограничниками, органы КГБ провели у О. обыск (изъяты дневники, часть переписки и самиздат). Было начато следствие, продолжавшееся до конца года (проверялась версия, что О. печатается за рубежом под псевдонимом Абрам Терц). Дело против О. было прекращено, а материалы о контактах О. с эмигрантами были переданы в Союз писателей и ИМЛИ для принятия «мер общественного воздействия». О. исключили из Союза писателей (октябрь 1964), вынудили уйти из ИМЛИ на пенсию, вывели из состава редколлегии «Краткой литературной энциклопедии», одним из инициаторов издания которой он был.

В 1965-1968 О. работал профессором-консультантом кафедр истории СССР и истории русской литературы в Горьковском университете, был уволен оттуда по требованию КГБ и обкома КПСС. Работы О. либо не выходили в свет, либо печатались под псевдонимами. Сообщение о его смерти не было помещено в советской печати (единственный отечественный некролог О. опубликовала «Хроника текущих событий», № 16).

Похоронен на Востряковском кладбище в Москве.

Д.И. Зубарев

Публикации : Летопись жизни и творчества В.Г. Белинского. М.: Гослитиздат, 1958. 643 с.; От «Капитанской дочки» к «Запискам охотника»: Пушкин-Рылеев-Кольцов-Белинский-Тургенев: Исследования и материалы. Саратов: Кн. изд., 1959. 316 с.; Доносчики и предатели среди советских писателей и ученых // Социалистический вестник. 1963. № 5/6. С. 74-76. Подп.: NN. То же: «Сталинисты» среди советских писателей и ученых // Рус. мысль. 1963. 3 авг. Подп.: NN.; Из архива Гуверовского института. Письма Ю.Г. Оксмана к Г.П. Струве / Публ. Л. Флейшмана // Stanford slavic studies. Stanford, 1987. Vol. 1. P. 15-70; Из переписки Ю.Г. Оксмана / Вступ. статья и примеч. М.О. Чудаковой и Е.А. Тоддеса // Четвертые Тыняновские чтения: Тезисы докладов и материалы для обсуждения. Рига, 1988. С. 96-168; «Из дневника, которого я не веду» // Воспоминания об Анне Ахматовой. М., 1991. С. 640-647; Письма Ю.Г. Оксмана к Л.Л. Домгеру // Темы и вариации: Сб. ст. и материалов к 50-летию Лазаря Флейшмана. Stanford, 1994. С. 470-544; Азадовский М.К., Оксман Ю.Г. Переписка. 1944-1954. М.: Новое лит. обозрение, 1998. 410 с.; Оксман Ю.Г., Чуковский К.И. Переписка. 1949-1969 / Предисл. и коммент. А.Л. Гришунина. М.: Языки славянской культуры, 2001. 187 с.; «Размена чувств и мыслей»: Из переписки С.Я. Борового с Ю.Г. Оксманом / Публ. В.Н. Абросимовой; коммент В.Н. Абросимовой и М.Г. Соколянского // Егупец. Киев, 2003. Вып. 11. С. 335-381.

О нем : Некролог // Хроника текущих событий. Вып. 16. 31.10.1970 // Хроника текущих событий. Вып. 16-27. Амстердам, 1979. С. 30-32. Анонимно; Edgerton W. Yulian Grigorievich Oksman // Russian literature. 1973. № 5. P. 5-34; Dryzhakova E. The Fifties in transition: A.S. Dolinin and Yu.G. Oksman, our remarkable teachers // Oxford slavonic papers. Oxford, 1985. Vol. 18. P. 120-149; Каверин В. Литератор: Дневники и письма. М., 1988. С. 133-144; Богаевская К.П. Возвращение: О Юлиане Григорьевиче Оксмане // Лит. обозрение. 1990. № 4. С. 100-112; Еще раз о «деле» Оксмана // Тыняновский сборник: Пятые Тыняновские чтения. Рига; М., 1994. С. 347-374. В содерж.: Фойер Л. О научно-культурном обмене в Советском Союзе в 1963 году и о том, как КГБ пытался терроризировать американских ученых. С. 347-357; Фойер-Миллер Р. Вместо некролога Кэтрин Фойер. С. 357-366; Чудакова М.О. По поводу воспоминаний Л. Фойера и Р. Фойер-Миллер. С. 366-374; Пугачев В.В., Динес В.А. Историки, избравшие путь Галилея: Ст., очерки. Саратов, 1995. 230 с. Библиогр. Ю.Г. Оксмана: с. 220-229; Богаевская К.П. Из воспоминаний // Новое лит. обозрение. 1996. № 21. С. 112-129. Из содерж.: Ю.Г. Оксман и Анна Ахматова. С. 124-126; Ю.Г. Оксман. Москва. Новая катастрофа. С. 127-128. Оксман Ю. О «холопах добровольных». С. 129; 1998. № 29. С. 125-141. Из содерж.: [Отрывки из писем О. к К.П. Богаевской]. C. 125-128; Зубарев Д.И. Из жизни литературоведов // Новое лит. обозрение. 1996. № 20. С. 145-176. Из содерж.: 1. «Человек старого закала». С. 145-148; Коробова Е. Ю.Г. Оксман в Саратове. 1947-1957 // Корни травы: Сб. ст. молодых историков. М., 1996. С. 145-154; Грибанов А.Б. Ю.Г. Оксман в переписке Г.П. Струве// Седьмые Тыняновские чтения. Материалы для обсуждения. Рига; М., 1995-1996. С. 495-505; Абросимова В. Ахматовский мотив в письмах А. Белинкова к Ю.Г. Оксману // Знамя. 1998. № 10. С. 139-147; Егоров Б.Ф. Ю.Г. Оксман и Тарту // Новое лит. обозрение. 1998. № 34. С. 175-193; Абросимова В.Н. Из саратовской почты Ю.Г. Оксмана // Новое лит. обозрение. 1998. № 34. С. 205-230; Юлиан Григорьевич Оксман в Саратове. Саратов: Колледж, 1999.

ПИНСКИЙ ЛЕОНИД ЕФИМОВИЧ
(6.11. (24.10. по старому стилю) 1906, г.
Брагин Могилевской губернии - 26.02.1981, Москва)

В 1924-1926 П. работал учителем в сельской школе. В 1930 окончил литературно-лингвистическое отделение Киевского университета. В 1933-1936 - аспирант Московского педагогического института им. Бубнова, защитил кандидатскую диссертацию о творчестве Франсуа Рабле. С 1938 - доцент кафедры истории зарубежных литератур филологического факультета Московского института философии, литературы и искусства (МИФЛИ, с 1942 - филологического факультета МГУ), считался одним из лучших лекторов факультета (из воспоминаний его студентов: «Он был не оратор, он был проповедник» - поэт Д. Самойлов, «Пинский мыслил на кафедре, настоящей его стихией было живое слово» - Г. Померанц). В октябре 1941 добровольцем ушел на фронт в составе дивизии московского народного ополчения, в 1942 демобилизован, вернулся к преподавательской работе. С 1948 прорабатывался партийной организацией филологического факультета МГУ за «низкопоклонство перед Западом» и «космополитизм». В защиту П. выступили студенты, любимым лектором которых он был. В 1951 арестован органами государственной безопасности, в 1952 осужден Московским городским судом по ст. 58-10 ч. 1 УК РСФСР на 10 лет лагерей с последующей ссылкой. Срок отбывал в Унженских исправительно-трудовых лагерях. В сентябре 1956 реабилитирован Верховным судом СССР. С 1956 жил в Москве, опубликовал две книги исследований по западноевропейской литературе. В 1963 был принят в Союз писателей СССР.

В 1960-1970-е П. стал известен как «бескорыстный покровитель молодых поэтов и художников, самозабвенный собиратель, изготовитель и распространитель всяческого самиздата» (Л. Копелев). С конца 1950-х принимал дружеское участие в деятельности А. Гинзбурга по редактированию первого самиздатского журнала «Синтаксис». Помогал молодым художникам-«лианозовцам», был дружен с О. Рабиным. Еженедельные встречи на квартире П. («пятницы») превращались в семинары и лекции, где обсуждались актуальные вопросы философии, литературы, искусства и общественной жизни. Эти встречи сыграли важную роль в формировании диссидентской среды (слово «диссиденты» для самоназвания советских инакомыслящих предложил именно П.).

В марте 1966 подписал письмо писателей Президиуму ХХIII съезда КПСС с просьбой освободить на поруки А. Синявского и Ю. Даниэля. Из дневника Р. Орловой, которая принесла ему на подпись это письмо: «Обнял: “Спасибо, что пришли. Я ждал чего-нибудь вроде этого”». В 1967 подписал петицию видных деятелей культуры в Президиум Верховного Совета СССР с проектом закона о распространении, отыскании и получении информации. Подписал письмо 80-ти писателей (май 1967) с требованием обсудить на IV съезде советских писателей письмо А. Солженицына о цензуре. В начале января 1968 подписал обращение друзей Гинзбурга в Московский городской суд с требованием гласного проведения процесса Гинзбурга-Галанскова. Был вызван в суд по ходатайству защиты, дал показания о Гинзбурге как об «исключительно порядочном, честном и благородном человеке». В феврале 1968 подписал открытое письмо в защиту Гинзбурга. За подписание правозащитных писем ему было «поставлено на вид» Секретариатом Московского отделения Союза писателей (20.05.1968). 26.09.1969 поддержал письмо Инициативной группы по защите прав человека в СССР к Генеральному секретарю ООН У Тану с просьбой помочь политическим заключенным в СССР. Подписал петицию к депутатам Верховных Советов СССР и РСФСР (декабрь 1968) в защиту осужденных участников «демонстрации семерых» на Красной площади. Подвергся обыску (6.05.1972) по делу № 24 (известному как дело «Хроники текущих событий»). Подписал обращение 325-ти «Свободу Александру Гинзбургу!» (4.02.1977). В том же году П. стал одним из инициаторов создания «Комитета по защите неофициального искусства» («культурной группы»), издавшего декларацию о культурном обмене между СССР и Западом. В 1979 переслал на Запад сборник эссе «Парафразы и памятования» (опубликован под псевдонимом Н. Лепин в 1980 как специальный номер (№ 7) журнала «Синтаксис» (Париж)): «В ней каждая глава (парадигма) - полемическая статья, критическое исследование, художественный рассказ о художниках мысли, о духовном художестве. Перед нами живой текст универсальной культуры, написанный для всех и для каждого из нас персонально, читаемый сейчас и всегда как единственное послание. <...> В книге Лепина всякий очерк, отдельная глава - притча, поучение без навязчивости, доступное всем как развлекательное чтение. Только материалом притчи служит здесь не действительность, а филология - искусство слова, мысли и духа. <...> Это память о том, что наука тоже, когда-то была искусством» (А. Терц - Синявский).

Похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве. «Он не был незлобивым праведником. Это был человек страстный и в страсти пристрастный, доходивший до крайностей в своих оценках, но была у него одна главная страсть, перекрывавшая все остальные: страсть к правде» (Из речи Г. Померанца, произнесенной на похоронах П. 1.03.1981).

Д.И. Зубарев, Г.В. Кузовкин

Публикации : Реализм эпохи Возрождения. М.: Гослитиздат, 1961. 367 с.; [Послесловие] // Мандельштам О. Разговор о Данте. М., 1967; Шекспир: Основные начала драматургии. М.: Худож. лит., 1971. 606 с.; Парафразы и памятования, [Москва, 1979] // Синтаксис. 1980. № 7. С. 3-107. Подп.: Н. Лепин; Магистральный сюжет / Вступ. ст. А.А. Аникста. М.: Сов. писатель, 1989. 411 с.; Вокруг «Разговора о Данте»: (Из архива Л.Е. Пинского) / Публ. Е.М. Лысенко, примеч. П. Нерлера // Слово и судьба: Осип Мандельштам: Исследования и материалы. М., 1991. С. 149-151; Вокруг «Андрея Рублева»: Из писем Л.Е. Пинского / Публ. В.Я. Курбатова // Киноведческие записки. 1992. № 14; Мысли о главном: [Из дневниковых записей] // Человек. 1999. № 1; Ренессанс. Барокко. Просвещение: Лекции. М.: РГГУ, 2002. 829 с.

О нем : Синявский А. Послесловие // Синтаксис. 1980. № 7. С. 108-109. Подп.: Абрам Терц; Вишневская Ю. Памяти профессора Л.Е. Пинского // Хроника защиты прав в СССР. 1981. № 41. С. 66-68; Левитин-Краснов А.Э. Родной простор. Демократическое движение: Воспоминания. Ч. 4. Франкфурт-на-Майне, 1981. С. 283-288; Померанц Г. Речь на похоронах Л.Е. Пинского, // Синтаксис. 1981. № 9. С. 167-169; Евнина Е.М. Институт мировой литературы в 1930-1970-е годы // Память: Ист. сб. М., 1981; Париж, 1982. Вып. 5. С. 120-122. Подп.: Н. Яневич; Солженицын А. Наши плюралисты // Вестник РХД. 1983. № 139. С. 133-160. То же. Пер. на англ. яз.: Our Pluralists // Survey. 1985. Vol. 29. № 2 (125). P. 1-28; Орлова Р.Д., Копелев Л.З. Мы жили в Москве, 1956-1980. Анн-Арбор: Ardis, 1988. То же. Изд. в России. М., 1990 (указ.); Шарапов Ю.П. Лицей в Сокольниках: Очерк истории ИФЛИ. М., 1995 (указ.); Померанц Г. Записки гадкого утенка. М., 1998. С. 9, 29-30, 33-34, 51-52, 54-56, 58-59, 102, 155, 194, 301, 368.

ПОДЪЯПОЛЬСКИЙ ГРИГОРИЙ СЕРГЕЕВИЧ
(22.10.1926, Ташкент - в ночь с 8 на 9.03.1976, Саратов)

Родился в семье агронома. В 1943 закончил в Москве школу-интернат и поступил в Институт нефтехимической и газовой промышленности им. Губкина. После окончания института (1949) работал инженером-геофизиком в экспедициях. В 1953-1970 - научный сотрудник Института физики Земли АН СССР. Публиковал свои научные работы в советской и зарубежной печати.

С 1960-х публиковал свои стихи в самиздате, с 1965 участвовал в правозащитном движении. В 1968-1969 подписывал коллективные протесты против политических преследований (против приговора, вынесенного на «процессе четырех»; в поддержку обращения «К мировой общественности» Л. Богораз и П. Литвинова; письмо математиков в защиту Есенина-Вольпина, насильственно помещенного в психиатрическую больницу; в защиту П. Григоренко). После подписания последнего письма была отменена защита диссертации П. в Институте физики Земли, на следующий год он был уволен из института «по сокращению штатов».

В мае 1969 П. стал одним из основателей первой советской правозащитной ассоциации - Инициативной группы по защите прав человека в СССР (ИГ), подписал первое письмо ИГ в ООН.

В октябре 1972 П. стал членом Комитета прав человека в СССР. В 1972-1974 вместе с А. Сахаровым и И. Шафаревичем был соавтором большинства принятых Комитетом документов.

В 1969-1976 П. выступал в защиту политзаключенных А. Левитина (Краснова), А. Амальрика, Ж. Медведева, Р. Пименова, Б. Вайля, В. Буковского, П. Якира, Л. Плюща, В. Борисова, Ю. Шихановича, В. Некипелова, В. Хаустова, Г. Суперфина, М. Джемилева, С. Ковалева, Г. Винса, В. Осипова, А. Твердохлебова и др.

Подписывал документы, касающиеся ввода войск Варшавского договора в Чехословакию. Протестовал по поводу различных аспектов нарушения прав и свобод в СССР, против использования психиатрии в политических целях, против использования разрядки международной напряженности в ущерб борьбе за права человека в СССР, выступал за амнистию узникам совести и за отмену смертной казни, в защиту крымских татар.

Присоединился к «Московскому обращению» в защиту А. Солженицына. В 1974 выступил одним из инициаторов ежегодного проведения Дня политзаключенного в СССР (30 октября). Систематически подвергался внесудебным преследованиям: увольнение с работы, временное помещение в психиатрическую больницу, допросы, обыски, отключение телефонов.

В марте 1976, находясь в командировке, внезапно скончался от кровоизлияния в мозг. Похоронен в Москве. Прощальное слово при его погребении сказал его друг А. Сахаров.

«Гриша обладал очень нетривиальным умом, рождавшим часто неожиданные идеи. Для него характерны непримиримость к любым нарушениям прав человека и одновременно исключительная терпимость к людям, к их убеждениям и даже слабостям <...> мягкий и добрый человек, при защите своих убеждений он был твердым, не поддающимся никакому давлению. Многочисленные допросы и другие попытки сломить, запугать или запутать, обмануть его всегда оставались безрезультатными» (Из воспоминаний Сахарова).

Д.И. Зубарев, Г.В. Кузовкин

Публикации : Золотой век: Верлибры. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1974. 172 с.; Инициативная группа по защите прав человека в СССР: Сб. док. Нью-Йорк: Хроника, 1976. 73 с. Из содерж.: Тексты, подписанные П.С. 5-58; Биогр. справка. С. 73; О времени и о себе. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1978. 213 с.; «Золотому веку не бывать...»: Фрагменты автобиографии. Публицистика. Политические заявления. Стихи; Воспоминания современников о Григории Подъяпольском / Редкол. А.Б. Рогинский и др. М.: О-во «Мемориал», Звенья, 2003. 471 с.;

О нем : Айхенвальд Ю. Светлой памяти Григория Подъяпольского, // Рус. мысль. 1976. 9 сент.; Григорий Подъяпольский. Некролог // Хроника защиты прав в СССР. 1976. № 19. С. 23; Левитин-Краснов А.Э. Родной простор. Демократическое движение: Воспоминания. Ч. 4. Франкфурт-на-Майне, 1981. С. 244, 277, 302, 395-396, 402-408, 474; Free voices in Russian Literature, 1950s - 1980s: A Bio-Bibliographical Guide. New York, 1987. Р. 333; Biographical Dictionary of Dissidents in the Soviet Union, 1956-1975. Hague; Boston; London, 1982. Р. 440-441; Сахаров А.Д. Воспоминания: В 2 т. М., 1996 (указ.).

ПОМЕРАНЦ ГРИГОРИЙ СОЛОМОНОВИЧ
(р. 13.03.1918, Вильно (ныне - Вильнюс), Литва)

С семи лет живет в Москве. В 1940 окончил Московский институт философии, литературы и искусства, отделение русской литературы, занимался творчеством Ф.М. Достоевского. Студенческая работа П. о Достоевском была оценена преподавателями как антимарксистская.

В 1941 пошел на фронт добровольцем, был ранен.

Арестован в 1949; подготовленная им и изъятая следствием кандидатская диссертация была уничтожена как «документ, не относящийся к делу». Осужден на 5 лет по ст. 58-10 УК РСФСР. В 1950-1953 в Каргопольлаге (Архангельская область, РСФСР). Освобожден по амнистии (в 1958 реабилитирован).

В 1953-1956 сельский учитель в Донбассе (Украина). Вернувшись в Москву, работал библиографом, стал сотрудником Фундаментальной библиотеки общественных наук (затем ИНИОН), где работал до выхода на пенсию в 1978. В 1959 умерла первая жена П., И.И. Муравьева, память о которой долгое время вдохновляла философское и литературное творчество П.

К 1953-1959 относятся первые эссе П. («Пережитые абстракции») - работы, построенные в традиционной форме философского диалога, но аранжированные современными реалиями сталинского концлагеря.

Венгерские события 1956 и травля Бориса Пастернака произвели на П. сильное впечатление, вызвав мысли о прямом политическом противостоянии режиму (вплоть до эксперимента с подпольем и участия в вооруженной борьбе, если таковая стихийно начнется). В 1959-1960 вокруг П. образуется нечто вроде философско-исторического и политэкономического семинара («слегка законспирированного, но без всякой организации»). Среди участников семинара - многие активисты «Маяковки», в частности - В. Осипов. Опыт этого философско-политического полуподполья был оценен П. как отрицательный. Между тем состоявшееся в 1960 знакомство с А. Гинзбургом, Н. Горбаневской, Ю. Галансковым открывало иную перспективу: неподцензурную деятельность, главное в которой - «совершенная открытость и свобода от страха». Новое настроение было связано с журналом «Синтаксис» (Москва), со свободным и творческим духом, царившем и среди новых знакомых, и среди художников-«лианозовцев», с которыми П. общался в это же время. В составлении «Синтаксиса» П. принимал определенное участие.

Большое значение для формирования мировоззрения П. имела встреча в 1961 с З.А. Миркиной, ставшей его женой. По словам П., его собственные «взгляды и взгляды Зинаиды Александровны развивались в постоянной перекличке и могут рассматриваться как одно целое».

Начиная с 1962, П. публикует в научных изданиях статьи по востоковедению и сравнительной культурологии (в центре его интересов - духовная жизнь Индии и Китая), выступает с докладами и лекционными курсами в различных научных учреждениях и высших учебных заведениях. Одновременно он пишет ряд эссе на культурно-исторические и социально-политические темы, получившие широкое распространение в самиздате. Сильный резонанс вызвали эссе «Квадрильон» и «Нравственный облик исторической личности»), вошедшие в 1966 в самиздатский альманах «Феникс». В 1967-1968 оба эссе перепечатаны за рубежом, в журнале «Грани».

П. поддерживает отношения с инакомыслящими различных направлений, участвует в неофициальных научных семинарах. В 1970 посещал семинар, собиравшийся на квартире В. Турчина. Позднее А. Сахаров говорил об этом семинаре в своих «Воспоминаниях»: «Наиболее интересными и глубокими были доклады Григория Померанца - я впервые его тогда узнал и был глубоко потрясен его эрудицией, широтой взглядов и “академичностью” в лучшем смысле этого слова <...> Основные концепции Померанца...: исключительная ценность культуры, созданной взаимодействием усилий всех наций Востока и Запада на протяжении тысячелетий, необходимость терпимости, компромисса и широты мысли, нищета и убогость диктатуры и тоталитаризма, их историческая бесплодность, убогость и бесплодность узкого национализма, почвенности».

В 1968, после того как П. поставил свою подпись под письмом в защиту А. Гинзбурга, Ю. Галанскова и др., его лишают возможности защитить диссертацию в Институте стран Азии.

В 1972 в Мюнхене работы П. выходят отдельным изданием («Неопубликованное»). С 1976 прекращается публикация научных статей П. в советских изданиях. В то же время его работы широко распространяются в самиздате и перепечатываются в зарубежной эмигрантской печати, в т.ч. в журналах «Синтаксис» (Париж), «Страна и мир». Во второй половине 1970-х П. публикует свои эссе в самиздатском журнале «Поиски». Все написанное подписывает собственным именем, не прибегая к псевдонимам.

В своих публицистических работах П. защищает идеи личной свободы и европейского демократизма, выступает противником идолов «крови и почвы», новой волны национализма. Последовательное и энергичное отстаивание этой позиции сделало его одним из наиболее заметных оппонентов правоконсервативного течения в диссидентстве. Особенное значение имела многолетняя полемика П. с А. Солженицыным («Человек ниоткуда», «Страстная односторонность и бесстрастие духа», «Сон о справедливом возмездии», «Стиль полемики» и др. П.; «Образованщина» и др. А. Солженицына.). А. Солженицын обрушился на взгляды П., расценивая их как мировоззрение беспочвенного советского «образованца»; П. резко критиковал «страстную односторонность», дух мстительности и непримиримости у А. Солженицына, его почвеннический утопизм.

П. был близок кругу активистов правозащитного движения. В «Информационном бюллетене» № 1 Комитета защиты Т. Великановой, выпущенном вскоре после ее ареста (конец 1979), было опубликовано эссе П. «Накануне юбилея Молоха» (имелось в виду 100-летие со дня рождения И.В. Сталина). Эссе завершалось словами: «наш общий долг - противостоять тени Сталина, которой приносятся в канун столетнего юбилея эти новые жертвы. Еще несколько голов на гекатомбу из 30, 40 или 60 миллионов».

В марте 1980 в самиздат поступило эссе «Мой собеседник Виктор Сокирко», в котором П. пишет о человеческих качествах одного из редакторов журнала «Поиски», приведших к его аресту.

Публицистика П. вызывала усиленное внимание со стороны КГБ. Фрагменты из книги П. «Сны Земли», опубликованные в № 6-7 «Поисков», следствием по делу «Поисков» были квалифицированы как «клеветнические». 14.11.1984 П. был предупрежден по Указу ПВС СССР от 25.12.1972 о возможной уголовной ответственности в связи с публикацией своих произведений за границей. 26.05.1985 на квартире у П. произведен обыск, конфискован литературный архив.

В том же году в Париже напечатан полный текст «Снов Земли».

С конца 1980-х публицистические эссе П. печатаются в отечественной периодике. Вышло в свет несколько философских и литературоведческих книг: «Открытость бездне. Встречи с Достоевским», «Лекции по философии истории», «Собирание себя», «Выход из транса» (сборник эссе и культурологических статей за многие годы), «Образы вечного» (в соавторстве с З.А. Миркиной). П. выступает с докладами и лекционными курсами, в том числе в вузах (Российский государственный гуманитарный университет, Университет истории культур).

Эволюционировав «от марксизма к идеализму» («Я начал комментировать Достоевского по Марксу, а закончил толкованием Маркса по Достоевскому»), П. пришел к обоснованию религии и глубинной философии как основ человеческого бытия. Отказ от наукообразных и мифологизирующих идеологий, «самостоянье» личности в религии и культуре, путь в глубь себя взамен растворения в массе - таков предложенный П. выход из духовных и политических кризисов современности. «Только новый дух, найденный в собственной глубине, может нас вывести из трясины. И об этом, собственно говоря, идет речь во всех моих книгах».

Д.А. Ермольцев

Публикации : Квадрильон // Грани. 1967. № 64. С. 150-166. Из альм. «Феникс 1966»; О роли нравственного облика личности в жизни исторического коллектива // Грани. 1968. № 67. С. 134-143. Пер. на англ. яз.: The moral aspect of personality // The Political, Social and Religius Thought of Russian «Samizdat»: An Antology. Belmont (Mass.), 1977. P. 99-115; То же. Address to the Institute of Philosophy in Moscow by the G. Pomerantz // In quest of justice: Protest and dissent in the Soviet Union today / Ed. by A. Brumberg. New York; Washington; London, 1970. P. 323-330; Человек без прилагательного // Грани. 1970. № 77. С. 171-198. Пер. на англ. яз.: Man without an adjective // Russian review. 1971. № 3. P. 219-225; Малые эссе // Грани. 19 71. № 80. С.177-190; Неопубликованное: Большие и маленькие эссе. Публицистика. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1972. 335 с.; О псевдореволюционных движениях и роли интеллигенции: (Из письма Г.С. Померанца М.А. Лифшицу) // Полит. дневник. Амстердам, 1975. Т. 2: 1965-1970. С. 174-182; О сущности религии. Коммунисты и религия: (Из выступления философа Г. Померанца на дискуссии в Институте народов Азии) // Там же. С. 529-540; Модернизация незападных стран // Самосознание: Сб. ст. Нью-Йорк, 1976. С. 209-242; Толстой и Восток // Поиски. 1979. № 1. С. 275-284; То же: Синтаксис. 1979. № 4. С. 56-71; Князь Мышкин// Синтаксис. 1981. № 9. С. 112-166; Речь на похоронах Л.Е. Пинского // Синтаксис. 1981. № 9. С. 167-169; Цена отречения // Сахаровский сборник. Нью-Йорк, 1981. С. 87-103. То же: Сахаровский сборник. М., 1991. С. 87-103; Пер. на англ. яз.: The Price of Recantation // On Sakharov. P. 47-65; Акафист пошлости // Синтаксис. 1984. № 12. С. 4-54; Сны земли: Раздумья автора. Париж: Поиски, 1984. 442 с. Библиогр. П.: с. 426-432; То же. [Фрагм. под разными загл.] Сны Земли: (Судьбы идеи) // Двадцать два. 1980. № 12. С. 121-131; То же. Сны Земли: (Главы из книги) // Синтаксис. 1980. № 8. С. 116-171; То же. Сон о справедливом возмездии // Синтаксис. 1980. № 6. С. 13-88; Изд. в России: Век ХХ и мир. 1990. № 11. С. 36-41; То же. Сны Земли. Ч. 6. Сон о справедливом возмездии: (Мой затянувшийся спор) // Журнал «Поиски»: Документы и материалы. М., 1995. С. 49-55; Стиль полемики // Вестник РХД. 1984. № 142. С. 288-297; Страстная односторонность и бесстрастие духа: Ст. 1-4 // Страна и мир. 1984. № 1. С. 101-114; № 2. С. 70-78; № 3. С. 77-90; Три измерения духа// Cтрана и мир. 1984. № 9. С. 70-86; Осязанием слепого // Страна и мир. 1987. № 1. С. 107-118; Риск надежды // Синтаксис. 1987. № 20. С. 4-10; То же // Страна и мир. 1987. № 6. С. 54-58; Отвернувшееся поколение // Страна и мир. 1988. № 2. С. 42-50; Что сказать Иову?: Вокруг «Жизни и судьбы» Василия Гроссмана // Страна и мир. 1988. № 6. С. 138-151; Плюрализм или империя? // Время и мы. 1988. № 101. С. 155-163; Открытость бездне: Этюды о Ф.М. Достоевском. Нью-Йорк: Liberty, 1989. 469 с. Изд. в России: Встречи с Достоевским. М.: Сов. писатель, 1990. 382 с.; Живые и мертвые идеи // Погружение в трясину: (Анатомия застоя). М.: Прогресс, 1991. С. 311-345; Диаспора и Абрашка Терц // Искусство кино. 1990. № 2. С. 20-26; Коринфская бронза // Новое лит. обозрение. 1992. № 1. С. 279-296; Собирание себя: Курс лекций, прочит. в Университете истории культур в 1990-1991 гг. М.: Лира «ДОК», 1993. 240 с.; Выход из транса: Сб. ст. М.: Юрист, 1995. 574 с.; Пять лет без Андрея Сахарова // Правозащитник. 1995. № 1. С. 3-8; Прощание: [Некролог М. Гефтеру] // Общая газ. 1995. 23 февр.-1 марта. (№ 8); [Выступление на круглом столе] // Знамя. 1997. № 9. С. 163-193; То же // Рыцари без страха и упрека. М.: Пик, 1998. С. 274-279; Эксперимент подполья // Поликовская Л.В. Мы - предчувствие... предтеча...: Площадь Маяковского, 1958-1965. М., 1997. С. 161-168; Улыбка понимания // Заступница: Адвокат С.В. Каллистратова (1907-1989). М.:, 1997. С. 208-209; Записки гадкого утенка. М.: Моск. рабочий, 1998. 399 с. То же: [Глава] Корзина цветов Нобелевскому лауреату // Октябрь. 1990. № 11. С. 143-162; Правда не живет вне правдивого стиля: [Памяти А. Синявского] // Синтаксис. 1998. № 36. С. 51-52; Тринитарное мышление и современность: Сб. статей. М.: Фантом-пресс, 2000. 316 с. С М.Н. Курочкиной; Великие религии мира. СПб.: Университетская книга, 2001. 278 с. С З.А. Миркиной.

Интервью : Интервью с Г.С. Померанцем // Журнал «Поиски»: Документы и материалы. М., 1995. С. 261-264: фот. Биогр. справка.

Составление : Жизнь во тьме: [Сб. воспоминаний о репрессиях 30-50-х гг.]. СПб.: Университетская книга, 2001. 461 с.; Жизнь - сапожок непарный: [Сб. воспоминаний о репрессиях]. М.: Пик, 2001. 347 с.; «Вегетарианская эпоха»: [Сб. воспоминаний о диссидентах]. М.: Пик, 2003. 477 с.

О нем: Лифшиц М. Осторожно - человечество // Лит. газ. 1967. 15 февр.; Солженицын А.И. Образованщина // Из-под глыб. Париж, 1974. С. 230-232, 243-248, 252-253. Пер. на англ. яз.: The Smatterers // From under the rubble. Boston; Toronto, 1975. P. 242-245, 247, 253, 259-263, 270; Борисов В. В поисках пропавшей истории // Вестник РХД. 1978. № 125. С. 122-159; Солженицын А. Наши плюралисты // Вестник РХД. 1983. № 139. С. 133-160. Пер. на англ. яз.: Our Pluralists // Survey. 1985. Vol. 29. № 2 (125). P. 1-28; Лерт Р. Против политической бульварщины: Правда о «Поисках» // Лерт Р.Б. «Не поминайте лихом...». Париж, 1986. С. 332-364. Изд. в России: Лерт Р. На том стою: Публикации «Самиздата». М., 1991. С. 328-362; Журнал «Поиски»: Документы и материалы. М., 1995 (указ.); Поликовская Л.В. Мы - предчувствие... предтеча...: Площадь Маяковского, 1958-1965. М., 1997 (указ.); Глазов Ю.Я. В краю отцов: Хроника недавнего прошлого. М., 1998. С. 52-53, 56, 63, 76, 79-80, 82, 88-90, 97, 107, 114, 125, 137, 142, 157, 163-164, 169, 171-174, 180, 185-186, 203, 271.

ПОПОВСКИЙ МАРК АЛЕКСАНДРОВИЧ
(р. 8.07.1922, Одесса, Украина)

Учился в военно-медицинском училище, затем в Военно-медицинской академии. Участник Великой Отечественной войны.

После демобилизации поступил на филологический факультет МГУ и окончил его в 1952.

Один из первых биографов генетика Н. Вавилова, ставшего жертвой сталинских репрессий. Будучи членом комиссии АН СССР по изучению научного наследия Вавилова, П. в 1964 получил доступ к его следственному делу (редчайший случай в советской практике, даже родственников реабилитированных не допускали к следственным материалам). В 1965-1966 П. выступил с серией публичных лекций в Москве, Ленинграде, Новосибирске, где рассказал о подробностях следствия и назвал имена ученых-доносчиков и секретных осведомителей, погубивших Вавилова. Эти выступления вызвали большой резонанс в научной среде, а П. попал в поле зрения КГБ. Первый вариант книги о Вавилове был опубликован П. в журнале «Простор» в 1966, в том же году вышло отдельное издание. В «Новом мире» рецензией на книгу откликнулся Ж. Медведев. В 1964-1970 П. переработал книгу, добавил новые главы (о следствии, о реакции научного мира); в конце 1960-х она стала известна в самиздате («Беда и вина академика Вавилова»). Несколько глав из книги П. опубликовал в 1977 в неподцензурном историческом сборнике «Память».

После окончания книги о Вавилове П. занялся историей жизни знаменитого русского врача В. Войно-Ясенецкого, ставшего священником, а затем епископом Русской православной церкви в годы гонений на нее. Книга в середине 1970-х получила широкое распространение в самиздате.

С 1966 принимал участие в правозащитных выступлениях. П. подписал письмо писателей в президиум ХХIII съезда КПСС с просьбой освободить осужденных писателей Ю. Даниэля и А. Синявского (весна 1966). В 1967 подписал петицию в Президиум Верховного Совета СССР с предложением принять закон о свободе распространения, сбора и использования информации. В мае 1967 подписал письмо 80-ти IV съезду советских писателей в поддержку письма А. Солженицына.

В самом конце 1960-х П. оформил А. Левитина (Краснова) своим литературным секретарем, избавив его от обвинений в тунеядстве.

В 1970-е П. сотрудничал с «Хроникой текущих событий».

В июне 1976 П. обратился с открытым письмом к VI съезду писателей СССР с резкой критикой положения в советской литературе и в Союзе, поднял в нем вопросы свободы печати и ответственности руководства СП перед рядовыми членами. В марте 1977 послал телеграмму руководству СП СССР с объявлением о выходе из Союза в знак протеста против исключения из него В. Корнилова, против травли Л. Копелева и самого П.

В июне 1977 П. объявил об основании независимого агентства печати «Марк Поповский-Пресс» для снабжения западной прессы неподцензурной информацией о событиях в СССР. Подготовил несколько пресс-релизов: о гонениях на социологию; о проблемах выезда из СССР; о религиозном семинаре А. Огородникова; о преследованиях Г. Владимова, К. Любарского и активистов Еврейского эмиграционного движения (ЕЭД); о поджоге дома М. Ланда.

В ноябре 1977 П. эмигрировал в США.

Помимо работ о Вавилове и Войно-Ясенецком опубликовал на Западе еще несколько книг: «Управляемая наука» (о проблемах, с которыми сталкиваются советские ученые), «Русские мужики рассказывают» (о судьбе последователей Льва Толстого в СССР) и др. Сотрудничал в русской эмигрантской печати: журналах «Континент», «Время и мы», «Грани».

Живет в США.

Е.М. Паповян

Публикации : Июньские новости: (Записки неаккредитованного). Франкфурт-на-Майне: Посев, 1978. 107 с. (Вольное слово; Вып. 29); Управляемая наука. Лондон: OPI, 1978. 317 с. Пер. на англ. яз.: Manipulated science: The crisis of science a. scientists in the Sov. Union today / Popovsky M. Garden City (New York): Doubleday, 1979. 244 p.; То же. Science in chains: The crisis of science a. scientists in the Soviet Union today. London: Collins & Harvill press, 1980. 244 p.; Жизнь и житие Войно-Ясенецкого, архиепископа и хирурга. Париж: YMСA-press, 1979. 513 с. Изд. в России: М.: Пик, 2001. 476 с.; Идеальный советский писатель. Константин Симонов: итоги жизни: 1915-1979 // Континент. 1980. № 24. С. 297-329; Дело академика Вавилова. Анн-Арбор: Эрмитаж, 1983. 278 с. То же. Впервые: Дело Вавилова: (Главы из книги) // Память: Ист. сб. М., 1977; Париж, 1979. Вып. 2. С. 263-371. Изд. в России. М.: Книга, 1990. 303 с.; Пер. на англ. яз.: The Vavilov affair / Foreword by A. Sakharov. Hamden (Conn.): Archon Books, 1984. 216 p.; Русские мужики рассказывают: Последователи Л. Толстого в Советском Союзе, 1918-1977. Лондон: OPI, 1983. 314 с.; Дети и эмиграция: советское воспитание в мире западной свободы // Время и мы. 1984. № 78. С. 136-147; Одноэтажная Америка полвека спустя // Грани. 1984. № 131. С. 282-290; Семейное счастье в стране социализма // Время и мы. 1984. № 80. С. 111-128; Советская проститутка - профессия, которой нет. Главы из книги «Он, она и советская власть» // Грани. 1984. № 132. С. 125-185; Пределы иронии // Грани. 1985. № 136. С. 282-288; Третий лишний: Он, она и советский режим. Лондон, 1985. 458 с.

О нем : Левитин-Краснов А.Э. Родной простор. Демократическое движение: Воспоминания. Ч. 4. Франкфурт-на-Майне, 1981. С. 288-291; Бабенышев А. «Диалог» с кривым зеркалом // Синтаксис. 1988. № 23. С. 327. Подп.: С. Максудов.

РУБИН ИЛЬЯ ДАВИДОВИЧ
(26.05.1941, Москва - 2.02.1977, Хайфа, Израиль), поэт, журналист

Учился в Московском химико-технологическом институте им. Менделеева, с третьего курса был отчислен. Жил в Москве. Работал техником в Физическом институте им. Лебедева. В начале 1970-х подал заявление на выезд в Израиль, познакомился с московскими «отказниками» - теми, кому власти отказывали в реализации их права на выбор места жительства. Принимал активное участие в издании неподцензурного сборника (журнала) «Евреи в СССР». После отъезда в Израиль В. Воронеля (1974) стал одним из редакторов журнала (вып. 7-10). Публиковал в нем свои стихи и рассказы, а также эссе, посвященные нравственной самоидентификации ассимилированного еврейства («Кто был никем», «Еврейское первородство как чечевичная похлебка» и др.).

22.05.1975 на квартирах у издателей журнала были проведены обыски сотрудниками КГБ. Изымались экземпляры журнала «Евреи в СССР», редакционные материалы (статьи и очерки о еврейской культурной и религиозной жизни), пишущие машинки. 5.06.1975 Р. вместе с Р. Нудельманом подписал открытое письмо в международный ПЕН-клуб и пяти зарубежным писателям с призывом выступить в защиту издателей сборника «Евреи в СССР».

В конце 1975 подписал несколько документов ЕЭД. 24.12.1975 принял участие в демонстрации активистов еврейского национального движения, посвященной пятой годовщине «самолетного процесса».

Весной 1976 эмигрировал в Израиль, стал ведущим сотрудником журнала «Сион». Совместно с Рафаилом Нудельманом основал в 1976 книгоиздательство «Москва-Иерусалим».

Похоронен в Тель-Авиве на Холонском кладбище.

А.Г. Паповян

Публикации : Горечь памяти // Время и мы. 1976. № 6. С. 103-107; Кто был никем... // Еврейский самиздат. Иерусалим, 1976. Т. 11. С. 153-157; Раскаяние и просветление: О романе В. Максимова «Семь дней творения» // Время и мы. 1976. № 10. С. 123-139; В Международный ПЕН-клуб...: Открытое письмо // Еврейский самиздат. Иерусалим, 1977. Т. 12. С. 2. Совм. с Р. Нудельманом; Оглянись в слезах: Стихотворения, статьи, проза. Иерусалим: Rubin, 1977. 299 с.; Своеволие Бориса Хазанова// Время и мы. 1977. № 15. С. 143-153; Прикован к пушкинским размерам: Стихи// Время и мы. 1977. № 16. С. 105-110; ...и наказание // Воронель Н. Прах и пепел. Иерусалим, 1977. С. 3-9; Стихи// Грани. 1977. № 105. С. 3-10.

Редактирование и составление : Евреи в СССР. 1974/1975. № 9 // Еврейский самиздат. Иерусалим, 1976. Т. 11. С. 1-184; Евреи в СССР. 1975. № 10, 11 // Еврейский самиздат. Иерусалим, 1977. Т. 12. С. 1-267.

О нем : Нудельман Р . «Мне кажется, что можно рассказать»: [Предисловие] // Рубин И. Оглянись в слезах: Стихотворения, статьи, проза. Иерусалим, 1977. С. 5-8.

* Начало публикации см. в № 66; там же изложены ее задачи и принципы.

диссиденты в ссср секса, диссиденты в ссср
Диссиде́нты в СССР (лат. dissidens - «несогласный») - граждане СССР, открыто выражавшие свои политические взгляды, которые существенно отличались от господствовавшей в обществе и государстве коммунистической идеологии и практики, за что многие из диссидентов подвергались преследованиям со стороны властей.

Особое место внутри диссидентского мира занимало правозащитное движение, которое объединило разрозненные проявления независимой гражданской и культурной инициативы в единое целое. Правозащитники создали единое информационное поле, поддерживавшееся самой диссидентской активностью, что радикально отличало ситуацию 1960-х - 1980-х от разрозненных попыток создать политическое подполье в 1950-е гг. С середины 1960-х по начало 1980-х гг. данное направление независимой гражданской активности абсолютно доминировало на общественной сцене.

1 История термина
2 Идеология
3 Социальный состав
4 Деятельность советских диссидентов
5 Позиция властей
6 Преследование диссидентов
7 Обмен политзаключённых
8 Влияние и итоги
9 Диссидентские организации
10 См. также
11 Примечания
12 Ссылки
13 Литература

История термина

В рамках исследовательской программы, начатой в конце 1990 года НИПЦ «Мемориал» для изучения истории диссидентской активности и правозащитного движения в СССР, предложено следующее определение диссидентства (диссента):

совокупность движений, групп, текстов и индивидуальных поступков, разнородных и разнонаправленных по своим целям и задачам, но весьма близким по основным принципиальным установкам:
- ненасилие;
- гласность;
- реализация основных прав и свобод «явочным порядком»;
- требование соблюдения закона,
по формам общественной активности:
- создание неподцензурных текстов;
- объединение в независимые (чаще всего - неполитические по своим целям) общественные ассоциации;
- изредка - публичные акции (демонстрации, распространение листовок, голодовки и пр.)
и по используемому инструментарию:
- распространение литературных, научных, правозащитных, информационных и иных текстов через самиздат и западные масс-медиа;
- петиции, адресованные в советские официальные инстанции, и «открытые письма», обращённые к общественному мнению (советскому и зарубежному); в конечном итоге петиции, как правило, также попадали в самиздат и/или публиковались за рубежом.

В 1960-е годы термин «диссидент» был введён в употребление для обозначения представителей оппозиционного движения в СССР и странах Восточной Европы, которое (в противоположность антисоветским и антикоммунистическим движениям предыдущего периода) не пыталось бороться насильственными средствами против советского строя и марксистской идеологии, а апеллировало к советским законам и официально провозглашаемым ценностям. Термин вначале стал использоваться на Западе, а затем и самими инакомыслящими - сперва, возможно, в шутку, но потом уже совершенно серьёзно. зависимости от того, кто именно использовал это слово, оно могло приобретать разные коннотации.

С тех пор диссидентами часто называют главным образом людей, противостоящих авторитарным и тоталитарным режимам, хотя это слово встречается и в более широком контексте, например, для обозначения людей, противостоящих господствующему в их группе умонастроению. По мнению Людмилы Алексеевой, диссиденты - историческая категория, подобно декабристам, народникам и даже неформалам:58.

Термины «диссидент» и «инакомыслящий» вызывали и продолжают вызывать терминологические споры и критику. Так, например, Леонид Бородин, активно противостоявший советскому строю и подвергавшийся преследованиям, отказывается считать себя диссидентом, поскольку под диссидентством он понимает лишь либеральную и либерально-демократическую оппозицию режиму 1960-х - начала 1970-х годов, оформившуюся в середине 1970-х в правозащитное движение. По выражению Л. Терновского, диссидент - это человек, который руководствуется законами, писанными в стране, где он живёт, а не стихийно установившимися обычаями и понятиями.

Диссиденты отмежёвывались от какой-либо причастности к терроризму и в связи с взрывами в Москве в январе 1977 года Московская Хельсинкская группа заявила:

…Диссиденты относятся к террору с негодованием и отвращением. … Мы обращаемся к работникам средств информации во всем мире с призывом употреблять термин «диссиденты» только в этом смысле и не расширять его включением лиц, применяющих насилие. … Мы просим помнить, что каждый журналист или комментатор, который не проводит различия между диссидентами и террористами, помогает тем, кто старается возродить сталинские методы расправы с инакомыслящими.

В официальных советских документах и пропаганде термин «диссидент» обычно употреблялся в кавычках: «так называемые „диссиденты“». Гораздо чаще их именовали «антисоветскими элементами», «антисоветчиками», «отщепенцами».

Идеология

Среди диссидентов были люди самых разных взглядов, объединяла же их главным образом невозможность открыто высказывать свои убеждения. Единой «диссидентской организации» или «диссидентской идеологии», объединяющей большую часть диссидентов, никогда не существовало.

Лариса Богораз писала в 1997 году:

Если то, что было, и можно назвать движением - в противовес «застою», - то это движение броуновское, то есть явление скорее психологическое, чем общественное. Но в этом броуновском движении там и тут всё время возникали завихрения и потоки, куда-то движущиеся, - «движения» национальные, религиозные, в том числе и правозащитное.

По мнению Елены Боннэр, диссидентство 1960-х - 1970-х следует считать прежде всего нравственно-этическим движением, участники которого желали «освободиться от официальной лжи». По её словам, многие из диссидентов никогда не стремились к политической деятельности и, когда появилась возможность, сознательно от неё ушли.

Леонид Бородин, который, как указано выше, не причисляет себя к диссидентам, давал такую характеристику:

Диссидентство как явление зародилось в среде московской интеллигенции, в значительной мере в той её части, которая пережила трагедию отцов и дедов в конце тридцатых годов, испытала справедливое чувство реванша на волне знаменитой «оттепели» и последовавшее затем разочарование. На первой стадии московское диссидентство не было ни антикоммунистическим, ни антисоциалистическим, но именно либеральным, если под либерализмом понимать некую совокупность добрых пожеланий, не удостоверенных ни политическим опытом, ни политическими знаниями, ни, тем более, политическим мировоззрением.

Ещё в 1983 году Людмила Алексеева выделила несколько «идеологических типов» диссидентов в СССР:

«истинные коммунисты» - ориентировались на марксистско-ленинское учение, но считали, что в СССР оно искажено (например, Рой Медведев, Группа революционного коммунизма, НКПСС, «Молодые социалисты»);

«либералы-западники» - считали «правильным» строем капитализм западноевропейского или американского образца; часть из них были сторонниками «теории конвергенции» - учения о неизбежности сближения и последующего слияния капитализма и социализма, однако большая часть «западников» считала социализм «плохим» (либо недолговечным) строем;

«эклектики» - сочетали разные взгляды, противоречащие официальной идеологии СССР;

русские националисты - сторонники «особого пути» России; многие из них большое значение придавали возрождению православия; некоторые были сторонниками монархии; см. также почвенники (в частности, Игорь Шафаревич, Леонид Бородин, Владимир Осипов);

иные националисты (в Прибалтике, на Украине, в Грузии, Армении, Азербайджане) - их требования варьировали от развития национальной культуры до полного отделения от СССР. Они часто провозглашали себя либералами, но, добившись в период распада СССР политической власти, некоторые из них (например, Звиад Гамсахурдия, Абульфаз Эльчибей) стали идеологами этнократических режимов. Как писал Леонид Бородин, «количественно националисты Украины, Прибалтики и Кавказа всегда преобладали в лагерях. Между националистической оппозицией и московским диссидентством, безусловно, были связи, но по принципу - „с паршивого москаля хоть шерсти клок“. Вяло приветствуя антирусские настроения московских оппозиционеров, националисты не связывали свои успехи с перспективами московского диссидентства, возлагая надежды на крах Союза в экономическом соперничестве с Западом, а то и на третью мировую».

К диссидентам причисляли также активистов сионистского движения («отказников»), активистов крымско-татарского движения за возвращение в Крым (лидер - М. А. Джемилев), религиозных деятелей-нонконформистов: православных - Д. С. Дудко, С. А. Желудков, А. Э Краснов-Левитин, А. И. Огородников, Б. В. Талантов, Г. П. Якунин, «истинно-православных христиан», баптистских - Совет церквей евангельских христиан-баптистов, католических в Литве, адвентистов-реформистов, руководимых В. А. Шелковым, пятидесятников (в частности, Сибирская семёрка), кришнаитов (см.Международное общество сознания Кришны в России).

С конца 1960-х смыслом деятельности или тактикой многих диссидентов, придерживавшихся разной идеологии, стала борьба за права человека в СССР - прежде всего, за право на свободу слова, свободу совести, свободу эмиграции, за освобождение политических заключённых («узников совести») - см. Правозащитное движение в СССР.

В 1978 было создано Свободное межпрофессиональное объединение трудящихся (СМОТ) - независимый профсоюз. 1982 возникла «Группа за установление доверия между СССР и США».

Социальный состав

Институционализация науки неизбежно вела к появлению слоя критически осмысливающих окружающую действительность людей. По некоторым оценкам, большинство диссидентов относились к интеллигенции. конце 1960-х годов 45% всех инакомыслящих составляли ученые, 13% - инженеры и техники:55,65-66.

На тыщу академиков и член-корреспондентов,
На весь на образованный культурный легион
Нашлась лишь эта горсточка больных интеллигентов,
Вслух высказать, что думает здоровый миллион!

Стихотворение "Подражание В. Высоцкому" Юлия Кима (1968 г.)

Фактически сложились два основных направления диссидентского противостояния тоталитарному режиму.

Первое из них ориентировалась на поддержку извне СССР, второе - на использование протестных настроений населения внутри страны.

Деятельность, как правило - открытая, некоторой части диссидентов, в основном - московских правозащитников, строилась на апелляции к зарубежному общественному мнению, использовании западной прессы, неправительственных организаций, фондов, связей с политическими и государственными деятелями Запада.

Вместе с тем, акции значительной части диссидентов являлись либо просто формой стихийного самовыражения и протеста, либо формой индивидуального или группового сопротивления тоталитаризму - Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа, Группа революционного коммунизма, Валентин Соколов, Андрей Деревянкин, Юрий Петровский и другие. частности, это второе направление выражалось в создании разного рода подпольных организаций, ориентированных не на связи с Западом, а исключительно на организацию сопротивления внутри СССР.

Диссиденты направляли открытые письма в центральные газеты и ЦК КПСС, изготавливали и распространяли самиздат, устраивали демонстрации (например, «Митинг гласности», Демонстрация 25 августа 1968 года), пытаясь довести до общественности информацию о реальном положении дел в стране.

Один из плакатов демонстрантов 25.08.1968

Начало широкого диссидентского движения связывают с процессом Даниэля и Синявского (1965), а также с вводом войск Варшавского договора в Чехословакию (1968).

Большое внимание диссиденты уделяли «самиздату» - изданию самодельных брошюр, журналов, книг, сборников и т. д. Название «Самиздат» появилось в шутку - по аналогии с названиями московских издательств - «Детиздат» (издательство детской литературы), «Политиздат» (издательство политической литературы) и т. д. Люди сами печатали на машинках неразрешённую литературу и таким образом распространяли её по Москве, а потом и по другим городам. «„Эрика“ берет четыре копии, - пел в своей песне Александр Галич. - Вот и всё. И этого достаточно!» (См. текст песни) - это сказано про «самиздат»: «Эрика», пишущая машинка, стала главным инструментом, когда не было ещё ни ксероксов, ни компьютеров с принтерами (ксероксы в 1970-x годах начали появляться, но только для учреждений, причем все работающие на них были обязаны вести учёт количества распечатанных страниц). Кое-кто из тех, к кому попадали первые копии, заново перепечатывали и тиражировали их. Так распространялись диссидентские журналы. Помимо «самиздата», был распространён «тамиздат» - издание запрещённых материалов за границей и их последующее распространение на территории СССР.

В феврале 1979 г. возникла группа «Выборы-79», члены которой намеревались явочным порядком осуществить предоставляемое Конституцией СССР право выдвижения независимых кандидатов на выборах в Верховный Совет СССР. Были выдвинуты кандидатуры Роя Медведева и Людмилы Агаповой, жены невозвращенца Агапова, добивавшейся выезда к мужу. Группа подала документы на регистрацию этих кандидатов, но не получила ответа к положенному сроку, в итоге соответствующие избирательные комиссии отказали в регистрации кандидатов.

Позиция властей

Советское руководство принципиально отвергало идею существования какой-либо оппозиции в СССР, тем более отвергалась возможность диалога с диссидентами. Напротив, в СССР провозглашалось «идейное единство общества»; диссидентов же именовали не иначе как «отщепенцами».

Официальная пропаганда стремилась представить диссидентов агентами западных спецслужб, а диссидентство как своего рода профессиональную деятельность, которая щедро оплачивалась из-за рубежа.

Так, председатель КГБ СССР Ю. В. Андропов, выступая на пленуме ЦК КПСС 27 апреля 1973 г., заявлял, что, по имеющимся сведениям, в условиях разрядки западные спецслужбы изменили свою тактику работы, направленной на подрыв социалистической системы, перейдя от «лобовой атаки», прямой проповеди антисоветизма и антикоммунизма, к попыткам «эрозии» социализма, возбуждения негативных процессов, которые бы «размягчали, а в конечном счёте ослабляли социалистическое общество». связи с этим, по его словам, КГБ известны планы западных спецслужб активизировать работу по «установлению контактов с разного рода недовольными лицами в Советском Союзе и созданию из них нелегальных групп», а впоследствии - по консолидации таких групп и превращению их в «организацию сопротивления», то есть в действующую оппозицию. Андропов в своём выступлении упоминал о проведённых КГБ «профилактических мероприятиях в отношении ряда лиц, вынашивавших враждебные политические намерения в форме злейшего национализма», а также о привлечении к уголовной ответственности «за откровенную антисоветскую деятельность» ряда националистов на Украине, в Литве, Латвии, Армении. Почти во всех случаях, по словам Андропова, деятельность этих лиц «инспирировалась подрывными центрами, находящимися на Западе» и направляющими через своих эмиссаров в Советский Союз инструкции, деньги, средства тайнописи и печатной техники для своих подопечных.

Некоторые диссиденты действительно получали гонорары за опубликованные на Западе произведения (см. тамиздат); советские власти неизменно старались представить это в негативном свете как «подкуп» или «продажность», хотя многие официально признанные советские писатели тоже публиковались на Западе и точно так же получали за это гонорары.

Преследование диссидентов

См. также: Использование психиатрии в политических целях в СССР

Преследования, которым подвергались советские диссиденты, заключались в увольнениях с работы, исключении из учебных заведений, арестах, помещении в психиатрические больницы, ссылках, лишении советского гражданства и выдворении из страны.

В Викитеке есть полный текст Статья 58 Уголовного Кодекса РСФСР 1926 г.

Уголовное преследование диссидентов до 1960 г. осуществлялось на основании п. 10 ст. 58 Уголовного кодекса РСФСР 1926 г. и аналогичных статей уголовных кодексов других союзных республик («контрреволюционная агитация»), предусматривавших лишение свободы на срок до 10 лет, а с 1960 г. - на основании ст. 70 УК РСФСР 1960 г. («антисоветская агитация») и аналогичных статей уголовных кодексов других союзных республик, предусматривавших лишение свободы на срок до 7 лет и 5 лет ссылки (до 10 лет лишения свободы и 5 лет ссылки для ранее судимых за подобное преступление). С 1966 г. также была введена ст. 190-1 УК РСФСР «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй», предусматривавшая лишение свободы на срок до 3 лет (и аналогичные статьи уголовных кодексов других союзных республик. По всем этим статьям с 1956 по 1987 гг. в СССР было осуждено 8145 человек.

Кроме того, для уголовного преследования диссидентов применялись статьи 147 («Нарушение законов об отделении церкви от государства и школы от церкви») и 227 («Создание группы, причиняющей вред здоровью граждан») УК РСФСР 1960 г., статьи о тунеядстве и нарушении режима прописки, также известны случаи (в 1980-х годах) подбрасывания оружия, патронов или наркотиков с последующим обнаружением их при обысках и возбуждением дел по соответствующим статьям (например, дело К.Азадовского).

Некоторых диссидентов объявляли общественно опасными душевнобольными, применяя к ним под этим предлогом меры принудительного лечения. годы застоя карательная психиатрия привлекала власти отсутствием необходимости создавать видимость законности, требуемой при судебном разбирательстве.

На Западе советских диссидентов, подвергшихся уголовному преследованию или психиатрическому лечению, рассматривали как политзаключённых, «узников совести».

Борьбой с диссидентами занимались органы государственной безопасности, в частности, с 1967 - 5-е управление КГБ СССР (по борьбе с «идеологическими диверсиями»)

До середины 1960-х годов практически любое открытое проявление политического инакомыслия влекло за собой арест. Но начиная с середины 1960-х годов органы КГБ стали широко использовать так называемые «профилактические мероприятия» - предупреждения и угрозы, а арестовали, в основном, лишь тех диссидентов, которые продолжали свою деятельность, несмотря на запугивание. Нередко сотрудники КГБ предлагали диссидентам выбор между эмиграцией и арестом.

Существенное влияние на деятельность КГБ в 1970-80-е годы оказывали происходящие в стране социально-экономические процессы периода «развитого социализма» и изменения во внешней политике СССР. этот период КГБ сосредоточил свои усилия на борьбе с национализмом и антисоветскими проявлениями внутри страны и за рубежом. Внутри страны органы госбезопасности усилили борьбу с инакомыслием и диссидентским движением; однако действия физической расправы, депортаций и заключений под стражу стали более утончёнными и замаскированными. Усилилось применение средств психологического давления на инакомыслящих, включая слежку, давление с помощью общественного мнения, подрыв профессиональной карьеры, профилактические разговоры, депортация из СССР, принудительное заключение в психиатрические клиники, политические судебные процессы, клевета, ложь и компромат, различные провокации и запугивания. Практиковался запрет на проживание политически неблагонадёжных граждан в столичных городах страны - так называемая «ссылка за 101-й километр». Под пристальным вниманием КГБ находились, в первую очередь, представители творческой интеллигенции - деятели литературы, искусства и науки - которые по общественному статусу и международному авторитету могли нанести вред репутации советского государства в понимании Коммунистической партии.

Показательна деятельность КГБ в преследовании советского писателя, лауреата Нобелевской премии по литературе А. И. Солженицына. конце 1960-х - начале 1970-х годов в КГБ было создано специальное подразделение - 9-й отдел Пятого управления КГБ - занимавшееся исключительно оперативной разработкой писателя-диссидента. августе 1971 года КГБ предпринял попытку физического устранения Солженицына - во время поездки в Новочеркасск ему скрытно был сделан укол неизвестного ядовитого вещества; писатель выжил, но после этого долго и тяжело болел. Летом 1973 года сотрудники КГБ задержали одну из помощниц писателя Е. Воронянскую и в ходе допроса вынудили её выдать местонахождение одного экземпляра рукописи произведения Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Вернувшись домой, женщина повесилась. Узнав о случившемся, Солженицын распорядился начать публикацию «Архипелага» на Западе. советской печати была развёрнута мощная пропагандистская кампания, обвинявшая писателя в клевете на советский государственный и общественный строй. Попытки КГБ через бывшую жену Солженицына уговорить писателя отказаться от публикации «Архипелага» за границей в обмен на обещание помощи в официальном опубликовании в СССР его повести «Раковый корпус» не увенчались успехом и первый том произведения был опубликован в Париже в декабре 1973 года. январе 1974 года Солженицын был арестован, обвинён в измене Родине, лишён советского гражданства и выдворен за пределы СССР. Инициатором депортации писателя был Андропов, чьё мнение стало решающим при выборе меры «пресечения антисоветской деятельности» Солженицына на заседании Политбюро ЦК КПСС. После высылки писателя из страны, КГБ и лично Андропов продолжили кампанию дискредитации Солженицына и, как выразился Андропов, «разоблачения активного использования реакционными кругами Запада подобных отщепенцев в идеологической диверсии против стран социалистического содружества».

А. Д. Сахаров

Объектом многолетней травли КГБ являлись видные деятели науки. К примеру, советский учёный-физик, трижды Герой Социалистического Труда, диссидент и правозащитник, лауреат Нобелевской премии мира А. Д. Сахаров находился под наблюдением КГБ с 1960-х годов, подвергался обыскам, многочисленным оскорблениям в прессе. 1980 году по обвинению в антисоветской деятельности Сахаров был арестован и без суда отправлен в ссылку в город Горький, где он провёл 7 лет под домашним арестом под контролем сотрудников КГБ. 1978 году КГБ предпринял попытку, по обвинению в антисоветской деятельности, возбудить уголовное дело против советского философа, социолога и писателя А. А. Зиновьева с целью его отправки на принудительное лечение в психиатрическую больницу, однако «с учётом развязанной на Западе кампании вокруг психиатрии в СССР» эта мера пресечения была сочтена нецелесообразной. качестве альтернативы, в докладной записке в ЦК КПСС руководство КГБ рекомендовало разрешить Зиновьеву и его семье выезд за рубеж и закрыть ему въезд в СССР.

Ю. Ф. Орлов А. Б. Щаранский

Для контроля выполнения СССР Хельсинкских соглашений о соблюдении прав человека, в 1976 году группой советских диссидентов была сформирована Московская Хельсинкская группа (МХГ), первым руководителем которой стал советский физик, член-корреспондент АН Армянской ССР Ю. Ф. Орлов. С момента образования МХГ подвергалась постоянным преследованиям и давлению со стороны КГБ и других силовых органов советского государства. Члены группы подвергались угрозам, их вынуждали эмигрировать, заставляли прекратить правозащитную деятельность. С февраля 1977 года активистов Ю. Ф. Орлова, А. Гинзбурга, А. Щаранского и М. Ланду начали подвергать арестам. По делу Щаранского КГБ получил санкцию ЦК КПСС на подготовку и публикацию ряда пропагандистских статей, а также написание и передачу президенту США Дж. Картеру личного письма тестя подсудимого с отрицанием факта супружества Щаранского и «разоблачением» его аморального облика. Под давлением КГБ в 1976-1977 годах были вынуждены эмигрировать члены МХГ Л. Алексеева, П. Григоренко и В. Рубин. период с 1976 по 1982 год были арестованы и осуждены к разным срокам заключения или ссылки (в общей сложности - 60 лет лагерей и 40 лет ссылки) восемь членов группы, ещё шестерых вынудили эмигрировать из СССР и лишили гражданства. Осенью 1982 года, в условиях усиливающихся репрессий, трое оставшихся на свободе участников группы были вынуждены объявить о прекращении деятельности МХГ. Московская Хельсинкская группа получила возможность возобновить свою деятельность только в 1989 году, в разгар горбачёвской перестройки.

Органы КГБ стремились добиться от арестованных диссидентов публичных выступлений, осуждающих диссидентское движение. Так, в «Контрразведывательном словаре» (издан Высшей школой КГБ в 1972 г.) указывается: «Органы КГБ, осуществляя мероприятия по идейному разоружению противника совместно с партийными органами и под их непосредственным руководством, информируют руководящие инстанции обо всех идеологически вредных проявлениях, готовят материалы для публичного разоблачении преступной деятельности носителей антисоветских идей и взглядов, организуют открытые выступления порвавших с прежними взглядами видных идеологов противника, проводят политико-воспитательную работу с лицами, осуждёнными за антисоветскую деятельность, организуют разложенческую работу среди участников идеологически вредных групп, осуществляют профилактические мероприятия в той среде, в которой эти группы вербуют своих членов». обмен на смягчение наказания удалось добиться «покаянных» выступлений от Петра Якира, Виктора Красина, Звиада Гамсахурдия, Дмитрия Дудко.

Письма западных деятелей в поддержку диссидентов умышленно оставлялись без ответов. Например, в 1983 г. тогда уже Генеральный секретарь ЦК КПСС Ю. В. Андропов дал специальное указание не отвечать на письмо федерального канцлера Австрии Бруно Крайского в поддержку Юрия Орлова.

Адвокатов, настаивавших на невиновности диссидентов, отстраняли от политических дел; так была отстранена Софья Каллистратова, настаивавшая на отсутствии состава преступления в действиях Вадима Делоне и Натальи Горбаневской.

Обмен политзаключённых

Основная статья: Обмен политзаключённых Л. Корвалан

В 1976 г. известность приобрёл Владимир Буковский, отбывавший свой четвёртый срок заключения по ст. 70 УК РСФСР («антисоветская агитация и пропаганда»). декабре этого года его обменяли на чилийского политзаключенного - бывшего лидера коммунистической партии Чили Луиса Корвалана. Обмен произошёл в Швейцарии, куда Буковский был доставлен под конвоем и в наручниках

Вскоре после высылки из СССР Буковский был принят в Белом доме президентом США Картером. Он поселился в Великобритании, закончил Кембриджский университет по специальности «нейрофизиология». Написал книгу воспоминаний «И возвращается ветер…», изданную на многих языках

Корвалан после освобождения из чилийской тюрьмы был принят в Кремле Л. И. Брежневым. Позже Луис Корвалан изменил внешность и нелегально вернулся в Чили.

Обмен Буковского и Корвалана стал самым известным случаем успешного обмена политзаключённых.

11 февраля 1986 года в Берлине на мосту Глинике состоялся обмен диссидента Натана Щаранского на арестованных на Западе советских разведчиков - Карла Кёхера и его жену Хану.

Влияние и итоги

Большинство жителей СССР не имели информации о деятельности диссидентов. Диссидентские издания были по большей части недоступны для большинства граждан СССР, западное радиовещание на языках народов СССР до 1988 г. подвергалось глушению.

По свидетельству Якова Кротова, описывающего прихожан Александра Меня,

Деятельность диссидентов привлекала внимание зарубежной общественности к нарушениям прав человека в СССР. Требования освобождения советских политических заключённых выдвигались многими зарубежными политиками, включая даже некоторых членов зарубежных коммунистических партий, что вызывало обеспокоенность советского руководства.

Известен случай, когда сотрудник 5 Управления КГБ СССР Виктор Орехов под влиянием идей диссидентов стал сообщать своим «курируемым» сведения о готовящихся обысках и арестах.

Как бы то ни было, к началу 1980-х годов, по свидетельству самих бывших участников диссидентского движения, с диссидентством как более или менее организованной оппозицией было покончено.

В середине 1980-х годов в СССР были начаты демократические реформы, приведшие в конечном итоге к распаду СССР и началу выстраивания демократических форм государственного устройства в большинстве из вновь образованных государств постсоветского пространства.

В 1986-1987 гг. по инициативе М. С. Горбачёва из заключения и ссылок были освобождены большинство диссидентов, включая академика Сахарова. Некоторые диссиденты после освобождения эмигрировали, но другие (Л.Алексеева, К.Любарский) возвратились в СССР из вынужденной эмиграции. Ряд диссидентов включились в политическую жизнь, становятся народными депутатами СССР (А. Д. Сахаров), РСФСР (С. А. Ковалёв, Р. И. Пименов, М. М. Молоствов), УССР (Вячеслав Черновол), возобновилась деятельность правозащитных организаций (МХГ).

Крушение тоталитарного режима в СССР, обретение населением некоторых политических прав и свобод - таких, как, например, свобода слова и творчества, привели к тому, что значительная часть диссидентов, признав свою задачу выполненной, интегрировалась в постсоветскую политическую систему.

Ряд советских диссидентов ведет активную легальную политическую деятельность в современной России - Людмила Алексеева, Валерия Новодворская, Александр Подрабинек и др.

Вместе с тем, некоторая часть советских диссидентов либо категорически не приняла постсоветский политический режим - Адель Найденович, Александр Тарасов, либо не была реабилитирована - Игорь Огурцов, или даже вновь подверглась репрессиям за свою оппозиционную деятельность - Сергей Григорьянц, Владимир Осипов, Андрей Деревянкин.

Диссидентские организации

Народно-трудовой союз российских солидаристов
Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа
Инициативная группа по защите прав человека в СССР
Комитет прав человека в СССР
Московская Хельсинкская группа
Свободное межпрофессиональное объединение трудящихся
Группа революционного коммунизма
Международный союз церквей евангельских христиан-баптистов
Группа за установление доверия между СССР и США
Русский общественный Фонд помощи преследуемым и их семьям
Рабочая комиссия по расследованию использования психиатрии в политических целях

См. также

Дело Гинзбурга и Галанскова
Демонстрация 25 августа 1968 года
День памяти жертв политических репрессий
Коммунисты поймали парнишку
Неофициальное искусство СССР
Они выбирали свободу
Правозащитное движение в СССР
Диссидентство на Дальнем Востоке СССР
Процесс Синявского и Даниэля
Религия в СССР
Самиздат
Цензура в СССР
Шестидесятники
Дубравлаг
Пермь-36
Хроника текущих событий

Примечания

1 2 История советских диссидентов
История советских диссидентов. Мемориал
«Диссидент» (из рукописи книги С. А. Ковалёва)
Откуда взялось диссидентство? : История советского инакомыслия в воспоминаниях одной из героинь диссидентского движения - Людмилы Алексеевой. . Colta.ru (27 февраля 2014). Проверено 19 января 2015.
1 2 Безбородов А. Б. Академическое диссидентство в СССР // Русский исторический журнал, 1999, том II, № 1. ISBN 5-7281-0092-9
1 2 3 Владимир Козлов. Крамола: Инакомыслие в СССР при Хрущёве и Брежневе. 1953-1982 годы. По рассекреченным документам Верховного Суда и Прокуратуры СССР
1 2 3 4 5 Диссиденты о диссидентстве. // «Знамя». - 1997. № 9
Л. Терновский. Закон и «понятия» (Русская версия). Leonard Ternovksi. The law and the Idea
Сергей Ермилов. карикатура «Законы - понятия»
По поводу взрывов в московском метро (Заявление для печати)
О движении сопротивления или диссидентах
1 2
СОЦИАЛИСТЫ
Научный коммунизм: Словарь (1983) / «Конвергенции» теория
Социально-политическое и идейное единство общества // Научный коммунизм: Словарь (1983)
ФСБ рассекретила содержание «Особой папки» Председателя КГБ СССР
Из выступления председателя КГБ СССР Ю. В. Андропова на пленуме ЦК КПСС 27 апреля 1973 г.
1 2 Заступница. С. В. Каллистратова. Составитель: Е. Печуро. «Звенья», 2003.
http://lib.web-malina.com/getbook.php?bid=5700&page=1
http://lib.prometey.org/?id=1844
http://bookz.ru/authors/pe4uro-e/kallistr.html
http://bibliotera.org.ua/book.php?id=1153866711&s=81
Brandeis University, KGB file of Sakharov, http://www.brandeis.edu/departments/sakharov/ (англ.)
The KGB File of Andrei Sakharov. (ed.: J.Rubenstein, A.Gribanov), New Haven: Yale University Press, c2005; ISBN 0-300-10681-5, Call number JC599.S58 K43 2005, http://catalog.library.georgetown.edu/search/o?SEARCH=57557418
The KGB File of Andrei Sakharov, http://www.yale.edu/annals/sakharov/sakharov_list.htm, (изображения оригинальных страниц и тексты в кодировке Windows-1251, а также английские переводы).
KGB in the Baltic States: Documents and Researches. КГБ 1954-1991
1 2 Лиханов Д. Смертельная жара // Совершенно секретно. - 2007. - Вып. 2.
Травля Солженицына и Сахарова. Официальные публикации и документы (рус.). Антология самиздата. Проверено 23 августа 2012. Архивировано из первоисточника 24 августа 2011. .
Контрразведывательный словарь. Высшая краснознаменная школа Комитета Государственной Безопасности при Совете Министров СССР им. Ф. Э. Дзержинского, 1972 г.
Указание оставить без ответа ходатайство канцлера Бруно Крайского об освобождении Орлова, 29 июля 1983
Речь С. В. Каллистратовой в защиту В.Делоне. http://www.memo.ru/library/books/sw/chapt49.htm
- Интервью с В. Буковским впервые было опубликовано в «Газете выборчей» («Gazeta wyborcza»). Март 1998 г. Варшава. Перевод с польского: Юлия Середа
- Владимир Буковский. Нью-Йорке с Виктором Топаллером.
- Буковский предлагает обменять Михаила Ходорковского на Евгения Адамова 11 октября 2005 г., 23:56
- «Владимир Буковский» http://politzeki.mypeople.ru/users/politzeki/wiki/vladimir_bukovskii/
- Обращение к коммунистам Запада в поддержку освобождения Буковского и Корвалана.
- Интервью с Буковским.
- Константинович Буковский. Электронная библиотека Александра Белоусенко.
- Юрий Глазов. Так где же мы ошиблись? // Новый Мир. 1998, № 1. http://magazines.russ.ru/novyi_mi/1998/1/rec06.html
- Владимир Буковский. Ворчание последнего диссидента. http://gazeta.aif.ru/online/aif/1211/10_01
- Луис Корвалан: «Социализм не виноват, что нет колбасы!» // Аргументы и факты, № 44 (1305) от 2 ноября 2005 г., http://gazeta.aif.ru/online/aif/1305/11_01
- Иосиф Раскин. Буковский Владимир. Энциклопедия хулиганствующего Ортодокса.
Владимир Буковский. «И возвращается ветер…» 1978 г.
Владимир Буковский. «И возвращается ветер…» 1978 г.
Подрабинек А. П. Менялы
Кротов, Я. Алик в стране чудес
Мина замедленного действия
Bergman J. Was the Soviet Union totalitarian? The view of Soviet dissidents and the reformers of the Gorbachev era // Studies in East European Thought. 1998. Vol.50, No. 4. P. 247. DOI:10.1023/A:1008690818176
С. И. Григорьянц об убийстве его сына
Во Владимирской области прокуратура требует признать экстремистской книгу лидера Союза «Христианское возрождение»
Российский «вечный революционер» попросил убежища в Грузии, чтобы оттуда бороться с «фашистским режимом» Путина

Ссылки

Сесиль Вессье. За вашу и нашу свободу! Диссидентское движение в России. - М.: Новое литературное обозрение, 2015. - 576 с. - ISBN 978-5-4448-0268-7.

Алексеева Л. М.. История инакомыслия в СССР: Новейший период. - Вильнюс - М.: «Весть», 1992. - ISBN 5-89942-250-3.
Власть и диссиденты. Из документов КГБ и ЦК КПСС / Архив нац. безопасности при Ун-те Дж. Вашингтона (США), Московская Хельсинкская группа. - М.: МХГ, 2006. - 282 с. - ISBN 5-98440-034-0.
Беседа В. Игрунова и Б. Долгина. 20.02.94 - 6.03.94. Редакция Шварц Елены. 2007 г. ПРИЧИНЫ СОВЕТСКОГО ИНАКОМЫСЛИЯ И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ
А. Ю. Даниэль. Диссидентство: культура, ускользающая от определений?
Джузеппе Боффа «От СССР к России. История неоконченного кризиса. 1964-1994» Глава V: «Власть и диссидентство»
Владимир Козлов КРАМОЛА: ИНАКОМЫСЛИЕ СССР ПРИ ХРУЩЕВЕ И БРЕЖНЕВЕ. 1953-1982 ГОДЫ. ПО РАССЕКРЕЧЕННЫМ ДОКУМЕНТАМ ВЕРХОВНОГО СУДА И ПРОКУРАТУРЫ СССР
Раздел сайта общества «Мемориал» о советских диссидентах
Ленинград. История сопротивления в зеркале репрессий (1956-1987)
Диссидентское движение в Ленинграде
Идейные истоки современной концепции прав человека.
Информация о диссидентах в Андреевской энциклопедии
В. Э. Долинин, Д. Я. Северюхин. Преодоление немоты
Молоствов М. М. «Ревизионизм - 58»
Буковский В. К.. «И возвращается ветер…» 1978 г.
«ДИССИДЕНТ» (из рукописи книги С. А. Ковалева)
Синявский А. Д. Диссидентство как личный опыт. // Журнал Юность № 5, 1989
Амальрик А. А. Записки диссидента. - Энн Арбор: Ардис, 1982. - 361 с.
Терновский, Леонард Борисович. «Зачем» или «почему».
Диссидентское слайд-кино и книги В. и Л. Сокирко 1960-80 гг.
А.Шубин Диссиденты, неформалы и свобода в СССР
Советские диссиденты и правозащитники. Сахаровский центр. - Фотодокументы. Проверено 12 июня 2015.

Литература

58-10. Надзорные производства Прокуратуры СССР по делам об антисоветской агитации и пропаганде. Аннотированный каталог. Март 1953-1991. Под редакцией В. А. Козлова и С. В. Мироненко. Составитель О. В. Эдельман при участии Э. Ю. Завадской и О. В. Лавинской. - М.: Демократия, 1999.
Шубин А. В. Диссиденты, неформалы и свобода в СССР. М., 2008.- 384 с.: ил.
Виктор Селезнев. «Кто выбирает свободу. Саратов. Хроника инакомыслия 1920-1980-е годы» (Под редакцией кандидата исторических наук В. М. Захарова). Саратов, 2012
Robert Horvath (2005) The Legacy of Soviet Dissent: Dissidents, Democratisation and Radical Nationalism in Russia, ISBN 0-415-33320-2
Скутнев А.В. Протестное движение в СССР в 1945 – 1985 гг.: эмиграция и диссидентское движение. - Киров, 2011. – 105 с. ISBN 978-5-91371-031-4 http://search.rsl.ru/ru/catalog/record/5375297
Типология диссидентского движения в СССР:1950-е - 1980-е годы (диссертация)
Савельев А.В. Политическое своеобразие диссидентского движения в СССР 1950-х - 1970-х гг. // Вопросы истории. 1998. № 4.

диссиденты в ссср, диссиденты в ссср секса

Диссиденты в СССР Информацию О

Выбор редакции

Нежные женщины тараса Личная жизнь тараса шевченко

Международный женский день, хоть и был изначально днем равенства полов и напоминанием, того, что женщины имеют те же права, что мужчины,...

Может ли философия изменить Влияние античности на средневековую философию

Философия оказала большое влияние на жизнь человека и общества. Несмотря на то, что большинство великих философов уже давно умерли, их...

Циклопропан: строение и структура Енантиомерия производных циклопропана

В молекуле циклопропана все атомы углерода расположены в одной плоскости.При таком расположении атомов углерода в цикле валентные углы...

Урок по химии "Сероводород

Чтобы пользоваться предварительным просмотром презентаций создайте себе аккаунт (учетную запись) Google и войдите в него:...

Презентация по географии на тему "юар" Скачать презентацию на тему юар

Слайд 2 Визитная карточка Территория: 1 219 912 км² Население: 48601098чел. Столица: Кейптаун Официальный язык: английский, африкаанс,...

Амортизируемая стоимость - это что такое?

Всякая организация включает в свой состав объекты, классифицируемые как ОС, по которым проводятся амортизационные отчисления. В рамках...

Факторинг и другие формы финансирования бизнеса Факторинг как метод финансирования предприятия

Новым кредитным продуктом, получившим широкое распространение в зарубежной практике, является факторинг. Он возник на базе товарного...

Кулинарные рецепты и фоторецепты Чизкейк с клубникой

Очень мы в нашей семье любим чизкейки, а с добавлением ягод или фруктов они особенно вкусные и ароматные. Сегодня рецепт чизкейка, с...

Звёздное небо - великая книга Природы

У Плешакова возникла хорошая идея - создать для детей атлас, по которому легко определять звезды и созвездия. Наши учителя эту идею...

Новое